Девятый вал
РЕФЕРАТ
Бочковой Наталии
УЧЕНИЦЫ 10 «А» КЛАССА
ПО КАРТИНЕ И. К. АЙВАЗОВСКОГО
«ДЕВЯТЫЙ ВАЛ»
ПЛАН РЕФЕРАТА
1. Детство и отрочество Айвазовского.
2. Удивительное «мастерство художника с одинаковой силой и убедительностью
передавать яростный шторм и тихую гладь моря...»
3. Духовная работа перед написанием картиы «Девятый вал». «Когда
Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки потянулись
к палитре и кистям.»
4. Общая композиция картины.
5. Общий колорит картины
6. Смелое новаторство Айвазовского.
7. Гаромония романтизма и реализма в картине.
8. Айвазовский – непревзайденный мастер морского пейзажа.
9. Художественный метод Айвазовского.
10. Картины „Девятый вал", „Черное море" и „Среди волн" - это вершина
живописного мастерства Айвазовского.
Когда мне была 10 лет родители первый раз отвезли меня на море. С тех
пор я просто в него влюбилась, наверно поэтому мой самый любимый художник –
И.К.Айвазовский и его картита «Девятый вал».
Иван Константинович Айвазовский - один из крупнейших русских
живописцев XIX века. Родился Айвазовский 29 (17 по старому стилю) июля 1817
года в Феодосии в семье разорившегося армянского торговца. До сих пор в
городе живут легенды о мальчике, рисовавшем самоварным углем на белёных
стенах домов армянской слободки. Он рос в Феодосии, и самые яркие
впечатления были связаны с морем; навкрное потому и посвятил он изображению
моря все свое творчество.
При содействии губернатора талантливый подросток в 1831 году был принят в
Таврическую гимназию, а в 1833 – зачислен в Императорскую Академию
художеств Санкт-Петербурга, которую окончил с большой золотой медалью и с
правом поездки в Крым, а затем в Европу.
Положение ведущего мастера далось ему сразу. Широкое общественное признание
сопутствовало Айвазовскому с первых же шагов. Двадцатитрехлетним юношей он
был уже знаменит. Не только соотечественники, но и иностранцы единодушно и
восторженно признали его превосходство в живописи марин. Ни один художник
не поднялся до восприятия моря как живой стихии, и только Айвазовский,
наделив его всеми оттенками своих чувств и переживаний, сумел передать на
полотне поэтическое представление своего народа о море как о грозной силе,
зовущей к мужеству, отваге, борьбе.
Образ бушующей морской стихии волновал воображение многих русских поэтов.
Ярко отражено это в стихах Баратынского. Готовность к борьбе и вера в
конечную победу звучат в его стихах:
Так ныне, океан, я жажду бурь твоих
Волнуйся, восставай на каменные грани,
Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,
Как зов давно желанной брани,
Как мощного врага мне чем-то лестный гнев…
Таким море вошло и в сформировавшееся сознание молодого Айвазовского.
Удивительно мастерство художника. С одинаковой силой и убедительностью
он умел передать яростный шторм и тихую гладь моря, блеск сверкающих на
воде солнечных лучей и рябь дождя, прозрачность морской глубины и
белоснежную пену волн. “Движение живых стихий неуловимы для кисти, -
говорил Айвазовский, - писать молнию, порыв ветра, всплеск волны -
немыслимо с натуры. Он был убежден, что “человек, не одаренный памятью,
сохраняющий впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком,
живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда”. Сам он
постоянно наблюдал море, но почти никогда не рисовал с натуры.
Айвазовский сумел воплотить в маринистической живописи чувства и мысли,
волновавшие передовых людей его времени, что придало глубокий смысл и
социальную значимость его искусству.
В Петербурге 26 мая 1848 года умерает Белинский, не прожив и сорока лет.
За последние годы много близких людей ушло из жизни Но смерть Белинского
особенно поразила Айвазовского. Как много благородных, прекрасных мыслей
внушил ему Белинский во время горячих споров!
Среди своих прежних картин Айвазовский разыскал «Спасающихся после
кораблекрушения». Эту картину некогда хвалил Белинский. Она говорила о
мужестве. А сейчас настало время, когда мужественные люди поднялись на
борьбу за свободу.
Мир уже не был так безмятежен, как это еще совсем недавно казалось
Айвазовскому. Теперь не время писать дышащие покоем морские виды. В Европе
— баррикады. В Петербурге у Кукольников Белинского называли баррикадником.
И Векки, милый друг юности, тоже стал баррикадником, присоединившись к
Джузеппе Гарибальди.
Он напишет такую картину, которая будет волновать и потрясать людей. О
таком искусстве говорил Белинский...
Но свобода недолго праздновала победу. Революцию подавили. Потух и горячий
замысел Айвазовского. Он так и не приступил к картине. Шли дни, недели,
месяцы, прошел год...
