большевиков подолгу жили и готовили революцию для России не где-нибудь, а
в Германии и Австро-Венгрии, то есть в странах, воевавших с их родной
страной. Сунь Ятсен и его единомышленники – среди них и Чан Кайши –
пестовали свою революционную партию Гоминьдан и готовили антимонархическую
революцию для родного Китая не где-нибудь, а в Японии, всегда желавшей и не
раз пытавшейся завоевать Китай...
Настал день, когда молодому Чан Кайши вручили офицерские погоны.
Училище
окончено с отличием. Отныне он – военный профи. На всю оставшуюся жизнь.
Кстати, единственный в окружении Сунь Ятсена. Вскоре единственный уже на
вершине власти в Китае. А с 1941-го – единственный среди лидеров
антифашистского блока государств: Китая, СССР, США, Великобритании. Правда,
Черчилль в молодости тоже носил офицерские погоны, а Сталин баловался
военачалием в Гражданскую... Но для них армейская жизнь – эпизод, а для
Чан Кайши – призвание и стезя. Кадровый офицер прощается с Японией –
ненадолго. Она не раз будет для него спасительным прибежищем, пока не
станет военным противником. До начала Второй мировой войны при всех
опасных для себя ситуациях Чан Кайши будет скрываться в Японии...
Он высаживается в Китае и с головой окунается в революцию, сразу же
оглушительно прославившись своим мужеством и хваткой в боевых операциях
гражданской войны за власть. В 1911 г. монархия пала. Страну возглавил Сунь
Ятсен, интеллигент, философ, демократ, революционер мирового масштаба, – и
сразу назначает своего ученика Чан Кайши (которому всего 30 с небольшим)
главнокомандующим революционной армией Китая.
Железной рукой главком берет за горло феодалов-сепаратистов, готовых
разодрать страну в лоскуты, затем молниеносно подавляет вооруженный мятеж
против Сунь Ятсена. Через год вождь отдает под начало своего молодого
соратника, в котором видит преемника, генеральный штаб, все вооруженные
силы и военную академию Вампу. Но второе лицо в Китае не светится в своих
начальственных кабинетах – Чан Кайши водит в бой солдат. То там, то здесь
вспыхивают восстания. Шпаге Чан Кайши работы хватает. Вдали от центра
узнает он в марте 1925 г. горестную весть о смерти своего старшего друга.
Учителя.
Китайский революционер № 2.
Не стало сенсацией для мира, что после смерти Сунь Ятсена
всекитайский съезд Гоминьдана, партии, созданной китайским революционером №
1, избрал Чан Кайши членом своего Центрального исполнительного комитета.
Сенсацией стала скорая ссора новоизбранного члена ЦИК со всеми своими
соратниками по власти. Яблоко раздора – коммунисты, их происки в рядах
Гоминьдана и в его руководстве. Чан Кайши заподозрил их в желании
расколоть Гоминьдан, увести за собой его членов из социальных низов и
молодежь. С его подозрениями не согласились. Чан Кайши уехал в Японию, но
вскоре был срочно вызван в правительство. Он был обидчив, но отходчив.
А может, его позвал на родину бурный любовный роман? Вся страна знала
Чан Кай-ши, его супруга Сун Мэй-лин и сын Цзян Цзин-го во время
поездки в район строительства Центрального поперечного шоссе
о "трех сестрах Китая", богатейших невестах, редких красавицах из клана Сун
Цинлин. Средняя вышла замуж за Сунь Ятсена. Старшая была его секретаршей
до своего замужества. Чан Кайши женился на младшей – на Сун Мэйлин.
Медового месяца не было. Чан Кайши скорым ударом на Красный Север, где
окопались в горных норах вооруженные силы коммунистов, поставил их
командование под свой жесткий контроль – до поры до времени, конечно, – и
этим наконец объединил Китай.
В 1931-м разразилась над страной настоящая смертоносная гроза – на
земли континентального Китая, в Маньчжурию вторглась японская армия.
Тогда и выявилась гибельная судьба Чан Кайши – драться на три фронта:
с японцами, с генералами – феодалами-сепаратистами и с войсками компартии.
Злая, но мудрая ирония общечеловеческой Истории отвела китайскому
полководцу и политику меньше всего идущую ему роль принца датского – все со
всех сторон метят своим убийственным железом в одно сердце. Так бывает. Но
не со всяким. Не каждый на это потянет – быть Гамлетом в реальности.
Взаимоотношения Чан Кайши с коммунистической
партией Китая и СССР.
Компартию Сунь Ятсен высидел, можно сказать, в своем гнезде – в 20-х и
даже еще в 30-х гг. любой прогрессист мог быть одновременно и членом
Гоминьдана, и коммунистом, двойное членство, личная двухпартийность
допускались по всему Китаю. Но птенчик КПК оказался кукушонком – питомец
начал сживать со света всех, кто на него не похож. Чан Кайши сразу и
навсегда стал антикоммунистом, ибо разглядел врожденную манию компартии –
непримиримость к инакомыслящим. Великий Учитель Сунь Ятсен завещал ученику
и наследнику принцип единства общества, приоритет классового мира, иначе –
по Сунь Ятсену – Китай обречен на истощающий страну феодализм.
