Внедрение изобретений, новых технологий и инноваций требует немалых капиталовложений Ограниченность последних, в свою очередь. диктует необходимость динамичного расширения масштабов инноваций сообразно требованиям научно-технического, производственно-экономического. управленческого и информационного прогресса. Не случайно на мировом рынке главенствующее место занимают конкурентные преимущества накопленных знаний.
В современных условиях решение проблем промышленного производства
страны связано с изменениями, происходящими в мирохозяйственной среде.
Поэтому так, важно учитывать: объективные перемены в геоэкономической и
геополитической ситуации в мире; интересы отдельных стран-партнеров по
внешнеэкономическим связям, их государственно-политических и деловых
кругов, национальных и транснациональных компаний, международных
экономических и иных организаций; международные правовые кормы, правила и
обычаи; конкурентные преимущества своей страны и ее ведущих корпораций
(предприятий), активно участвующих (или способных участвовать) в
международном промышленном сотрудничестве. Следовательно, способ достижим
лишь при ориентации на тщательно просчитанные научно-технические
возможности отраслевых комплексов и предприятий и те виды
конкурентоспособной продукции, особенно высоких технологий и услуг,
которые могут найти свои ниши на мировом рынке.
В ходе российских экономических реформ вопросы государственной промышленной политики и ее структурно-инвестиционного направления составили одну из популярных тем экономических публикаций и всякого рода предвыборных платформ партий, движений и отдельных участков борьбы за электорат. На правительственном уровне рассматривались концепции промышленной политики и соответствующие программы развития. Создавались государственные органы, ответственные за разработку и реализацию этой политики, потом, впрочем, исчезавшие. Равным образом не суждено было сбыться программам и многим рекомендациям, поскольку они или не вписывались в рамки праворадикальной правительственной экономической политики, или были умозрительными, правильными лишь в самой общей постановке. Приходится констатировать: по истечении всех реформационных лет выработать общественно признанную, теоретически ясную и практически действенную промышленную политику не удалось.
Уже в первые годы реформы сменились несколько концепций политики в
промышленной сфере. Сначала (в 1992 г.) возобладали постулаты
дерегулирования, отрицания необходимости государственного регулирования
промышленного развития. Но вскоре (уже в конце 1992 г. и в 1993 г.) под
угрозой углубления и ускорения спада производства начали применяться меры
общей (фронтальной) поддержки промышленности путем взаимозачета
задолженностей предприятий и льготного кредитования, что имело пагубные
инфляционные последствия. Далее возобладала идея селективной поддержки
отдельных видов производства по определяемым государством приоритетам;
однако число "приоритетов" оказалось чрезмерным, их определение, мягко
говоря, не было свободно от субъективизма, возросла опасность отраслевого
лоббизма и разбазаривания средств. Вот почему критерии отраслевой селекции
уступили место критериям относительно более высокой эффективности проектов
(к 1994 г. появился президентский указ об инвестиционном конкурсе проектов
на основе государственной экспертизы: победителю сулилось получение от
государства 20 % инвестиционных средств). Однако в связи с финансовым
кризисом государство не смогло выполнить обещанное, и "микро революция в
инвестиционной политике"[19] не состоялась.
В 1995-1996 гг. господствовал "макроэкономический подход", т.е. делалась ставка на финансовую стабилизацию: это рассматривалось как необходимое и вполне достаточное условие для экономического роста, оживления инвестиционной деятельности и широкомасштабного притока в отечественное производство иностранных инвестиций. Между тем, несмотря на успехи в подавлении инфляции в 1996-1997 гг. ожидавшийся "инвестиционный бум" не наступил. А уже в августе 1997 г. один из тогдашних руководителей исполнительной власти заявил: "Промышленная политика пока России не по карману"[20]. В общем, круг замкнулся.
Идея активной промышленной политики была реанимирована в программных заявлениях четвертого постсоветского правительства[21], однако скоротечность его пребывания у власти после финансового кризиса осени 1998 г. (отставка, как известно, последовала в мае-99) не позволил конкретизировать и, главное, реализовать новый подход к индустриальному развитию. Следующее правительство также не успело продемонстрировать своего реального отношения к рассматриваемой проблеме (исключение составили меры по реанимации и координации различных объектов военно-промышленного комплекса). Таким образом, и в научном, и в практическом планах проблема остается открытой. В этой связи представляется важным проанализировать условия причины отсутствия в российской реформационной практике внятной промышленной политики и наметить линию поведения в этой сфере на предстоящий период.
1.2.2. Реальности промышленной политики[22].
Известно, что облик промышленной политики в стране предопределяется ее экономическим потенциалом. Сегодня для всякого непредубежденного наблюдателя очевидны шокирующие результаты по большому числу обобщающих параметров нашей экономики. Валовой внутренний продукт уменьшился относительно 1990 г. на 45 %, продукция промышленности – более чем вдвое, инвестиции снизились в 4 раза. Особенно сложна ситуация в наукоемких отраслях экономики, в науке, в образовании, культуре. Эти крайне негативные тенденции были многократно усилены паническими действиями 17 августа. Если в июле спад ВВП составил 4,5 %, то в сентябре – 10 %. Инфляция приблизилась к 40 %.