Однажды в Феодосию пришло торговое итальянское судно. Капитан явился с
визитом к Айвазовскому. Он доверительным шепотом поведал, что итальянцы
ждут возвращения Гарибальди с чужбины, верят в грядущую победу...
С новой силой пробудились думы о ненаписанной картине. Айвазовский закрылся
от всех в мастерской. Шли дни, но он не прикасался к палитре и кистям.
Подолгу сидел в кресле с закрытыми глазами, мысль его неустанно работала.
Вставало в памяти детство, как во время отдыха рыбаки рассказывают о
страшных бурях, о кораблекрушениях. Вставала юность: странствия в чужих
краях но морям и океанам. Однажды по пути из Англии в Испанию в Бискайском
заливе корабль попал в жестокую бурю. Все пассажиры обезумели от страха.
Художник тоже испытывал страх. Но даже в эти часы его не покидала
способность любоваться прекрасной грозной картиной бури. Чудом они
добрались тогда до Лисабонской гавани.
В памяти вставали и другие бури: в Финском заливе, на Черном море. Люди
гибли, но люди и побеждали. Побеждали те, кто был смелее и не сдавался
смерти, кто страстно хотел жить. Шторм отступал перед мужеством человека.
Людская воля! Он знал о ней не понаслышке, а видел ее воочию: на море, на
суше.
Когда Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки
потянулись к палитре и кистям. Свою картину Айвазовский так и назвал:
«Девятый вал».
Тематическое содержание «Девятого вала» построено на сложном
противопоставлении драматического сюжета и яркого, мажорного, живописного
воплощения образа.
На картине изображено раннее утро после бурной ночи. Над бушующим океаном
вставало солнце. Его лучи открыли настежь ярко-алые ворота в грядущий день.
И теперь только стало возможно разглядеть все, что недавно скрывал ночной
мрак. Пенятся огромные волны, еще вздымаются их яростные гребни. Одна из
этих волн самая высокая. Ее зовут девятый вал. А на первом плане картины,
на обломке мачты разбитого бурей корабля, спасается маленькая группа людей.
Неистовству стихии художник противопоставил мужество и отвагу людей,
спасающихся на обломке мачты после кораблекрушения. Гребни валов
поднимаются над их головами. Со страшной силой и гневом она вот-вот
обрушится на потерпевших крушение. А усталые, измученные, они судорожно
прижимаются друг к другу, надеясь во взаимной поддержке найти спасение от
нависшей над ними гибели. Тема борьбы человека со слепым могуществом стихии
чрезвычайно характерна для живописи романтизма. У Айвазовского трагический
конфликт между людьми и природой играет сравнительно незначительную роль;
все внимание художника сосредоточено на жизни самой стихии.
Айвазовский так построил свою картину и ввел в нее наиболее яркие и
звучные цвета, что не смотря на драматизм происходящего, заставил
любоваться красотой бушующего моря. В картине нет чувства обреченности или
трагизма.
Художник нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты
морской стихии. Картина наполнена глубоким внутренним звучанием. Она полна
света, воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей
оптимистический характер. Этому в значительной степени способствует
колористический строй картины. Она написана самыми яркими красками палитры.
Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового,
лилового цветов неба и зеленого, синего и фиолетового — воды. Яркая,
мажорная, красочная гамма картины звучит ликующим, радостным гимном
мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, но прекрасной в своем
грозном величии стихии.
Зритель сразу же может представить, какая страшная гроза прошла ночью,
какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки.
Кто эти несчастные, как попали они сюда? Еще вчера утром их корабль вышел
из гавани в открытый океан. Был ясный, солнечный день, безмятежно сияла
высокая, чистая лазурь неба. Спокойная ширь океана манила к дальним,
неведомым берегам. Но к вечеру поднялся ветер, грозовые тучи быстро
заволокли небо. Океан заволновался. Ослепительные молнии прожигали небо.
Громовые раскаты сотрясали воздух. Валы поднялись кругом, непрерывный
круговорот валов. Они все ближе и ближе обступали корабль и наконец дружно
ринулись в атаку на него. Только вспышки молний освещали эгу смертельную
схватку с грозной стихией. Гул громовых ударов и ревущих валов заглушал
треск ломающегося корабля и крики людей, погибающих в морской пучине. И те,
чьи сердца были преисполнены мужеством, решили не сдаваться. Несколько
друзей держались все время вместе, не потеряли друг друга, даже когда тонул
корабль. Они вцепились в обломки корабельной мачты, в грохочущем хаосе
ободряли друг друга и поклялись напрячь все силы и выдержать до
спасительного утра...
