Таким образом, структуры цен в России и на мировом рынке принципиально несводимы. Разница в ценовой структуре на внутреннем и внешнем рынке должна иметь механизм поддержания равновесия. В плановой экономике это был механизм внешнеторговой монополии. В саморегулирующейся экономике это может быть механизм вывозных пошлин на энергоносители и сырье.
Не увидев этой проблемы или не придав ей соответствующего значения, правительство пустило ситуацию на самотек, в надежде, что равновесие установится само. Поскольку ситуация изначально принципиально неравновесна, то возник динамический процесс "вымывания" из экономики дешевого сырья и энергоносителей. Они стали главным предметом экспорта, а обрабатывающая промышленность стала принципиально неконкурентоспособной.
Курс рубля, устанавливающийся внешней торговлей, оказался привязан к
соотношению цен на энергоносители. В результате на внутреннем рынке
установились неоправданно высокие цены на продукцию обрабатывающей
промышленности и услуги. Эти цены превышают примерно в 2 раза уровень
Германии и в два с половиной - уровень США.
Такое положение стало дополнительным источником обнищания населения и резкого ослабления позиций страны в мире. Результатом этой политики было резкое снижение цен на сырье и энергоносители на мировом рынке, создавшее диспропорции экономического развития.
Многоукладность экономики
Недооцененная культурная обусловленность экономики имеет в условиях реформирования России еще один очень важный аспект. Русская цивилизация имеет изначально мультикультурный характер, причем культурные различия существуют не только между разными евразийскими этносами, но и между различными ветвями собственно русских.
В этих условиях не может быть универсальных форм экономики для всех
территорий России. Именно попытка навязать универсальность была одной из
причин краха советской экономической системы и бурного роста сепаратизма в
ней на последнем этапе существования. Совершенно очевидно, что бессмысленно
добиваться единообразных форм экономики, к примеру, Петербурга, Якутии и
Новороссии. Природные условия, географическое положение, торговая и
высокотехнологическая специализация Петербурга - все это неизбежно диктует
тяготение к североевропейским формам экономики. В условиях низкой плотности
населения, суровых природных условий севера и неизбежной естественной
монополизации экономики ("железная пята") Якутия не может построить
рыночные формы хозяйства, и вынуждена будет, так или иначе, использовать
административное регулирование. Климат и ландшафт, сформировавшие
культурные особенности казачьего края, сельскохозяйственная специализация,
близость к мусульманскому культурному кругу делают естественным для Южной
России мелкоторговый уклад хозяйства с общинной и корпоративной
надстройкой.
Общинный (колхозный) уклад сельского хозяйства Средней России также
обусловлен природными условиями и характером населения. Любые попытки
разрушить этот уклад здесь будут иметь те же последствия, что и
столыпинская реформа. На это указывал Столыпину в своих письмах Лев
Толстой. История подтвердила правоту писателя.
Формы промышленной системы России также неизбежно будут иметь свои особенности (как их имеет Японская, Корейская или Французская промышленная система). Прежде всего, в Российской экономике неизбежно присутствие естественных монополий, а значит неизбежно должен существовать внерыночный механизм регулирования их отношений с потребителем. Формы эффективного менеджмента в России отличаются от американских и даже европейских не меньше чем, например, японские.
Преобладающая пассивность наемного контингента, характерная для азиатских стран, требует бригадно-артельных форм организации и интенсивного использования технологии "человеческих отношений", а также наличия у производств "социальной сферы", как в Японии или Корее.
Понятно, что попытки копировать в этих условиях американский экономический уклад, американское гражданское право, да еще и навязывать все это в качестве универсалий столь разноплановым в культурном смысле регионам, обречены на провал. Свидетелями которого мы и являемся.
Особенности догоняющего развития
В классической экономической науке концепция опережающего развития была дана Смитом и Рикардо. Свобода предпринимательства, совершенная конкуренция, свобода торговли, в том числе внешней - все эти рецепты прекрасно работали в современной им Англии, в нынешней Европе и Америке.
Но отнюдь не всегда те же США или Германия были странами опережающего
развития. Были времена, когда они были в числе стран догоняющего развития.
В те времена подобные рецепты не действовали, а эффективное развитие
обеспечивалось совершенно другими механизмами.
