В первые годы рыночных реформ бюджетная политика России была направлена в основном на минимизацию бюджетного дефицита. Такое направление политики объяснялось двумя причинами: во-первых, сохранение значительного бюджетного дефицита поддерживало высокий уровень инфляции, а во-вторых, столь высокий дефицит исключал возобновление сколько-нибудь устойчивого экономического роста.
Сокращение бюджетного дефицита превратилось в России в одну из острейших политических проблем, так как ввиду невозможности увеличения доходов государство пыталось решить данную проблему путем сокращения бюджетных расходов. Однако этому препятствовало наличие в российской экономике обширного сектора, зависящего от государственных заказов или дотаций (ВПК, АПК, угольная промышленность, социальная сфера).
В рамках политики минимизации бюджетного дефицита были резко сокращены расходы по финансированию народного хозяйства, в незначительной мере производилась индексация социальных выплат и заработной платы в бюджетной сфере. Кроме того, значительная часть бюджетных расходов социального характера, перекладывалась с федерального уровня на региональный и местный уровни. Возник своего рода порочный круг: «сжатие» бюджетных расходов, сопровождавшееся углублением кризиса неплатежей, вело к падению объемов производства, за которым следовало новое падение реальных бюджетных доходов и расходов.
В проведении бюджетной политики России сформировались два варианта. Один вариант (либеральный) предполагает стимулирование экономического роста через решительное преодоление налогового кризиса и связанной с ним зависимости бюджета от внутренних и внешних заимствований, а также сокращение расходов путем проведения структурных реформ (военной, пенсионной, жилищно-коммунальной и др.). Другой вариант (дирижистский) основывается на идее о принципиальной неспособности частного бизнеса накапливать капитал и инвестировать его в производство. Поэтому государство должно активно направлять инвестиционную деятельность всех экономических агентов. Предполагается, что только оно способно аккумулировать финансовые ресурсы и разумно их инвестировать. В основе этого предположения лежит проявившаяся в переходной экономике слабость частной финансовой системы, которая не может привлечь на длительный срок внутренние сбережения и повысить их общий уровень.[7]
2.2. Финансирование бюджетного дефицита
Основными инструментами покрытия бюджетного дефицита являются денежная эмиссия, внутренние кредиты, внешние займы. Наиболее негативными краткосрочными последствиями отличается эмиссионное финансирование (в виде кредитов ЦБ), приводившее довольно быстро к повышению темпов инфляции. Внутренние кредиты в краткосрочном плане гораздо менее грозили инфляцией, но в среднесрочной перспективе вовлекали в спекулятивную игру с государственными долговыми обязательствами огромную массу кредитных ресурсов и вели к снижению внутренних инвестиций в реальный сектор. Внешние кредиты в краткосрочном плане менее всего угрожали ростом инфляции, в среднесрочной перспективе не снижали национальные сбережения, но в длительной перспективе уменьшали доступные для инвестирования финансовые ресурсы, ухудшали платежный баланс, существенно замедляли долгосрочные темпы экономического роста вследствие оттока из страны финансовых ресурсов, направляемых на обслуживание внешнего долга.
В 1992-1994 гг. главным источником финансирования бюджетного дефицита были кредиты Центрального банка, т.е. денежная эмиссия, что привело к стремительному росту инфляции.
После принятия в апреле 1995 г. Закона о Центральном банке, запретившего эмиссионное финансирование бюджетного дефицита, кредиты ЦБ перестали открыто использоваться для этой цели.
В 1995 г. произошел переход к так называемым неинфляционным формам покрытия бюджетного дефицита на основе развития рынка долговых обязательств государства. Ранее, в мае 1993 г., впервые для покрытия дефицита госбюджета, хотя поначалу и в небольших размерах, стали использоваться внутренние займы у коммерческих банков. С этой целью была организована продажа государственных краткосрочных и среднесрочных облигаций, а также облигаций внутреннего валютного займа.
Стремясь расширить рынок государственных долговых обязательств и снизить чрезвычайно возросшие (ввиду ограниченного числа кредиторов на внутреннем рынке капиталов) процентные ставки, российские власти постепенно ликвидировали к началу 1998 г. препятствия на пути притока иностранного капитала на рынок ГКО. К лету 1998 г. в руках нерезидентов находилось до 30% долговых обязательств российского государства.
Финансирование бюджетного дефицита за счет наращивания государственного долга породило целый ряд серьезных проблем. Во-первых, до конца 1997 г. происходил стремительный рост рынка рублевых государственных долговых обязательств в виде ГКО и ОФЗ. Выпуск данных инструментов обеспечивал в 1996-1997 гг. свыше 70% государственных заимствований (против 9,4% в 1994 г.). Однако необходимость погашения возросшего государственного долга превратилась в 1998 г. в основной источник дефицита федерального бюджета: накануне событий 17 августа этого года затраты на обслуживание госдолга составляли до 30% его общих расходов. Во-вторых, массированные государственные заимствования на внутреннем рынке отвлекали кредитные ресурсы от инвестиций.
2.3. Рост бюджетного дефицита как необходимость
реформирование финансовой системы России
Сохранение в значительных масштабах бюджетного дефицита, активное использование в его финансировании внутренних и внешних заимствований положило начало резкому росту государственного долга.
