По мнению Пигу, предельная полезность блага зависит не только от степени интенсивности желания, но и от количества наличных благ, то достаточно технических нововведений и увеличения этого количества, чтобы насытить спрос при понижении цены. В таком случае вопрос о собственности на средства производства, источники стоимости, условиях распределения вновь созданной стоимости между наемными рабочими и капиталистами якобы теряет смысл, а отношения эксплуатации подменяются идиллической картиной удовлетворения потребности всех людей по мере роста общественного благосостояния. Но в том-то и дело, что марксизм доказал неизбежность сохранения (и даже роста) эксплуатации наемного труда капиталом при господстве капиталистических отношений собственности независимо от того, уменьшается или растет масса потребительных стоимостей, и от того, как индивид или группа лиц оценивает полезность тех или иных благ.
Сложные рассуждения Пигу об изменении в экономическом благосостоянии, его филигранная экономическая казуистика нисколько не делают неоклассическую теорию спроса более научной и тем более не только не опровергают марксизм, а напротив, свидетельствуют о несокрушимости его научных основ.
Пигу поднимает вопрос об источнике вознаграждения неимущих. Он верен
вульгарной политической экономии в трактовке последнего тезиса. Главный
доход неимущих - их заработная плата - изображается им как плата за труд.
Он рассматривает труд не как затрату мускульной энергии, а как ощущение
тягостности. Для компенсации неудовлетворенности работников при расширении
объема прилагаемого труда (будто бы оно не возникает при прогрессивных
методах работы) он предлагает определенное вмешательство, направленное
прежде всего на то, чтобы не допустить ошибочного понимания рабочими своих
интересов.
По мнению Пигу, функцией производства является получение продукта или
дохода. Этот продукт (доход) выводится как результат действия в течение
определенного времени факторов производства - капитала, земли,
предпринимательства и труда. Каждому из этих факторов соответственно
“вменяется” определенная часть продукта или дохода. Согласно принципу
предельной производительности, общий прирост продукта представляется как
сумма предельных продуктов, создаваемых последними единицами факторов
производства. Понятие предельного продукта непосредственно вытекает из
закона убывающей производительности факторов производства, согласно
которому каждая добавочная единица труда, капитала и т. д. обладает меньшей
производительностью, чем предыдущая. Абстрактный характер этой теории
отмечается многими экономистами, ибо нельзя определить, когда наступает
этот предел. Закон убывающей производительности факторов производства
полностью игнорирует технический прогресс, рост производительности
общественного труда.
Фактически толкуя издержки производства как “реальные” издержки, они
имели в виду психологические ощущения - жертвы, которые приносят рабочие в
силу “тягостности”труда, и жертвы капиталистов в виде их “воздержания” от
удовольствия потребить капитал в настоящем. Следовательно, предложение
факторов производства увязывается с преодолением этих психологических
“тягостей”. Далее идет рассмотрение издержек в их денежной форме, в которой
эти издержки выступают на поверхности экономической действительности.
Издержки производства представляются как цены, которые предприниматель
уплачивает за определенные порции труда и капитала.
Капитал Пигу трактует не как воплощение труда, а вульгарно, как результат “воздержания” владельца, когда “мера воздержания или степень риска или то и другое вместе повышаются”. Пигу утверждает, что закон убывающей доходности индивидуальных факторов производства коренным образом отличается от закона убывающей доходности ресурсов и справедлив не только при некоторых условиях, но всегда. Подобный “закон” убывающей производительности и доходности добавочных единиц факторов производства допускает возможность бесконечного варьирования факторов производства при неизменности технического базиса. Это предполагает возможность вложить в один участок земли неограниченный капитал или поставить у одной машины какое угодно число рабочих, что само по себе нелепо, ибо каждый уровень технической оснащенности производства предполагает строгую пропорцию применяемых факторов. Отвергнув наличие объективной основы цены товара - стоимости, неоклассики попали в мифический мир.
Ведь если цена товара определяется издержками его производства, то необходимо в свою очередь выяснить, как измерить эти издержки. Ответа на такой вопрос неоклассики дать не в состоянии. Подразумевая под издержками затраты предпринимателя на покупку машин, оплату рабочей силы, аренду земли и т. п., они попросту предполагают, что все эти товары, необходимые для организации производства, уже имеются на рынке, а значит, уже обладают определенной ценой.
Пигу рассматривал различные случаи, когда цена предложения регулирует
объем производства. Вообще неоклассики смешивали производство отдельных
предприятий или отраслей с общественным производством. Такое смешение
заметно в “Экономической теории благосостояния”. Пигу пытается решить
вопрос о соотношении индивидуальных и общественных экономических интересов.
По мнению Пигу, совокупный чистый продукт создается благодаря предельному
приращению ресурсов в любой сфере (если принимать в расчет частные и
общественные выгоды, а также общественные издержки). Здесь полностью
используется идея внутренней и внешней экономии.
