И «хитрость» эта удалась в большой мере. Дело тут, конечно, не только в слепоте власть имущих. Дело в том, что спасти земельную аристократию действительно могли только буржуазные реформы, как это случилось,— правда, в других условиях — в Англии. А в рецепте старого доктора Кенэ это горькое лекарство было изрядно подслащено и скрыто под привлекательной оберткой!
По этой причине школа физиократов в первые годы имела немалый успех.
Ей покровительствовали герцоги и маркизы, иностранные монархи проявляли к
ней интерес. И в то же время её высоко ценили философы-просветители, в
частности Дидро. Физиократам сначала удалось привлечь симпатии как наиболее
мыслящих представителей аристократии, так и растущей буржуазии. С начала 60-
х годов кроме версальского «антресольного клуба», куда допускались только
избранные, открылся своего рода публичный центр физиократии в доме маркиза
Мирабо в Париже. Здесь ученики Кенэ (сам он не часто бывал у Мирабо)
занимались пропагандой и популяризацией идей мэтра, вербовали новых
сторонников. В ядро секты физиократов входили молодой Дюпон де Немур,
Лемерсье де ла Ривьер и еще несколько человек, лично близких к Кенэ. Вокруг
ядра группировались менее близкие к Кенэ члены секты, разного рода
сочувствующие и попутчики. Особое место занимал Тюрго, отчасти примыкавший
к физиократам, но слишком крупный и самостоятельный мыслитель, чтобы быть
только рупором мэтра. То, что Тюрго не смог втиснуться в прокрустово ложе,
срубленное плотником с версальских антресолей, заставляет нас с иной
стороны посмотреть на школу физиократов и её главу.
Конечно, единство и взаимопомощь учеников Кенэ, их безусловная
преданность учителю не могут не вызывать уважения. Но это же постепенно
становилось слабостью школы. Вся се деятельность сводилась к изложению и
повторению мыслей и даже фраз Кенэ. Его идеи все более застывали в виде
жестких догм. На вторниках Мирабо свежая мысль и дискуссия всё более
вытеснялись как бы ритуальными обрядами. Физиократическая теория
превращалась в своего рода религию, особняк Мирабо — в её храм, а вторники
— в богослужения.
Секта в смысле группы единомышленников превращалась и секту в том
отрицательном смысле, какой мы вкладываем в это слово теперь: в группу
слепых приверженцев жёстких догм, отгораживающих их от всех инакомыслящих.
Дюпон, ведавший печатными органами физиократов, «редактировал» всё, что
попадало в его руки, в физиократическом духе. Самое смешное, что он считал
себя большим физиократом, чем сам Кенэ, и уклонялся от публикации
переданных ему ранних работ последнего (когда Кенэ писал их, он был, по
мнению Дюпона, ещё недостаточно физиократом).
Такому развитию дел способствовали некоторые черты характера самого
Кенэ. Д. И. Розенберг в своей «Истории политической экономии» замечает: «В
отличие от Вильяма Петти, с которым Кенэ делит честь именоваться творцом
политической экономии, Кенэ был человеком непоколебимых принципов, но с
большой наклонностью к догматизму и доктринерству».(6 С годами такая
наклонность увеличивалась, да и поклонение секты этому способствовало.
Считая истины новой науки «очевидными», Кенэ становился нетерпим к другим мнениям, а секта во много раз усиливала эту нетерпимость. Кенэ был убежден к универсальной применимости своего учения независимо от условий места и времени.
Его скромность ни на йоту не уменьшилась. Он отнюдь не искал славы, но
она сама находила его. Он вовсе не принижал своих учеников, но они
принижали себя сами. В последние годы Кенэ стал невыносимо упрям. В 76 лет
он занялся математикой и возомнил, что сделал важные открытия в геометрии.