В классической политэкономии наиболее совершенную концепцию догоняющего
развития построил Фридрих Лист, рецептами которого пользовались в середине
XIX века США, в конце XIX века - Германия и Россия, а в XX -Япония, Корея и
другие. Сегодня Лист актуален для стран Латинской Америки и России. Лист
показал, что свобода торговли консервирует специализацию, то есть в
условиях догоняющего развития - отсталость. В связи с этим он выдвинул
программу протекционизма, таможенной защиты национальной индустрии на
период модернизации. Лист показал, что необходима специальная система
целевых государственных инвестиций и серьезного вмешательства для
внерыночного направления деятельности частных компаний. Связанные с этим
издержки являются неизбежной платой за, как он выражался, "промышленное
воспитание нации". В странах опережающего развития идеи Смита всегда были
орудием наиболее прогрессивных сил, а оппозиция им - уделом реакционных. В
странах догоняющего развития, наоборот, его концепцию берут на вооружение
наиболее реакционные круги, заинтересованные в консервации отсталости
собственной страны. Лист, наоборот, всегда был знаменем самых прогрессивных
сил в странах догоняющего развития. В сегодняшней России очевидно
плодотворными оказываются идеи, находящиеся в русле линии развития
экономической мысли, намеченной Листом, в то время как рецепты
англосаксонской экономической мысли приводят к самым плачевным
результатам.
Российский кризис в русле мирового экономического кризиса
Причины распада российской экономики не будут до конца понятны без осознания того, что они являются составной частью мирового кризисного процесса, имеющего абсолютно общие с ним причины. Причины не экономические, а субъективные, то есть идеологические и психологические.
Для осознания причин кризиса имеет смысл широко взглянуть на историю собственно кризисов мирового хозяйства, начиная со второй половины XIX века.
Прежде всего, экономическое развитие 1870-1914 годов в целом нельзя
назвать кризисным или патологическим. Наоборот, произошел первый этап НТР,
промышленное производство за эти годы выросло в три раза, причем в
Германии, США и России оно росло еще быстрее. Сельское хозяйство также в
целом было устойчиво.
И, тем не менее, мировая экономика содрогалась под ударами мощнейших кризисов, разорявших производителей и порождавших безработицу.
Надо вспомнить, что в эти годы деньги были золотыми. Их количество, следовательно, оставалось в мире постоянным. За 44 года оно выросло примерно на 40%. Очевидно, что масштабный рост производства порождал серьезнейший дефицит денег. Этот-то дефицит и был причиной кризисов перепроизводства, которые марксисты считали неотъемлемой чертой капиталистического воспроизводства вообще. На самом деле кризисы были переходными процессами адаптации к новому соотношению денежного и товарного потоков. В результате каждого кризиса происходило снижение цен и устанавливалось новое равновесие. За 1880-1900 годы цены на промышленные товары снизились в полтора раза. Только в XX веке начался некоторый рост цен, связанный с расширением кредитной массы в результате изменения характера обращения.
Цена за эту адаптацию была крайне высокой. Дефляционная перестройка
структуры цен, в отличие от инфляционной, связана с серьезными издержками.
Дело в том, что конечная точка процесса, естественно, одна и та же при
обеих моделях адаптации - это естественный уровень производства. Но при
инфляционной адаптации на переходный период уровень производства и
занятости превышает естественный, а при дефляционной он ниже естественного.
Таким образом, объем произведенной за период продукции оказывается
существенно ниже, а, следовательно, ниже оказывается и реальный уровень
потребления, уровень жизни. Цена за жесткую денежную систему (золотой
стандарт) оказалась крайне высокой. Огромные экономические потери,
сравнимые с бюджетами великих держав, были источником той социальной
напряженности, которая породила две мировые войны, коммунистическое и
антикоммунистическое движения, превратила первую половину двадцатого века в
сплошной кошмар мировых войн, революций и социальной конфронтации. Уже
после первой мировой войны начались серьезные сдвиги в сфере денежного
обращения в сторону ее либерализации. Переход от монетного к
золотослитковому стандарту дал толчок расширению кредитной массы, которая
стала основой процветания в 20-е годы. В СССР тогда также была создана
эффективная денежная система, основанная на чисто счетных деньгах, которая
была весьма прогрессивной вплоть до 60-х годов, и весьма устойчивой вплоть
до 90-х.
Прискорбным эпизодом на этом пути стала политика Федеральной резервной
системы США в 1927-1932 годах. В основе ее лежали жесткие монетаристские
принципы регулирования. Став на путь сокращения денежной массы, ФРС
породила искусственный дефицит денег в экономике. Результатом стали резкое
сужение потребительского и государственного спроса, некоторое снижение цен,
обвал фондового рынка в США, а затем и фондовых рынков во всех странах
Запада, так как США между мировыми войнами играли роль главного
эмиссионного центра всего западного мира.