Пигу построил общую теорию благосостояния, согласно которой лишь выравнивание общественных и частных предельных чистых продуктов обеспечивает достижение максимума производства. Но несостоятельность этой задачи была предопределена использованием принципов вульгарной теории, согласно которой производительность дополнительных единиц ресурсов уменьшается.
Пигу утверждает, что выгода, обусловленная экономией, которая делает возможной возрастание доходности достается не производителю, а покупателю благодаря снижению цен
Трактовка труда как фактора производства с позиции уменьшающейся производительности добавочных единиц оставляет ему широкие возможности сочетания пустых либеральных пожеланий с защитой интересов предпринимателей в вопросах заработной платы. Из эмпирического материала о взаимоотношении предпринимателей и рабочих, можно сделать вывод о подлинной классовой позиции Пигу.
Уменьшение дохода каждого рабочего при расширении предложения труда
Пигу объявляет в конечном счете малозначимым фактором с точки зрения общего
уровня благосостояния. Иначе говоря, за либеральными по форме рассуждениями
Пигу скрывается их буржуазная суть, в соответствии с которой даже снижение
заработной платы при росте предложения труда обеспечивает рост
капиталистического богатства.
Монополистическая конкуренция и государственное вмешательство в экономику
Идеальным условием достижения максимума экономического благосостояния
Пигу продолжал считать совпадение частного и общественного предельных
чистых продуктов. По мнению Пигу, союзы капиталистов и монополия могут
затормозить рост общественного чистого продукта, увеличить разрыв между
предельным частным и предельным общественным чистым продуктом. Отрасли с
понижающейся ценой предложения подвержены тенденции к монополизации, так
как в них предельные издержки могут оказаться ниже средних. Возможность
монополизации он связывал прежде всего с отраслями, которые в силу
развившейся специализации производят фирменные товары высшего качества в
расчете на маленькие рынки.
Далее он допускает, что в связи с производством продукции, характеризующейся неэластичным спросом возникают особенные монополии.
Трактуя монополии с позиций рынка, он вводит такое понятие как
“монополистическая конкуренция”, которая “возникает в тех условиях, когда
один из двух и более продавцов обеспечивает товарами значительную часть
рынка, на который они поставляют свою продукцию” (т. 1, с. 335).
Для условий монополистической конкуренции, согласно Пигу, кривые спроса и предложения изображаются прямыми линиями.
Характеристика монополии и монополистической конкуренции у Пигу ограничивается исключительно областью рынка, хотя он и делает несколько замечаний о перераспределении производственных инвестиций. В этом главный недостаток его методологического подхода к оценке такого важного для капитализма явления, как монополия. В отличие от простой конкуренции простая монополия связывается им с наличием только одного продавца определенного вида товара или услуг и существованием незначительной конкуренции (монополистической) со стороны тех, кто производит аналогичный товар или его заменители. Подобные оценки позволяют замаскировать подлинную природу капиталистической монополии и к тому же скрыть то обстоятельство, что господство монополий связано с взвинчиванием цен ради извлечения монопольно высокой прибыли.
С момента возникновения монополий конкуренция не преобразуется в безобидную монополистическую конкуренцию, а приобретает новый характер, становится еще более ожесточенной и разрушительной. По мнению Ленина, перед нами уже не конкурентная борьба мелких и крупных, технически отсталых и технически передовых предприятий. Перед нами - удушение монополистами тех, кто не подчиняется монополии, ее гнету, ее произволу. Эта характеристика, глубоко вскрывающая монополистическую действительность, наглядно показывает истинную цену рассуждений Пигу о монополистической конкуренции.
Пигу затрагивает вопрос о влиянии в условиях монополистической конкуренции внедрения новой техники и технологии на цену предложения посредством экономии на издержках. Но он стремиться вывести отсюда снижение цены единицы продукции и увеличение экономического благосостояния. Такие выводы находятся в вопиющем противоречии с монополистической хозяйственной практикой. В условиях научно-технической революции новые изобретения позволяют в значительной степени снизить индивидуальную стоимость товара по сравнению с общественной, если они, хотя бы на время, монополизируются. В результате монополии, внедрившие те или иные достижения технического прогресса, снижают свои затраты, но продолжают выбрасывать на рынок товары по монопольно высокой цене. Монополия использует преимущества крупного производства только в корыстных целях, а отнюдь не ради роста экономического благосостояния. А подход Пигу к явлению монополии представляются им как явление рынка.
Пигу оценивает труд рабочих как рутинный, ибо имеет дело лишь с рабочими простого физического труда, который не может вызвать такого интереса, как труд “оригинальных” видов. Поэтому, для подхлестывания интенсификации труда рабочих он предлагает использовать потогонные, по существу, системы заработной платы, при которых она ставится в зависимость от количества произведенной продукции. Чтобы сгладить недовольство рабочих он пускается в рассуждения о создании “трудового партнерства” предпринимателей и рабочих для возбуждения в людях “чувства собственности и патриотизма по отношению к нанявшей их фирме” (т. 2, с. 76). Это так называемая система мер, направленных на то, чтобы убедить трудящихся, будто потребности предприятия (капиталиста) обусловлены интересами всего общества. То есть, Пигу занимался рассмотрением закономерностей формирования взаимоотношений в коллективе между рабочими и управляющими - представителями власти капитала.
