русской службе, генерал-лейтенант), Фонвизин М.А. (генерал-майор к
1825 г., племянник Д.И. Фонвизина, декабрист), графиня Головина В.Н.
(фрейлина), барон Гейкинг Карл-Генрих (родом из Курляндии, на русской
службе с 1777г., сенатор), Болотов А.Т. (помещик, поручик в отставке),
Адам Чарторыйский (польский князь и министр иностранных дел России),
Суворов А.В. (генералиссимус, граф Рымникский), Кутузов М.И. (генерал-
фельдмаршал, князь, дипломат);
. писатель Август Коцебу и журналист и сочинитель Греч Н.И.
. иностранцы: послы, иностранные императоры, бароны.
Написаны они были после смерти императора, но многие из них допущены к
печати цензурой только в 1907 году, когда вышла в свет книга «Цареубийство
11 марта 1801 года». В эту книгу вошли 8 записок: Фонвизина, Бенигсена,
Ливен, Чарторыйского, Саблукова, Коцебу, Гейкинга и Ланжерона. Все эти
записки посвящены Павлу I и обстоятельствам его кончины. Остальные
современники в своих мемуарах просто упоминают что-то об императоре либо о
его эпохе. Что касается иностранцев, то их воспоминания – небольшие отзывы,
собранным профессором Буцинским П.Н. в книге «Отзывы о Павле I его
современников».
1.5
Цель данного исследования – нарисовать портрет этого государя глазами
современников.
Задачи исследования:
1. Выяснить, кто такой Павел I как личность в глазах современников;
2. Определить, как оценивали Павла I как государственного деятеля его
современники;
3. Проследить, как отнеслись современники Павла к заговору против
него.
II. Павел I в оценках современников
Как говорилось уже в предыдущей части этой работы, Павел был личностью
довольно противоречивой. Противоречивы и источники информации о нем.
Современники свидетельствуют о личности царя по-разному. Одни
беспристрастно говорили, что это царь-демократ и человек в редком
нравственном отношении, другие с ужасом восклицали о его деспотичном
самодовольстве.
Кем же он был?..
2.1
После смерти Елизаветы Петровны и недолгого правления Петра III Екатерина
захватила власть в результате заговора и переворота и воцарилась на
престоле, став единовластной российской императрицей. Павел рос в атмосфере
интриг и сплетен, лишенный материнской любви. Датский посол Сальдерн
говорил, что будущий император страдал при дворе, где угодить императрице
можно только тогда, когда «состоишь в дурных отношениях к Великому
Князю»[10].
Многие при дворе не скрывали трагических обстоятельств смерти отца Павла,
тем самым еще сильнее обостряя отношения между матерью и сыном. Французский
посол при Зимнем дворце Сольмс отмечал, что Екатерина была для сына скорее
мачехой ежели матерью, она не доверяла ему и всегда подозревала в том, что
он может восстать против нее[11]. Писатель Август Коцебу подтверждает этот
факт, обратив наше внимание на то, что наследник престола при Екатерине не
имел никакого значения, «он видел себя ниже господствовавших
фаворитов»[12], и отсюда в нем родилась «справедливая ненависть ко всему
окружающему его мать; отсюда образовалась черта характера : постоянное
опасение, что ему не оказывают должного внимания»[13]. Впрочем, о
накаленных отношениях между матерью и сыном в императорской семье конца
XVIII века говорят почти все современники.
Между тем, Павел I – интеллектуал. Князь Голицын говорит о весьма остром
и пылком уме Павла, обладающего прекрасной памятью[14]. О хорошей памяти
будущего императора говорили и его учителя. Вообще Павел был одаренным
человеком; А.С. Порошин, учитель математики, писал, что по остроте своего
математического мышления Павел мог бы быть «нашим Российским Паскалем»
[15]. Д.Х. Ливен, фрейлина и дочь лучшей подруги императрицы Марии
Федоровны, сообщает, что Павел «французский язык и литературу знал в
совершенстве»[16]; ее слова подтверждает барон Грим, потрясенный «изящным
пониманием всех тонкостей» французского языка и культуры[17]. Тот же самый
современник говорил, что «ничто полезное и поучительное не было оставлено
без осмотра и подробного и тщательного изучения»[18] Павлом во время его
путешествия в Париж. Путешествуя по Западной Европе, наследник престола
создал прекрасное впечатление о своем воспитании и образовании. Брат Иосифа
II, австрийского императора, Великий Герцог Леопольд во время пребывания
Павла во Флоренции пишет в своем письме к австрийскому императору: «Граф
Северный [Павел I], кроме большого ума, дарований и рассудительности,
обладает талантом верно постигать идеи и предметы и быстро обнимать все их
стороны и обстоятельства»[19].