Только Рузвельт с 1932 смог переломить ход событий, заставив ФРС накачивать
экономику деньгами через финансирование затратных проектов. Это сразу дало
положительный эффект в виде расширения спроса и стабилизации рынка. С этого
момента экономика США вступила на путь длительного процветания. В 70-е годы
в США, а затем в Англии возникло и получило широкое распространение
"неоконсервативное" течение экономической и политической мысли. В области
денежной политики его идеологи проповедовали то, что в России получило
потом название "монетаризм" - жесткую экономию, сокращение денежной массы,
дефляционную политику, то есть максимально жесткую денежно-кредитную
политику в целом. Влияние этой идеологии оказалось в англосаксонских
странах очень сильным. Конечно, "монетаристам" не удалось добиться, чтобы
их денежно-кредитная политика оказалась настолько же жестким тормозом
экономики, как золотой стандарт, но постепенно им удалось практически
демонтировать те основы западного процветания, которые были заложены в годы
реформ Рузвельта.
В 80-е годы англосаксонская денежная политика была еще недостаточно последовательной в рамках этой идеологии, а, кроме того, Европа вела существенную эмиссионную экспансию, к которой прибавился инвестиционный поток из России. Поэтому до начала 90-х годов давление этого фактора почти не чувствовалось.
Чувствительным это давление стало примерно с 1995 года, когда США
реально стали на путь сокращения государственных расходов, а европейцы
перешли к жесткой денежной политике под предлогом введения общей валюты
"ЕВРО".
Совокупное сокращение реальной денежной массы на мировых рынках оказалось фактором жесточайшего давления, заставившим вспомнить времена золотого стандарта. В конце 1997 года в США было зафиксировано снижение цен на оптовых рынках, которое было вызвано давлением дефицита денег.
Это давление пошло вниз по всей цепочке издержек, все более усиливаясь к ее началу. Обвал цен на рынках сырья и комплектующих оказался, естественно, значительно большим, чем на оптовом рынке США. Результатом оказалось фактическое банкротство стран - поставщиков сырья и комплектующих.
Это и породило "азиатский кризис" и кризис пореформенной экономики
России, жившей последние годы экспортом энергоносителей. Эти страны и
приняли на себя всю тяжесть расплаты за "монетаристский эксперимент" в
масштабах всего мира.
Продолжение подобной политики в США в условиях сохранения за ними положения главного эмиссионного центра означает для всего мирового хозяйства возвращение к временам "кризисов перепроизводства" и будет стоить огромных объемов недопроизведенной продукции.
Таким образом, причины мирового экономического кризиса те же самые, что и в
России - жесткая неоконсервативная кредитно-денежная политика. Причина эта
носит чисто субъективный характер и порождена системой взглядов
правительств, проводящих этот курс в России, США и частично в Европе.
Бюджет непроизводительных затрат как необходимое условие устойчивого экономического роста
Как мы видели выше, денежный дефицит является тормозом экономики. Для
обеспечения же устойчивого роста необходимо поддержание равновесия в
условиях достаточности денежной массы во всех кругах обращения. При этом в
саморегулирующейся экономике денежное обращение принципиально неравновесно.
Продавцы изымают с рынков всегда больше денег, чем сами направляют на
нормальное потребление (то есть, выплачивают в виде зарплат и прочих выплат
на цели потребления и тратят сами в случае потребительского рынка,
инвестируют в случае фондового рынка и т.п.). В результате с каждым полным
оборотом (в случае замкнутого характера данного цикла), на рынок
возвращается меньше денег (в самом лучшем случае - не больше), чем изъято.
Следовательно, естественный характер процесса в этой системе - коллапс, то есть перманентное сокращение объемов сбыта, которое диктует падение цен, сокращение объемов и снижение прибыльности производства. В девятнадцатом веке эта тенденция время от времени приобретала преобладающий характер и была замечена и описана Сисмонди.
Сисмонди же указал и на то, что стабилизатором экономики является присутствие слоев населения, не включенных в этот цикл, "праздного класса", который своим дополнительным спросом компенсируют неизбежный недостаток спроса со стороны участников производства - как предпринимателей, так и наемных рабочих.
Аналогичную роль сыграли и введенные Рузвельтом затратные глобальные инвестиционные проекты. Начиная от строительства скоростных дорог и кончая амбициозными космическими проектами, они составили сектор государственного спроса, который необходим для компенсации сокращения спроса. Короче говоря, саморегулирующаяся производственная система не может работать в замкнутом цикле, сама на себя. В таких условиях она неизбежно коллапсирует. Для расширенного производства ей нужна внешняя цель производства.
Таким образом, система социальных (непроизводительных) бюджетных расходов и затратных перспективных проектов является необходимым условием стабильной экономики и расширенного производства. Таким образом, она является не нагрузкой на экономику, как считают неоконсервативные идеологи, а является абсолютно экономически целесообразной.