Д'Аламбер признал эти открытия вздором. Друзья в один голос уговаривали
старца не делать из себя посмешище и не публиковать работу, где он излагал
свои идеи. Все было напрасно. Когда в 1773 г. это сочинение все же вышло,
Тюрго сокрушался: «Это же скандал из скандалов, это солнце, которое
потускнело». На это можно, видимо, ответить только пословицей: и на солнце
бывают пятна.
Кенэ умер в Версале в декабре 1774 г.
Физиократы не могли никем его заменить. К тому же они уже переживали
упадок. Правление Тюрго в 1774—1776 гг. оживило их надежды и деятельность,
но тем сильнее был удар, нанесенный его отставкой. К тому же 1776 г. — это
год выхода в свет «Богатства народов» Адама Смита. Французские экономисты
следующего поколения — Сисмонди, Сэй и др. — больше опирались на Смита,
чем на физиократов. В 1815 г. Дюпон, уже глубокий старик, в письме попрекал
Сэя тем, что он, вскормленный на молоке Кенэ, «бьет свою кормилицу». Сэй
отвечал, что после молока Кенэ он съел немало хлеба и мяса, т.е. изучил
Смита и других новых экономистов. В конечном счете Сэй отказался и от
главных прогрессивных элементов учения Смита.
Коренная причина распада физиократической школы и уменьшения популярности идей Кенэ в 70-х и 80-х годах состоит в том, что потерпели неудачу её попытки подготовить классовый компромисс между дворянством и буржуазией. Королевская власть оказалась неспособной играть роль арбитра и примирителя между обоими классами. Утратив покровительство двора, последователи Кенэ стали подвергаться нападкам феодальной реакции. В то же время им было не по пути с левым, демократическим направлением в просветительстве. Тем не менее физиократы сыграли большую роль в развитии общественных идей во Франции и в становлении политической экономии как науки.
Как пишет в своих мемуарах Мармонтель, уже с 1757 г. доктор чертил
спои «зигзаги чистого продукта». Это была «Экономическая таблица», которая
неоднократно издавалась и толковалась в трудах самого Кенэ и его
учеников. Она существует в нескольких вариантах. Однако во всех вариантах
«Таблица» представляет собой одно и то же: в ней изображается с помощью
числового примера и графика, как создаваемый в земледелии валовой и чистый
продукт страны обращается в натуральной и денежной форме между тремя
классами общества, которые выделял Кенэ.
Чтобы показать хотя бы в основных чертах трактовку «Экономической
таблицы» с точки зрения современной науки, воспользуемся словами академика
Василия Сергеевича Немчинова. В своей работе «Экономико-математические
методы и модели» он пишет: «В XVIII в. на заре развития экономической
науки... Франсуа Кенэ... создал «Экономическую таблицу», явившуюся
гениальным взлетом человеческой мысли. В 1958 г. исполнилось 200 лет с
момента опубликования этой таблицы, однако идеи, заложенные в ней, не
только не померкли, а приобрели еще большую ценность... Если
охарактеризовать таблицу Кенэ в современных экономических терминах, то её
можно считать первым опытом макроэкономического анализа, в котором
центральное место занимает понятие о совокупном общественном продукте...
«Экономическая таблица» Франсуа Кенэ — это первая в истории политической
экономии макроэкономическая сетка натуральных (товарных) и денежных потоков
материальных ценностей. Заложенные в ней идеи — это зародыш будущих
экономических моделей. В частности, создавая схему расширенного
воспроизводства, К. Маркс отдал должное гениальному творению Франсуа
Кенэ...»(7
Основной смысл приведенных цитат понятен, но детали, возможно, стоит
пояснить. Макроэкономический анализ — это анализ совокупных экономических
величин (общественный продукт, национальный доход, капиталовложения и
потребление нации) и связанные с этим экономические проблемы. В
противоположность этому микроэкономика — анализ категорий и проблем товара,
стоимости, цены и т.п., а также кругооборота индивидуального капитала.
Макроэкономическая модель Кенэ — это гипотетическая, построенная на
известных допущениях и постулатах схема воспроизводства и обращения
общественного продукта. Она послужила одной из главных точек опоры, которые
использовал Маркс в своих схемах воспроизводства.
