Разная методика начисления цены по разным контрактам, в разных средствах платежа лишь усугубляет эту невнятицу. Если товар направляется на экспорт и контракт прокредитован банком, то цена на этот товар одна, и распадается она на себестоимость и прибыль, на капитальные и текущие издержки одним образом. Если товар отгружен по бартеру внутри России, то цена его другая; другой будет и структура цены. Добавим к этому, например, что если у предприятия есть долги (реальные или фиктивные), то будет совсем третий случай. Если с банком, где находится расчетный счет предприятия, работает АРКО, то — четвертый. Не работает — пятый.
Поскольку в жизни реализация продукции идет одновременно на разных условиях, по контрактам разных типов, менеджер не может знать, сколько реально надо платить налогов, какова реальная себестоимость, сколько он может перераспределить между инвестициями, оборотными средствами и потреблением. Значит, не знаем, и не можем знать, каков у нашего бизнеса реальный потенциал воспроизводства. Значит, цена любого бизнеса, по существу, равна цене его ликвидации, то есть близка к нулю.
Проблема № 5. Долларизация
Хорошие у нас деньги или нет? Помогают они производить или мешают?
Каковы наши транзакционные издержки? Смысл бесед с рядом производителей
можно свести к крику души: «Дайте мне хоть какую-нибудь деньгу — и я
переверну мир!»
Долгое время монетарная политика, а вслед за ней и практический бизнес строились так, что, несмотря на существование рубля, всеобщим эквивалентом в России был доллар. Дело даже не в том, что он стал основной валютой цены и платежа по внешним контрактам, в нем повсеместно исчисляли «внутреннюю» зарплату, инвестиции, процент.
Курс рубля к доллару начал восприниматься исключительно как номинальный множитель при пересчете элементов бизнеса и цены товара в целях составления отчетов для налоговиков.
В Законе РФ о денежном обращении написано, что исключительным платежным средством является рубль, но мерой стоимости до последнего времени был доллар. В реальности платежным средством, кроме рубля, является еще много всего — векселей, бартеров, зачетов, но в конечном итоге все они приводились (через дисконты, курсы и отраслевые паритеты покупательной способности) к долларовой оценке. То же касалось и тезаврационной функции денег. Рубли — это для расчетного счета; для резервов и накоплений — доллар. Таким образом, практически в любом бизнесе одна его часть измеряется рублями, другая — долларами. Поскольку курс рубля к доллару все эти годы определялся в значительной степени внеэкономическими факторами, а значит, с точки зрения бизнеса был произвольным, никакой производитель не мог иметь адекватного представления о ходе собственных дел.
Избыточная долларизация экономики и необъективный спрос на валюту — один из основных и, безусловно, негативных итогов первого этапа экономической реформы.
Потом, абсолютно закономерно, «с котла сорвало крышку». Произошло это
17 августа 1998 года. Бизнесу пришлось, и все больше людей это понимает,
переходить на реальную номинацию затрат и потоков в рублях. Доллар стал
слишком дорогим и непредсказуемым. Сегодня ситуация двойственная и до сих
пор неопределенная. Некоторая часть людей исчисляет некоторую часть своих
потоков по-старому — в долларах, а кто-то уже в рублях. Получается совсем
неудобно.
На Центробанк сегодня смотрят как на судью и Бога. Можно уже полностью переходить на рублевое исчисление или рано? Продолжать считать эффективность капитала в долларах, но уже без официального «коридора», то есть закладывая в рублевую отдачу дополнительные риски конвертации, или уже можно не забивать себе этим голову?
Проблема № 6. Непродуктивная инвестиционная среда
Для роста компании, естественно, нужны деньги, и, если большая часть
прибыли уходит в налоги, остается только внешнее финансирование. Однако в
России его получение крайне затруднено. И одной из важнейших причин этого
производители считают незащищенность права собственности.
Собственность в России текуча вообще. При безумной налоговой системе,
при несовершенном Законе о банкротстве и все безответственной практике его
применения никто не может поручиться, что и завтра останется владельцем
того, чем владеет сегодня. Но собственность у нас текуча и в частности:
оперативный контроль над активами в России неизменно оказывается важнее,
чем отношения собственности. Акционеры не могут осуществить свои права.