Внутренний государственный долг включает задолженность по ГКО и ОФЗ, облигациям государственного сберегательного займа (ОГСЗ), а также неструктурированную задолженности по внутренним валютным облигациям (известным под названием «тайга» или «минфинки»), просроченную задолженность по централизованным кредитам сельскому хозяйству и северным выплатам.
В 1998 г. внутренний государственный долг включал задолженность правительства по кредитам, полученным от банка на покрытие бюджетного дефицита а 1991-1994 гг. (свыше б4 млрд. руб.), ГКО (266 млрд руб.)» ОФЗ (72 млрд руб.) и другие долги целевой заем 1990 г., целевые вклады и чеки на автомобили не учтена приравненная к государственному долгу задолженности по вкладам, обесценившимся от инфляции).
Размещавшиеся на внутреннем рынке государственные займы уже в 1996 г. превысили внутренние ликвидные сбережения. Однако сократить дефицит госбюджета в то время так и не удалось в достаточной мере.
В этой ситуации российские власти решили допустить нерезидентов на рынок внутреннего государственного долга. Еще в феврале 1994 г. ЦБ объявил о допуске нерезидентов на этот рынок, разрешил им приобретать до 10% номинального объема выпускаемых государственных ценных бумаг. В феврале 1996 г. иностранным инвесторам было разрешено участвовать через уполномоченные банки-нерезиденты в аукционах по ОФЗ и репатриировать получаемую прибыль (19-24% годовых в валюте) под гарантии ЦБ. С 1 января 1998 г. ЦБ и правительство объявили о полной либерализации рынка государственных ценных бумаг: были отменены ограничения на срок репатриации прибыли гарантированный уровень доходности. Стремительное расширение рынка ГКО-ОФЗ в 1995—1997 гг. совпало с рекордным по объему притоком капиталов на развивающиеся рынки, одним из которых стал российский.
Широкий доступ нерезидентов на рынок внутреннего государственного долга, с одной стороны, позволило снизить процентные ставки (в 1997 г. гарантированная доходность их была постепенно понижена до 9% годовых). Это все вело к уменьшению нагрузки на бюджет в части расходов на обслуживание государственного долга. С другой стороны резко возросла зависимость бюджетной системы России от конъюнктуры мировых финансовых рынков, что и не замедлило вскоре проявиться. С началом финансового кризиса в Юго-Восточной Азии летом 1997 г. готовность нерезидентов к новым инвестициям в российские ценные бумаги сменилась осторожностью, а осенью того же года начался «сброс» ГКО нерезидентами и вывод ими своих капиталов из России.[8]
Ситуацию серьезно осложнила проводившаяся в 1996—1998 гг. политика российских властей по управлению государственным долгом, направленная на замещение долговых инструментов, номинированных в рублях, внешними заимствованиями, потому что они были значительно дешевле внутренних. В результате внешний долг России вырос в 1996-1998 гг. более чем вдвое, а только за первые восемь месяцев 1998 г. — на 18,5 млрд долл..
Однако переход России на внешние заимствования пришелся на конец подъема мировой экономики и начало финансового кризиса, охватившего финансовые рынки развивающихся стран в 1997— 1999 гг. В результате девальвации российского рубля в 1998 г. государственный долг, номинированный в иностранной валюте, за несколько месяцев увеличился более чем втрое, а весь государственный долг — почти вдвое.
Объем государственного долга России до 2003 г. был не очень велик по международным стандартам, что отчасти способствовало недооценке российскими властями реальной угрозы и кризиса.
Внешние заимствования обычно делаются на более длительные сроки по «равнению с внутренними. Если бы консолидация долга (замена краткосрочного долга на долгосрочный путем изменения соотношений внутренних и внешних заимствований) проводилась в более благоприятных условиях, то угрозу нараставшего с осени 1997 г. финансового кризиса, видимо, можно было несколько ослабить.
Существует еще один аспект оценки государственного долга России, а именно относительно небольшие размеры легального ВВП, который только и может служить источником обслуживания этого долга.
Постоянный рост государственного долга неизбежно приводил к увеличению абсолютных и относительных расходов на его обслуживание.
В результате под воздействием увеличения государственного долга произошло существенное изменение структуры расходов федерального бюджета в сторону платежей по обслуживанию внутренней и внешней задолженности.
Достигнутое в феврале 2000 г. соглашение с Лондонским клубом коммерческих банков — кредиторов позволяет России сэкономить на обслуживании этой части долга примерно 13 млрд долл. в 2001-2007 гг.[9]
К началу проведения рыночных реформ Россия представляла собой высокоцентрализованное государство, что выражалось, в частности, в преобладании федерального бюджета в консолидированном бюджете.
В период распада СССР и становления новой российской государственности усилились центробежные тенденции отдельных регионов (как правило, располагавших значительными природными ресурсами и с заметной долей нерусского населения), что проявилось в небезуспешных поначалу попытках Татарии, Башкирии, Якутии ввести одноканальную систему взаимоотношений с федеральным бюджетом, в соответствии с которой они регулярно переводили в центр фиксированную сумму налоговых поступлений.