В письме Энгельсу от 6 июля 1863 г. он впервые описывает свои
исследования в этой области и набрасывает числовой и графический пример:
как возникает совокупный продукт из затрат постоянного капитала (сырье,
топливо, машины), переменного капитала (зарплата рабочих) и прибавочной
стоимости. Образование продукта происходит в двух различных подразделениях
общественного производства: там, где производятся машины, сырьё и т.п.
(первое подразделение), и там, где производятся предметы потребления
(второе подразделение).
Насколько Маркс вдохновлялся идеями Кенэ, свидетельствует тот факт, что непосредственно под своей схемой он изобразил в письме «Экономическую таблицу», вернее, самую ее суть. Схема Маркса даже в этом первоначальном виде, конечно, резко отличается от «Таблицы» Кенэ: в ней показан действительный источник прибавочной стоимости — эксплуатация наемного труда капиталистами. Но важно то, что у Кенэ содержалась в зародыше важнейшая идея: процесс воспроизводства и реализации может бесперебойно совершаться только при соблюдении определенных народнохозяйственных пропорций.
И Кенэ в «Таблице», и Маркс в этой первой схеме исходили из простого воспроизводства, при котором производство и реализация повторяются каждый год в прежних размерах, без накопления и расширения производства. Это естественный путь от простого к сложному, от частного к более общему.
Во втором томе «Капитала», который был опубликован Энгельсом уже после
смерти его автора, Маркс развил теорию простого воспроизводства и заложил
основы теории расширенного воспроизводства, т.е. воспроизводства с
накоплением и увеличением объема производства, Этим проблемам посвящены и
важнейшие экономические работы В. И. Ленина. Главная проблема, которой
занимался Кенэ — это, говоря языком современной науки, проблема основных
народнохозяйственных пропорций, обеспечивающих развитие экономики.
Достаточно назвать эту проблему, чтобы понять её крайнюю актуальность и
важность для современности. Можно сказать, что идеи Кенэ лежат в основе
составляемых теперь и нашей стране и в других странах балансов
межотраслевых связей. Эти балансы отражают производственные взаимоотношения
отраслей и играют все большую роль в управлении хозяйством.
Межотраслевой баланс (иначе называемый баланс затраты — выпуск) дает наиболее полный исходный статистический материал для анализа производства и распределения совокупного общественного продукта и для планирования экономически обоснованных народнохозяйственных пропорций. Внедрение этого метода — одно из самых значительных и практически важных достижений экономической науки нашего времени.
Список литературы.
1. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, 26.
2. Ф. Кенэ. Избранные экономические произведения. М., Соцэкгиз, 1960.
3. Д. И. Розенберг. История политической экономии. Т. 1. М., Соцэкгиз,
1940.
4. В. С. Немчинов. Экономико – математические методы и модели. М., «Мысль»,
1965.
5. А. В. Аникин. Юность науки: жизнь и идеи мыслителей-экономистов до
Маркса. М., Политиздат, 1985.
6. Антология экономической классики. М., «Экономика», 1992.
7. М. Блауг. Экономическая мысль в ретроспективе./ Пер. с англ. – М.: «Дело
ЛТД», 1994.
8. Е. М. Майнбурд. Введение в историю экономической мысли. От пророков до
профессоров. М.: «Дело», 1996.
(1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 20, стр. 16.
(2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 26, ч. 1, стр. 346.
(3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 26, ч. 1, стр. 14.
(4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 26, ч. 1, стр. 12.
(5 Ф. Кенэ. Избранные экономические произведения. М., Соцэкгиз, 1960, стр. 360.
(6 Д. И. Розенберг. История политической экономии, т. 1.М., Соцэкгиз,
1940, стр. 88.
(7 В. С. Немчинов. Экономико-математические методы и модели. М., «Мысль»,
1965, стр. 175, 177.