Конечно, фирмы, применяющие изощренные приемы по установлению
“партнерства”, добились роста производительности труда, увеличения доли
высококачественной продукции, сокращения неявок на работу. Но не случайно
компании, занятые перестройкой по рекомендациям сторонников “обогащения
труда”, резко сократили информацию о своих экспериментах, приравнивая
утечку информации о новых формах организации труда к раскрытию
производственных секретов.
При этом Пигу очень подробно описывает сравнительные достоинства
различных систем оплаты труда в зависимости от выработки; не может он
обойти и такой злободневный вопрос, как продолжительность рабочего дня. Он
уговаривает предпринимателей не стремиться к чрезмерному удлинению рабочего
дня. Ратует Пигу и за установление для женщин и детей рабочего дня меньшей
продолжительности, чем для мужчин, хотя принципиальных возражений против
использования детского труда всячески избегает. Границы рабочего времени
для различных по характеру труда групп работников определяются
избирательно. Он соглашается с возможностью государственного определения
границ рабочего дня, ибо предприниматели в условиях конкуренции идут на
“изнашивание” рабочих, не заглядывая в будущее; он считает, что с
социальной точки зрения вполне оправданно движение за сокращение рабочего
дня до 8 - 9 часов.
Пигу предлагает сложный статистический аппарат для определения уровня
“справедливой” заработной платы. Ценность этого аппарата сразу становится
равной нулю из-за самого принципа, определяющего, “справедлива” заработная
плата или нет.
Пигу объявляет “справедливой” ту заработную плату, которая равна предельному продукту труда. Иначе говоря, анализ заработной платы с самого начала ставится на сугубо вульгарные позиции. Единственный реальный момент в исследовании заработной платы здесь представляет указание на ее необходимую связь с уровнем производительности труда. Эксплуататорский источник заработной платы оказывается вне сферы внимания Пигу.
Лишь в конечном счете Пигу сталкивается с главным - с безработицей, тем хроническим явлением, которое в корне подрывает возможности рабочего немедленно получить большую заработную плату у другого предпринимателя.
Для Пигу причина безработицы сначала кроется в простом понижении спроса на продукт производителя. Предприниматель, спрос на продукт которого сокращается, может, как утверждает Пигу, сократить производство тремя различными методами: 1) дать рабочим работать полный рабочий день, уволив часть из них; 2) дать возможность всем рабочим работать полный рабочий день, на осуществлять их чередование таким образом, чтобы одновременно была занята только часть их них; 3) предоставить рабочим возможность работать неполный рабочий день, причем целый штат рабочих окажется занятым в течение всего рабочего дня. Эти посылки основаны на том соображении, что предпринимателю всегда важно иметь под рукой в случае необходимости достаточное число квалифицированных рабочих.
И все-таки, в чем же причина безработицы при капитализме? Из его теории заработной платы такой ответ проступает достаточно ясно. Если нарушается “справедливый” предел заработной платы, увязываемый с созданием предельного чистого продукта, создаваемого трудом (иначе говоря, если заработная плата повышается), то уменьшается вознаграждение других факторов производства, и для восстановления справедливости капиталист вынужден сократить предложение товаров (сократив так или иначе часть рабочих), чтобы вызвать впоследствии повышение спроса. Пигу одним выстрелом убивает двух зайцев: полностью скрывает истинную причину безработицы при капитализме, выводя ее из слишком высокой заработной платы трудящихся, и преподносит безработицу не в виде хронического, а в виде временного явления, ибо повышающийся неизбежно спрос на товары, производство которых сокращено, вынудит, с его точки зрения, предпринимателя вновь привлечь дополнительные факторы (прежде всего труд) для удовлетворения возросшего спроса.
В вопросах заработной платы и безработицы классовая пристрастность
Пигу, антирабочий характер его теории также отслеживается достаточно четко
и ясно.
Классовое чутье Пигу подсказало, откуда капитализму грозит главная опасность, кто основной противник буржуазии. Поэтому он посвятил большую часть “Экономической теории благосостояния” (см. ч. 3) попыткам замаскировать природу прибавочной стоимости.
Артур Пигу вышел в отставку в 1943 году, занимая кафедру политической экономии в Кембридже на протяжении 35 лет. На протяжении ряда лет кейнсианская теория определения уровня дохода, сделавшая упор на функции потребления и инвестиций, отодвинула концепцию Пигу на второй план. В последние же годы по мере обострения социально-экономических противоречий капитализма и провала надежд на государственное регулирование экономики наблюдается определенный ренессанс неоклассических теорий.
Литература
Пигу А. С. Экономическая теория благосостояния. - М.: Прогресс, 1985.
Страницы: 1, 2