В этих условиях объективно сильна аргументация относительно откладывания задач промышленной политики, для проведения которой, дескать, нет необходимых условий.
Активность промышленной политики действительно органически должна быть взаимосвязана с результативностью политики экономической. Но связь эта не может толковаться однолинейно: сначала реформы в экономике, а потом – активность в промышленной политике. Трудно отделаться от ощущения, что подобная ложная посылка и стала первопричиной основных неудач в экономической политике 1990-1998 гг. Сегодня говорят, что промышленная политика невозможна потому, что нет денег, что слишком мал государственный бюджет. Ранее ресурсы государства были намного большими, но промышленную политику и тогда не менее активно отвергали.
Итак, прежде всего надо ответить на вопрос, есть ли у нашего государства и его управляющего ядра понимание реального места промышленной политики в современном и будущем мире? И есть ли желание и воля этой политикой заниматься? Пожалуй, активную промышленную политику уже невозможно "отложить до лучших времен". Если поддаться такому настроению, то самостоятельная промышленная политика через несколько лет станет вещью просто недоступной.
Какие обстоятельства говорят в пользу осуществления активной промышленной политики, несмотря на жесткий финансовый кризис?
Первое – это наличие в стране потенциального инвестиционного ресурса, который либо заблокирован, либо трансформирован "теневыми" отношениями в некую псевдодеятельность.
"Теневой" сектор экономики увеличился за последние годы до
значительных величин. Если официально запроектированный на 1999 г. валовой
внутренний продукт (ВВП) страны выражается величиной 4 трлн. руб., что
эквивалентно примерно 186 млрд. долл., то с учетом "теневой" экономики
некоторые эксперты оценивают его суммой в 500 млрд. долл. Понятно, что в
"теневом" секторе государством налоги не собираются. Но они тщательно
извлекаются внегосударственными способами, попадая в сферы, далекие не
только от промышленной политики, но и от конструктивного потребления,
поддерживающего в стране спрос.
Созданная в ходе трансформаций псевдорыночная система стимулов в сфере инвестиционных ресурсов повернула на определенном этапе преобладающий массив финансовых потоков в область спекуляций. Это резко сузило ресурсную базу воспроизводства в реальном секторе экономики. Есть расчеты, показывающие, что в 1994 г. переток средств из производственной сферы в сферу финансовых спекуляций достиг 14% в год, что было почти равно всему фонду накопления.
Крен в сторону финансового бизнеса осуществлялся при отсутствии
действительно развитых финансовых рынков – рынков ценных бумаг, банковских
услуг и производственных финансовых операций. Отсутствовали сколько-нибудь
отработанные механизмы контроля за рисками на финансовых рынках. Зато
заинтересованными лицами отлажены способы увода капиталов за рубеж.
Операции с государственными ценными бумагами, предназначенными для
обеспечения нормальных отношений по заимствованию средств правительством и
осуществления разнообразных финансовых сделок на открытом рынке,
превратились в пирамиду разорения государства спекулянтами и откачивания
валюты из страны нерезидентами.
Спекулятивному размаху финансовых рынков может быть противопоставлена только сила социально здорового государства, опирающегося на мощную реальную экономику. Можно полагать, что обоснованность подходов правительства к промышленной политике способна изменить мотивацию в экономике тех, кого сейчас называют "новыми русскими", не говоря уже о деловитых предпринимателях и соответственно настроенных иностранных инвесторах.
Второе – значительный масштаб сбережений и накоплений, не находящих пока надежного производительного применения.
С самого начала реформ наблюдалась тенденция значительного снижения в структуре денежных расходов населения доли сбережений в форме вкладов в банки и покупки ценных бумаг. Вместе с тем масштаб (процент) всех сбережений населения был значительным, и среди них быстро возрастала доля, приходящаяся на иностранную валюту.
По экспертным данным, за 1996-1997 гг. население России купило в
банках около 100 млрд. долл. А после августа 1998 г. были отмечены волны
ажиотажного спроса на инвалюту с одновременным существенным снижением
вкладов в банках. Таким образом, на руках населения значится не менее 50-60
млрд. долл. Сколько же времени еще можно игнорировать этот выведенный из
экономического оборота ресурс! В нормальных условиях развития экономики он
естественным образом должен превращаться в инвестиции. Но такое возможно
только при доверии населения к властям. Нужно честно признать, под влиянием
каких устремлений и с чьей подачи были допущены шаги, надолго подорвавшие
это доверие. Первый непоправимый удар был нанесен правительством
(известного состава) в начале 1992г.: население практически потеряло
сбережения в Сберегательном банке, а ведь они составляли 216,4 млрд. руб.
на конец 1990 г., или 33,6% по отношению к ВВП. Не менее безжалостными к
сбережениям населения оказались известные действия аналогичного
правительства в августе прошлого года. Как видим, факты усиления
экономического недоверия населения к власти в значительной мере
провоцированы ее увлеченностью монетарными факторами и не проявлением
интереса к реальным процессам воспроизводства. Потому и сегодня перелом по
восстановлению доверия вкладчиков к банкам и государству может произойти
только на базе реальной инвестиционно-промышленной политики.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