Следовательно, и размеры этой системы должны определяться из соображений экономической целесообразности.
Моральный аспект: социальные расходы в идеологии реформирования России
Будучи людьми ставящие превыше христианских (а также мусульманских,
буддийских и иудейских) ценностей экономические, идеологи неоконсервативной
волны рассматривают социальные расходы исключительно как систему
бесполезных расходов, имеющих исключительно благотворительную природу.
Считая, что надо следовать не принципу любви к ближнему, а принципу
"экономической целесообразности" (довольно популярный в наше время термин),
они требуют максимально возможного сокращения "непроизводительных" расходов
бюджета. Именно этого они добились в последние годы в США и в некоторой
степени - в Европе. Резкое сокращение этого компенсаторного спроса и
явилось одной из составляющего того денежного дефицита, который породил
обвал мировых рынков.
В России совершенно аналогичным образом недооценка духовных и научных
ценностей реформаторами породила их специфическое отношение к социальным
расходам государства, оборонным расходам, а заодно и к финансированию
перспективных сфер - науки, космоса, затратных проектов. Считая
"экономически целесообразным" максимальное сокращение этих расходов, они
сократили их примерно в 10 раз (при сокращении реального ВВП только
вчетверо) и этим полностью уничтожили их компенсаторную функцию, усилив
коллапс экономики. Таким образом, такое решение не оказалось экономически
целесообразным. Целесообразным оказывается как раз то решение, которое
диктуется и соображениями морали.
Это можно счесть простым совпадением. Но такое совпадение имеет место всегда. На самом деле существует строгая закономерность: аморальные решения не могут быть целесообразными ни в какой области. В конечном счете, они оказываются проигрышными.
Эта часть моей работы может показаться пропагандой коммунистической идеологии, или рассмотрением изучаемого вопроса исключительно с интересов интеллигенции. На самом деле я не отношусь к этим категориям граждан и всегда была человеком скорее консервативного склада. Утверждение это сделано на основе неплохого знания истории экономики.
Заключение
В итоге данного мною анализа реформирования России я могу дать следующее заключение: Подготовка команды Б.Н.Ельцина к проведению крупномасштабных всероссийских экономических реформ была крайне низка. Не бралось в расчет влияние экономических преобразований на социальные, научные, образовательные институты общества, либо таковое просто недооценивалось, подменяясь погоней за «твердым рублем». В процессе реформирования недостаточное внимание уделялось отечественным институтам экономического прогнозирования, отдавались предпочтения рекомендациям иностранных специалистов, слабо вникающих в особенности многоукладной российской экономики.
Как результат, к периоду окончания президентского срока правления,
Россия тем не менее достигла определенных успехов в интеграции своей
экономики в мировой рынок, «примерила» англо-американскую модель, но время
и произошедшие впоследствии события ясно показали, что разрабатывать
экономические программы необходимо прежде всего с учетом потребностей и
влияния их на граждан государства, чтобы избежать впоследствии акций
протеста, которыми изобиловал весь период правления, и «стынущих»
полуостровов, которыми обернулась неспособность правительства справиться с
естественными монополиями.
Я считаю, что проведенная мною анализ материала, необходимого для создания представленной вашему вниманию курсовой работы, дал мне необходимые познания и незаменимый опыт для того, чтобы впоследствии не пришлось учиться на своих ошибках. Хотя… От этого по прежнему никто не застрахован, но у меня их будет ровно на одну меньше!
Список использованной литературы:
1. ЭКО, №5, 4.06.1996, Алексашенко С. «Пути российских реформ», с. 2-23
2. ВМУ. Серия 6. Экономика, №4, 30.09.1996, Шургалина И. Н. «Анализ экономической реформы в России и ее последствия в свете теории катастроф», с. 3-15
3. Вопросы экономики, №3, 02.04.1997, Евстигнеева Л. «Российская реформа в контексте теории Кейнса», с. 95-110
4. Независимая газета, №10, 24.01.1998, Нестеренко А. «"Национальная идея" и концепция реформ», с. 4
5. Вопросы экономики, №3, 02.03.1998, По тонкому льду: итоги 1997 г. и общий прогноз на 1998 г., с. 128-135
6. Социологические исследования, №2, 23.12.1998, Бажанов В. А. «О западном образе российских реформ», с. 131-133
7. Свободная мысль, №10, 05.11.1999, Федотова В. Г. «Почему провалились реформы?», с. 6-20
8. Финансовая Россия, №20, 25.05.2000, Павловский С. «Реформы на скорую руку», с. 4,9