Еще в 1773 году прусский посол писал Фридриху II: «Молодой Князь
прекрасно воспитан»[20]. Французский Барон Грим в своем письме Екатерине
повторил эту мысль: «Находят, что Граф Северный воспитан лучше, чем наши
принцы»[21].
Действительно, воспитание Павла I было прекрасным. Подробно об этом
говорит княгиня Ливен, рассуждая о прекрасных манерах императора[22]. Там
же она говорит о том, что император был довольно веселым человеком, но при
этом «его шутки никогда не носили дурного характера»[23]. О том, что Павел
был «очень весел и много шутил»[24], писали так же Кутузов и Саблуков
(офицер конной гвардии).
Саблуков Н.А. часто говорит о высокой нравственности императора. Из его
слов мы знаем, что Павел был глубоко верующим и богобоязненным человеком и
ненавидел распутство[25]. К высокой нравственности следует так же добавить
и то, что у императора было сильно развито чувство справедливости. Анна де
Пальмье, у отца которого Павел, будучи Великим Князем, занимал
«немалозначительные суммы»[26], вспоминает о нем как о справедливейшем
монархе, человеке, для которого честь и искренность играли огромную роль в
его правлении[27]. Много было написано анекдотов о Павле I, тем не менее,
подтверждающие эти утверждения. Но об этом свидетельствуют не только
анекдоты. Август Коцебу сообщает: «Вельможи не смели обращаться с ним
[народом] с обычною надменностью; они знали, что всякому возможно было
писать прямо государю и что государь читал каждое письмо»[28].
Адам Чарторыйский говорил, что Павел в «глубине души искал правды и
справедливости и нередко в своих гневных порывах карал справедливо и
верно»[29]. Он упоминает о том, что в его кратковременное царствование
русские чиновники допускали менее злоупотреблений.
Княгиня Ливен в своих записках пишет, что император «свою вину и
несправедливость исправлял с большой искренностью»[30]. То же самое
сообщает нам Коцебу, подчеркнув еще раз, что «собственную несправедливость
Павел сознавал охотно. Его гордость тогда смирялась»[31]. Подтверждает эти
слова П.П. Лопухин рассказом об офицере, у которого император заметил какую-
то неисправность в форме и ударил его за это тростью. На другой день
император позвал к себе этого офицера, извинился перед ним и дал щедрое
вознаграждение[32].
Совсем иначе говорит об императоре граф Бенигсен. Он рассказывает историю
о том, как Павел обрушился гневом на несчастного раненого офицера и
приказал арестовать его, истекающим кровью, находившегося на грани
смерти[33]. Здесь же он говорит, что народ устал терпеть «ряд
несправедливостей и сумасбродств»[34]. К Бенигсену присоединяется П.А
Пален, но тут же начинает сам себе противоречить, упомянув то, что Павел
был «романтического характера, он имел претензии на великодушие»[35]. На
мой взгляд, эти люди лукавят, и достоверность их слов посмею подвергнуть
сомнению, т.к. известно, что Бенигсен и Пален были участниками заговора.
Барон Гейкинг отмечает неискренность рассказа Палена о его «услуге,
оказанной государству и всему человечеству»[36] [убийство императора].
Сам барон считал императора человеком добрым и сердечным. О доброте души
Павла I говорят и другие современники. Княгиня Ливен пишет, что даже со
своими «ужасными склонностями» у императора были «ум и сердце в сущности
открытые и добрые»[37].
До сих пор я перечисляла только положительные стороны характера Павла I.
Дарья Христофоровна, как бы хорошо она не отзывалась об императоре, все же
дала повод усомниться в идеальности его характера. О каких ужасных
склонностях она говорила? В своей записке она отмечает, что Павел был
«подозрителен, резок и страшен до чудачества»[38]. «Пустейшие случаи
вырастали в его глазах в огромные заговоры, он гнал людей в отставку и
ссылал по произволу, – свидетельствует Д.Х. Ливен. – Достаточно было
императору где-нибудь на улице заприметить жилет [жилет у императора
вызывал ассоциации с французской революцией], и тотчас же его злосчастный
обладатель попадал на гауптвахту. Случалось туда попадать и дамам, если они
при встречах с Павлом не выскакивали достаточно стремительно из экипажа,
или не делали достаточно глубокого реверанса… Благодаря этому, улицы
Петербурга совершенно пустели в час обычной прогулки государя»[39].
О подозрительности императора говорят почти все современники. Но
некоторые из них ссылаются по большей части на сумасшествие Павла.
Например, граф Бенигсен, отмечая суеверность[40] Павла, опирается именно на
эту черту характера в своих доводах о безумии императора.
М.А. Фонвизин, племянник писателя Фонвизина Д.И., в какой-то мере
поддерживает заговор, подчеркивая при этом «прискорбие и негодование»
заговорщиков, с которым они смотрели на «безумное самовластие Павла»[41].