И они выдержали. Кончилась страшная ночь. Солнечные лучи расцветили
тяжелые волны. Солнце вступили в союз с людской волей. Жизнь, люди победили
хаотический мрак ночной бури в океане Буря напрягает свои уставшие за ночь
мышцы. Но они уже ослабли. Еще немного — и пройдет последний, девятый вал.
По существующему поверью, каждый девятый вал во время шторма превосходит
по силе все предшествующие. Огромные волны, подобные горам, поднимаются и
бушуют на безграничном просторе, сливающемся с небом, по которому мчатся
гонимые бешеным ветром облака. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом,
разрывает густую завесу туч и пронизывает золотым сиянием волны, пену и
повисшую в воздухе водяную пыль. В его картине действительно бушует ветер и
волнуется море. Могучим усилием воображения и творческой памяти он создал
правдивый и впечатляющий образ разгневанной природы.
С поразительной точностью уловлены в картине мотивы движения. Все в ней
охвачено стремительным порывом — и бегущие облака, и вспененные воды, и
судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения сообщает
образу особую законченность и цельность.
Смелым и новаторским было цветовое решение картины. В сравнении с тонкой и
сдержанной колористической гаммой русских пейзажистов первой половины XIX
века "Девятый вал" должен был поразить зрителей напряженной яркостью и
богатством цветовых сочетаний. Художник с изощренной зоркостью подметил и
воспроизвел зеленые, белые, сиреневые и синие оттенки морской воды и
влажного воздуха, объединив их золотистым тоном отблесков солнца. Для
Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного
выражения чувства, и именно в колористическом строе "Девятого вала" с
наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение
мастера.
Несмотря на то, что „Девятый вал" относится к одной из картин русской
пейзажной живописи, в которой с наибольшей определенностью отражены черты
романтизма, смысловое и живописное содержание картины родилось не в мире
грез, а органически сложилось в результате наблюдений художника над
природой.
"Девятый вал" представляет собою вершину первого, романтического периода
в его творчестве. Отдавшись воображению, но создал один из величайших своих
шедевров.
Эта картина нашла широкий отклик в момент ее появления и остается до наших
дней одной из самых популярных в русской живописи.
Осенью 1850 года ос выставил ее в Москве, в Училище живописи, ваяния и
зодчества. Смотреть «Девятый вал» приходили по многу раз, как когда-то
ходили на «Последний день Помпеи».
Увидел «Девятый вал» и девятнадцатилетний юноша Иван Шишкин, незадолго до
этого приехавший в Москву из Елабуги. Долго стоял он зачарованный ярко-
зеленым цветом волн, золотистыми и розовато-лиловыми отблесками от
пробивающегося сквозь туман солнца.
Юноша не мог оторвать взгляд от чудо-полотна. Он явственно слышал гул моря.
И этот гул, казалось, сливался с гулом вековых сосен в родных лесах под
Елабугой...
И, может, именно в эти мгновения духовно рождался еще один замечательный
русский художник.
Творчество Ивана Константиновича Айвазовского вызывает у зрителей большой
интерес и чувство глубокого восхищения. Море, возвеличенное им и в шторм, и
в штиль, на протяжении всей жизни художника питало его воображение.
Море для Ивана Константиновича Айвазовского всегда было синонимом свободы,
олицетворяло силу и мужество, звало к противоборству, призывало верить в
высокое предназначение человека, идти к цели сквозь испытания и беды.
Всю свою жизнь он посвятил изображению моря; он создал и поднял на большую
высоту особую область пейзажной живописи — марину, которая до Айвазовского
почти не имела своих представителей в русском искусстве. Айвазовский
является бесспорно центральной фигурой и крупнейшим мастером морского
пейзажа в русском искусстве XIX века. В этой области он был и остается
выдающимся непревзойденным мастером.
Способность поэтически воспринимать самые обыденные явления в природе нашла
яркое отражение в его произведениях. Пишет ли художник группу рыбаков,
перебирающих сети у баркаса, лунную ночь после бури, Одессу при восходе
луны или Неаполитанский залив при утренней заре — он всегда находит в
зрительном образе природы неуловимые черты, вызывающие в нашей памяти
поэтические или музыкальные ассоциации.
Картины Айвазовского глубоко содержательны, эмоционально насыщенны. Его
живописные образы иногда возвышаются до широких обобщений, отражающих
многие стороны жизни и передовые идеи своего времени. С особой
отчетливостью это сказалось на произведениях, ставших основными вехами на
пути развития его творчества. Картины „Девятый вал" (1850, Русский музей),
„Черное море" (1881, Третьяковская галерея) и „Среди волн" (1898, Галерея
Айвазовского, Феодосия) являются результатом многих предварительных поисков
определенного образа морской стихии. Эти произведения — вершина живописного
мастерства Айвазовского. Они и сейчас пользуются наибольшей популярностью,
потому что в них ярче, чем во многих других картинах, отразились
мастерство, идейная направленность и содержательность творчества художника.
