ужасна, когда покойника не ждет достойное погребение, позволяющее душе
вновь соединиться с телом, ужасна за пределами Египта, где прах
“заворачивают в баранью шкуру и зарывают за простой оградой” вопреки всем
ритуальным обрядам.
В “Истории Синухета”, литературном памятнике, созданном примерно за две
тысячи лет до нашей эры, фараон такими посулами увещевает вельможу,
бежавшего в другую страну, возвратиться к себе в Египет: “Должен ты думать
о дне погребения и о последнем пути к вечному блаженству. Здесь уготована
тебе ночь с маслами благовонными. Здесь ждут тебя погребальные пелены,
сотканные руками богини Таит. Изготовят тебе саркофаг из золота, а
изголовье из чистого лазурита. Свод небесный раскинется над тобой, когда
положат тебя в саркофаг и быки повлекут тебя. Музыканты пойдут впереди тебя
и у входа в гробницу твою исполнят погребальную пляску... Заколют для тебя
жертвы у погребальной стелы твоей. Поставят гробницу твою среди пирамид
детей фараона, и колонны ее воздвигнут из белого камня.” (4)
Нет, искусство заупокойного культа не было мрачным искусством. Все в
усыпальнице – и в ее архитектуре, и в росписях, и в изваяниях, и во всех
предметах роскоши, которыми ее наполняли для “ублажения” умершего, должно
было выражать красоту жизни, такую величаво-спокойную красоту, как ее
рисовало себе воображение древнего египтянина. Это была красота солнца на
голубом небе, красота огромной реки, дающей прохладу и изобилие земных
плодов, красота яркой зелени пальмовых рощ среди грандиозного пейзажа
безбрежных желтых песков. Ровные дали – и краски природы, полнозвучные под
ослепительным светом, без дымки, без полутонов. Эту красоту житель Египта
взлелеял в своем сердце и пожелал наслаждаться ею вечно, поборов смерть.
Главным воплощением заупокойного культа и идеи о сверхчеловеческой мощи
фараона были пирамиды, и поэтому зодчество стало ведущим видом искусства в
Египте. Все остальные виды подчинялись ему, зависели от него, т.е., иными
словами, искусство в Древнем Египте было комплексно, синтетично, и это его
основная и наиболее характерная черта. Египетское искусство едино и в
живописи, и в рельефе, и в круглой скульптуре, т.к. оно во многом
развивалось как украшение, как дополнение того, что почиталось главным для
ублажения богов, для обожествления фараона и для борьбы со смертью, т.е.
архитектуры.
Нам почти ничего неизвестно о зодчих, строивших соборы и замки
феодальной Европы. А те имена, которые дошли до нас, безлики, потому что
зодчих чаще всего считали простыми ремесленниками, и они не пользовались
никаким особым почетом в окружении светских и духовный властителей.
архитекторы Древнего Египта находятся в лучшем положении. Имена многих из
них высечены в камне на памятниках, созданных ими. Само непостижимое
величественное назначение этих памятников возвеличивало в глазах египтян и
их творцов. И они, творцы, сознавали свои заслуги и свою славу. “Так, в
надписи, высеченной в храме по приказу знаменитого зодчего Инени, жившего в
XVI в. до н.э., читаем: “То, что мне было суждено сотворить, было велико...
Я искал для потомков, это было мастерством моего сердца... Я буду хвалим за
мое знание в грядущие годы теми, которые будут следовать тому, что я
совершил.” (4)
Грандиозные каменные постройки – гробницы фараонов, пирамиды были
созданы уже во время Древнего царства. Они состояли из подземной части, где
ставили гроб с мумией, и массивной надземной постройки. Такие гробницы
современные египтяне, говорящие по-арабски, называют “мастаба”, что значит
“скамья”. Это название удержалось и в науке. Мастаба времени I династии
имела вид дома с двумя ложными дверями и двором, где приносились жертвы.
Этот “дом” представлял собой облицованный кирпичом холм из обломков камней
и песка. Для гробниц фараонов применялся известняк. Постепенно мастаба
усложнялась, в ней появились коридоры, залы и кладовые.
Царские гробницы были местом культа умершего фараона. На этот культ был
перенесен ряд пережитков тех представлений, согласно которым считалось, что
предводитель племени является магическим средоточием благосостояния всей
общины, а дух умершего предводителя при соблюдении надлежащих обрядов будет
и впредь охранять свое племя. Характерно, например, что пирамида Сенусерта
I называлась “Сенусерт смотрящий на Египет”, а на верхушках некоторых
пирамид были изображены глаза.
Важнейшим этапом в развитии царских гробницу явилась идея увеличения
здания по вертикали, вызванная требованием создания впечатления подавляющей
монументальности. По-видимому, эта идея впервые возникла при постройке
знаменитой усыпальницы царя III династии Джосера (XXVIII в. до н.э.), так
называемой “ступенчатой пирамиды”, созданной архитектором Имхотепом.