Чан Кайши не верил в прогрессизм КПК. И был уверен: основные
политические зигзаги КПК вычерчиваются в Москве.
12 декабря 1936 г. в Сиани Чан Кайши был арестован своими же
соратниками, генералами и офицерами – они потребовали от него срочно
заключить военный союз с коммунистами и с СССР, чтобы быстрее разбить
японскую армию. Чан Кайши отказался.
Япония и Советский Союз любовью друг к другу не пылали, но и
бросаться друг на друга очертя голову Москва и Токио не спешили (как
Гитлер ни уговаривал Японию поспешить с этим). Просто оба хищника
готовились каждый к своей охоте: Япония – в бассейне Тихого океана, а
Советский Союз – в Европе. И эти стратегические секреты Чан Кайши
прочитывал без труда. Тем более что природный нрав того и другого хищника
был ему хорошо знаком – в Стране восходящего солнца он учился на офицера и
подолгу жил, а со Страной рубиновых кремлевских звезд довелось
познакомиться по совету и заданию Учителя: в 1923 г. Сунь Ятсен послал Чан
Кайши за помощью в СССР. Общение с Троцким, контакты с высшим руководством
партии большевиков и Красной Армии – бесценные трехмесячные штудии,
приносившие потом плоды десятилетиями. Чан Кайши запомнил лицемерие
советских партийных бонз, одновременно и равно помогавших словом и делом
всем действующим и противоборствующим в Китае политическим силам, чтобы
занимать командную высоту над схваткой. Все это кремлевским игрокам потом,
в 60-е, припомнит вскормленный ими Мао...
Признавая на словах главенство Гоминьдана в политической жизни Китая,
большевики пестовали военное могущество китайской компартии. Не чураясь в
отношении китайцев излюбленных эпитетов "красные" и "белые", Кремль
вдохновлял тех и этих на совместную кровопролитнейшую войну с японской
агрессией, чтобы в интересах Москвы подорвать влияние враждебного соседа.
Кремль использовал любые средства, чтобы держать Чан Кайши в узде – кое-
кого из провинциальных властителей даже принимал в ВКП(б) втайне от Чан
Кайши! – пока не свалил его окончательно. Почти 30 лет жучьей работы
кремлевских и маоцзэдуновских коммунистов понадобилось, чтобы подточить
древо китайской демократии и либерализма, посаженное Сунь Ятсеном и
выращенное Чан Кайши. Впрочем, у этого древа оказались слишком глубокие
корни, невытравимые, если Мао Цзэдуну в 1949 г. пришлось оставить в
Конституции КНР основные ценности суньятсеновского Гоминьдана – право
трудящихся на забастовку, частная собственность на средства производства и
на землю.
Сделать это посоветовал Мао Цзэдуну – почти приказным тоном, –
Сталин, признав, таким образом, окольно и заочно непреложные, неоспоримые
политические достижения Гоминьдана и Чан Кайши. Вот отрывок из секретной
телеграммы Сталина Мао Цзэдуну от 20 апреля 1948 г. (рассекречена после
августа 1991-го) в ответ на обещание Мао построить в Китае копию
сталинского СССР:
"Мы с этим не согласны. Думаем, что различные оппозиционные партии в
Китае, представляющие средние слои китайского населения будут еще
долго жить, и китайская компартия вынуждена будет привлечь их к
сотрудничеству . Возможно, что некоторых представителей этих партий
придется ввести в китайское народно-демократическое правительство .
Это означает, что не будут осуществлены национализация всей земли и
отмена частной собственности на землю, конфискация имущества всей
промышленной и торговой буржуазии от малой до крупной, конфискация
имущества не только крупных землевладельцев, но и средних и мелких,
живущих наемным трудом. С этими реформами придется подождать ".
Не дурак был Иосиф Виссарионович, понимал, что нужно народу, чтобы по-
человечески-то жить! Не дураки оказались и наши власти, засекретившие эти
сталинские указания на целых полвека, аж до наших дней... Не будь это
Сталин, любого, кто написал бы тогда такие строчечки, товарищ Берия лично
пытками заморил, а его преемники до самой той перестройки обеспечили их
автору психушку с губительными уколами три раза в сутки...
Коммунистическая партия Китая вела под диктовку Кремля политику
простую, как репа: делать все поперек тому, что считает правильным Чан
Кайши. Нашим большевикам оказалось мало Гражданской войны в 18-м в России
– они начали ее в середине 40-х и в Китае. Сделали это до изумления легко.
Вот слова свидетеля и участника тех событий, ветерана советской дипломатии
Ледовского, с 1942 по 1952 г. в должности первого секретаря советского
посольства работавшего в Китае:
"Наиболее сложный узел противоречий образовался в Маньчжурии. Здесь
возникла острая напряженность в отношениях между Москвой и Гоминьданом в
связи с такими проблемами, как задержка вывода советских войск, отказ
Москвы разрешить пропуск гоминьдановских войск в Маньчжурию .
Отношения между Москвой и Нанкином (ставка Чан Кайши) резко осложнились в
результате вступления на территорию Маньчжурии китайских коммунистических
войск и развернувшейся борьбы между КПК и Гоминьданом за овладение
Маньчжурией. В этой борьбе, вылившейся в гражданскую войну, КПК опиралась