Фактически все решения принимаются администрацией предприятия; в
большинстве случаев собрание акционеров — незначимый орган.
Ключевой в данной области Закон об акционерных обществах выдержан в резко «променеджерском» духе, и этот крен никак не балансируется другими нормативными актами. Что стоило увеличить полномочия независимых регистраторов? Что помешало обязать промышленные предприятия регулярно отчитываться о величине своих чистых активов, подсчитываемой примерно так, как это делают в банках (то есть уменьшенной на некий аналог резервов для покрытия просроченных долгов и обесценения ценных бумаг)? Ведь тогда открылось бы 90% менеджерского шулерства с подменой активов предприятий псевдоценными бумагами. Но ничего подобного не было сделано — и результат поразителен. Если года три назад мало кто умел досуха выдоить управляемое предприятие, оставаясь в рамках действующего законодательства, то сегодня такой тип реструктуризации общеизвестен, как таблица умножения. В результате материнская компания (и ее собственники) остается с круглой печатью и полным набором долгов, а все сколько-нибудь стоящие активы исчезают.
Одного этого было бы достаточно, чтобы гарантировать стране
инвестиционный голод, но в том же направлении работает (или не работает)
еще многое. Даже в тех случаях, когда собственник уверен, что его права
незыблемы, использовать свою собственность для обретения инвестиционных
ресурсов ему очень непросто. Производители указывают на совершенную
неадекватность банковской системы России, мешает уродливость банков и
отсутствие нормальных банковских услуг. В США банк дает кредит в
полмиллиона новой (существующей два-три года) компании только под баланс.
То есть выясняет, чем занимается компания, имеет ли она прибыль, кто ее
клиенты. Все. У нас кредит можно получить либо под залог недвижимости, либо
под товар на складе, либо нужны связи, либо очень давняя кредитная история.
К этому добавляются констатация отсутствия в РФ инфраструктуры
обслуживания цивилизованного рынка ценных бумаг, интегрированной в
аналогичную мировую инфраструктуру, являющуюся основным мировым источником
кредита. То, что в нынешней России называется фондовым рынком, было и
остается своеобразным казино, с отечественной экономикой мало связанным.
Случаев, когда предприятия добывали на этом рынке реальные инвестиционные
ресурсы немного. Такое состояние рынка препятствует использовать для
привлечения инвестиций залоги из ценных бумаг российских предприятий,
которые должны проходить определенные этапы секьюритизации по мировым
стандартам. В результате значительная часть крупных иностранных инвесторов
отказывается работать даже с самыми перспективными проектами в России — по
причине перехода всей мировой финансовой системы на иные принципы
залогового кредитования с погашением долгов через механизмы ценных бумаг. В
России из тысяч подобных инструментов освоены только два: депозитарные
расписки и облигационные схемы.
Но почти непреодолимые барьеры стоят не только между мировым
кругооборотом инвестиций и российскими предприятиями — барьеров много и
«внутри». Производители констатируют отсутствие достаточно авторитетных и
активных консалтинговых агентств, способных стать посредниками между
источниками инвестиционных ресурсов и недостаточно раскрученными, но все же
привлекательными проектами — особенно это касается мелкого бизнеса.
Проблема № 7. Беззащитность интеллектуальной собственности
На первый взгляд то, что среди первых семи проблем российского производства оказалась защита интеллектуальной собственности, кажется странным. Однако значимость этой проблемы для страны, которая до сих пор считается кладезем интеллектуальных ресурсов и только в последние десять лет столкнулась с необходимостью напрямую зарабатывать деньги на этом ресурсе, действительно велика. Речь идет не только о хорошо известном аудио- и видеопиратстве или водочных подделках. От того, что государство недостаточно эффективно охраняет торговые марки, копирайты и патенты, наш бизнес несет убытки в самых разных отраслях.