Пирамида Джосера явилась важнейшим этапом на пути к созданию пирамид
классического типа. Первой такой пирамидой была усыпальница царя IV
династии Снофру в Дашуре, явившаяся прешественницей знаменитых пирамид,
построенных в Гизе фараонами Хуфу, Хафра и Менкаура (по-гречески – Хеопсом,
Хефреном и микерином) и причисленные в древности к семи чудесам света. Эти
пирамиды, как и все другие, расположены на западном берегу Нила. “Еще
издали на фоне розовеющих скал и синих ущелий Ливийских гор с их
золотящимися на солнце верхушками отчетливо виден гигантский треугольник
пирамиды Хеопса” (5), наиболее грандиозной из трех гробниц, ставшей самым
большим каменным зданием древнего мира.
Каждая из пирамид в Гизе была окружена определенным архитектурным
ансамблем, который вместе с самой гробницей представлял собой так
называемый “город Мертвых” – архитектурное воплощение заупокойного культа.
Пирамида стояла в центре двора, стена которого как бы подчеркивала особое
положение пирамиды, отделяя ее от окружающих построек. Этого впечатления не
нарушали и находящиеся иногда в пределах того же двора маленькие пирамидки
цариц, разница их масштабов по сравнению с пирамидой фараона лишь усиливала
впечатление величины последней. К восточной, сакральной стороне пирамиды
примыкал заупокойный храм, соединявшийся крытым каменным проходом с нижним
заупокойным храмом в долине. Первый храм, служивший входом ко всему
комплексу, стоял как бы на грани жизни и смерти. Вокруг пирамиды в четко
запланированном порядке располагались мастаба придворных фараона,
являвшихся одновременно и его родными.
“Момент, когда архитектура в первый раз в истории создает большой
комплекс роскошных покоев, проникнутых особым жизнеощущением, – это эпоха
создания храма Мертвых фараона Хефрена”. (3) Характерно, что весь сложный
заупокойный культ, бывший в Древнем царстве достоянием царей, в Среднем
царстве обслуживает и средние классы. Предпосылкой к этому было то, что уже
при V и VI династиях (около 2500 – 230 гг до н.э.) фараоны были вынуждены
считаться с номовой знатью и не могли напрягать все силы страны для
сооружения своих гробниц, чем и объясняется снижение размеров и качества
кладки последних.
По подсчету Наполеона, каменных блоков от трех пирамид в Гизе хватило
бы, чтобы опоясать всю Францию стеной высотой в три метра и толщиной в 30
сантиметров. И вот эти величайшие пирамиды, своими размерами значительно
превышающие самые пышные храмы нашей эры, которые вмещают тысячи молящихся,
были созданы для одного лишь человека, и даже не для него самого, а для его
праха. “Только для того, чтобы душе этого человека было удобнее
воссоединиться с его телом, была воздвигнута каждая такая громада, была
выполнена титаническая работа, разорявшая казну, подрывавшая всю экономику
государства и требовавшая бесчисленных жертв от всего населения. Там, в той
же сказочной роскоши, как он некогда жил, должен был покоиться мертвый
владыка.” (4) Фараон и после смерти почитался покровителем страны.
Поражает отсутствие нравственного момента в таком проявлении
заупокойного культа. Жуткое неравенство после смерти, как бы продолжающее и
утверждающее неравенство в жизни... Роскошные усыпальницы, пусть и
уступающие царским, строили себе и вельможи. А тела бедняков, завернутые в
циновки с текстом заупокойных молитв, записанным на дощечку, сваливались в
кучу на окраинах кладбищ.
Но не только архитектурные памятники связаны с вековыми верованиями
египтян. Многочисленные скульптуры в гробницах и храмах, рельефы и росписи
на стенах, предметы декоративно-прикладного искусства, найденные в
усыпальницах, – это также произведения, служившие требованиям заупокойного
культа.
Египтяне верили, что тело должно быть сохранено для продолжения жизни
души в потустороннем мире. В связи с этим в Египте повсеместно развивается
стремление сохранить тела умерших или хотя бы их головы. Сухой климат
страны особенно способствовал развитию подобных стремлений. Сдесь не
ограничивались сохранением черепов или бальзамированием голов умерших
предков, а постепенно в итоге длительных поисков выработали сложные приемы
общей мумификации трупа. Все это связано с представлением о двойнике
человека, по-египетски “ка”, который, по верованиям египтян, является
отражением тела, его “духом”, вместилищем жизненной силы. Так как
мумификация не всегда достигала цели и прах фараона или вельможи мог
истлеть, уже при первых династиях египтяне пытаются заменить тело его
копией – статуей из “вечного” камня. Если создать нерушимое подобие
властителя, то можно быть вдвойне уверенным в его вечном существовании. И
потому в Древнем Египте скульптора называли “санх”, что значит “творящий