Руководитель крупной кондитерской фабрики рассказал о целой волне
«наглых подделок», захлестнувшей кондитерский рынок. Например, в розничной
сети легко встретить знаменитый «Золотой ярлык» непонятного производителя
по вдвое более низкой цене. Не лучшим образом обстоят дела и на других
рынках. По словам директора одной фармацевтической компании, их марки,
технологии производства и даже составы лекарств подделываются. Причем
доказательство своей правоты через суд ничего не дает. Заставить „пирата"
прекратить свою деятельность невозможно, не существует эффективного
механизма исполнения судебного решения».
Если на внутреннем рынке главная проблема — заставить «пиратов»
выполнять закон, то российским компаниям, работающим на рынке
международном, на защиту своей интеллектуальной собственности попросту не
хватает денег. Себестоимость изобретения у нас составляет тысячи долларов,
а его патентная поддержка за границей — десятки, а иногда и сотни тысяч.
Для небольшой инновационной фирмы это просто неподъемные деньги, но без
защиты идея или технология будут украдены.
Россия была и остается изобретающей страной — в сфере телекоммуникаций,
информационных и биотехнологий интеллектуальные продукты наших компаний уже
давно пользуются спросом со стороны транснациональных гигантов. Не
исключено, что завтра наши брэнды вступят в конкурентную борьбу и на вполне
традиционных рынках. Но государство должно им помочь. Для защиты на
внутреннем рынке достаточно просто добиться исполнимости судебных решений
по отношению к «пиратам» и способствовать росту общей культуры потребления
с помощью пропаганды. По поводу того, что нужно сделать для эффективной
охраны на мировом рынке, у производителей единого мнения пока нет. Одни
говорят о льготах для крупных российских концернов, которые будут
финансировать патентование разработок малых инновационных фирм за рубежом,
другие — о комплексной протекционистской программе и прямой господдержке.
Ясно одно: что-то делать нужно, и довольно быстро. По словам юристов, мы
несли и продолжаем нести большие потери из-за отсутствия внятной политики в
этой области. Сейчас уже не подсчитаешь, сколько миллиардов долларов было
упущено из-за того, что в начале 90-х, когда был снят гриф «секретно» со
многих изобретений ВПК, в страну хлынул поток западных технологических
брокеров, собиравших по нашим «ящикам» все, что плохо лежит. И процесс этот
все еще продолжается.
Заключение
Производители называют и другие конкретные проблемы бизнеса, но нельзя
требовать от непривычных к деловому разговору политиков слишком многого
сразу. Им ближе рассуждения о евразийском пути, нравственном возрождении,
догоняющей модернизации или невидимой руке рынка. За этими рассуждениями
политики проглядели, как выросло новое поколение предпринимателей, с новыми
целевыми установками, ориентированное на развитие своего дела. Дать
возможность этим людям раскрыть свой потенциал — вот политическая задача
сегодняшнего дня. Решение именно этой задачи обеспечит и устойчивый
экономический рост, и повышение благосостояния всех слоев населения. Только
вот непохоже, что политики из старой затертой колоды способны это сделать.
Список литературы:
Гурова Т., Кириченко Н., Медовников Д., Привалов А. Важнейшие проблемы
российскиого предприятия. Кто их решит? //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999
г.].
Галиев А., Гурова Т., Краснова В., Рубченко М. Фискальное танго.
//Эксперт.–№44 [(208) 22 ноября 1999 г.].
Белоусов А. Трудная эстафета. //Эксперт.–№47 [(211) 13 декабря 1999 г.].
Гавриленков Е. Промышленности нужны новые стимулы. //Эксперт.–№46 [(210) 6
декабря 1999 г.].
Костина Г. Шкурная эпопея. //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999 г.].
Костин И. Возрожденный из долга. //Эксперт.–№43 [(207) 15 ноября 1999 г.].
Калманов В. «Белое» солнце. //Профиль.–№46 [(168) 6 декабря 1999 г.].
Водянов А. Мультипликатор социндустрии. //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999
г.].
Титова Е. Чужие. //Профиль.–№44 [(166) 22 ноября 1999 г.].
Страницы: 1, 2
