Прохоровым совсем не было
конкуренции: все ситценабивные фабрики
после нашествия французов находились в
полном разрушении. Центром этой
промышленности стал Иваново-Вознесенск.
В это время за счет Москвы мелкие
кустари Иванова делались крупными
фабрикантами, а Тимофей Васильевич через
какие-нибудь два года увеличил свое производство в десять раз.
После смерти отца в 1815 году, Тимофей Васильевич становится
полным руководителем предприятия при деятельном участии своих братьев.
Тем временем российское правительство в 1819 году сделала
попытку перейти к свободной торговле и издало новый тариф на пошлину.
По этому тарифу освобождался от пошлины только хлопок-сырец. На
остальные же товары была наложена незначительная пошлина. Таким путем
предполагалось дать более сильный толчок развитию отечественной
промышленности, вяло двигавшейся по пути прогресса. Но результат
получился обратным. Разрешение беспрепятственного ввоза в Россию
хлопчатобумажных изделий вызвало небывалое насыщение на наших
рынках. Механическая Европа задавила ручную Россию. Число заказов на
всех фабриках значительно сократилось, в коммерческом мире произошла
масса неплатежей и банкротств.
Для Прохоровых наступил критический момент. Тимофей Васильевич при
всей своей изворотливости не знал, что предпринять. Он решил все
отдать, только бы расплатиться честно. В эту тяжелую минуту его
выручил тот авторитет, которым он пользовался в обществе благодаря
своей честности и трудолюбию. Кредиторы не захотели довести его до
полного разорения и отсрочили платежи на неопределенное время. Не имея
возможности бороться с надвинувшейся конкуренцией в ситценабивном
производстве, братья Прохоровы сосредоточили главным образом свое
внимание и энергию на развитии ткацкого дела. Вскоре условия на рынке
изменились в пользу ситценабивных фабрик. В целях урегулирования ввоза
и вывоза и для поднятия нашей промышленности, правительство в 1822
году снова воспретило ввоз бумажных набивных тканей в страну, а на
белые наложило пошлину от 60% до 100% их стоимости. Ввоз в Россию
хлопка и пряжи значительно увеличился.
До начала двадцатых годов Прохоровы свои товары сбывали в Москве и
отчасти в Скопине и Зарайске. С ростом производства и с появлением
конкурентов в столице нужно было позаботиться о приобретении новых
рынков для своих товаров вне Москвы. Для этого они едут на ярмарки в
Украину, заводят там торговые связи и в результате блестяще ведут свою
торговлю. Считаю интересным отметить весьма любопытный факт вывоза
товаров на Лейпцигскую ярмарку.
Хлопчатобумажная промышленность двинулась вперед. Технические
познания и энергия иностранцев, безусловно, содействовало подъему
русской промышленности. На фабрики начинают проникать новые способы
обработки, начинается выписка из-за границы усовершенствованных машин
и образцов модных товаров. Число ситценабивных фабрик в Москве с 1822
-1829 год выросло с 28 до 100.
В семье Прохоровых к тому времени подросло еще два надежных
помощника, братья Тимофея Васильевича, Яков и Константин Васильевичи.
Они оба были специалистами в области своего производства и много
помогали брату.
Развитие ткацкого производства требовало постройки все новых и
новых корпусов. На это требовалась затрата значительного капитала,
которым братья не располагали. Пришлось прибегнуть к аренде фабричных
зданий. В 1821-31 годах Прохоровы арендуют ткацкую фабрику у Недоброго
в Серпухове и устраивают там 140-150 станов[2]. Кроме того у них в то
же время была в аренде земля у Крестцовой заставы. По обороту товара и
по числу занятых людей ткацкое дело в тридцатых годах у Прохоровых
было даже больше , чем ситценабивное.
В начале своей промышленной деятельности умный юноша ясно видел,
что русскому рабочему при врожденной его сметливости не достает общего
развития для усвоения технических знаний; он понимал, что без
образования рабочей массы не может развиваться наша промышленность.
Для этого в 1816 году он основывает при своей фабрике ремесленную
школу для детей.
Учебно-воспитательное дело в школе было организовано просто и
практично: дети часть дня обучались в фабричных мастерских различным
мастерствам и производствам и часть дня проводили в школе. В течение
второго и третьего десятилетия в школе обучались до тридцати мальчиков-
детей рабочих и бедных жителей Москвы, которые принимались по
контракту на четыре- пять лет. В 1830 году во время холеры, в Москве
осталась масса осиротевших детей, обреченных на полную гибель.
Прохоровы, чтобы хотя некоторой части их облегчить участь и обеспечить
будущее, набрали в свою школу до ста человек обоего пола. Устроив так
школу, Тимофей Васильевич получил от нее блестящий результат. Жизнь
вполне оправдала его ожидания.
За всякого рода усовершенствованиями, нововведениями в ткацком,
красильном, ситценабивном и особенно в платочном деле как в России,
так и заграницей Прохоровы следили очень внимательно. Все, что
появлялось в этой отрасли промышленности нового, немедленно заводилось
ими на своей фабрике. На это они не жалели ни средств, ни труда.
Благодаря этому по прочности и яркости красок, по изяществу и
разнообразию рисунков на набивном товаре Прохоровская фабрика
принадлежала к числу первоклассных.
В конце двадцатых годов Прохоровы красили шерстяную пряжу для
бахромы; в распоряжении красильщика для этой цели были медный куб и
медные коробки. Значившиеся в это время в продаже набитые шерстяные
платки и шали, по-видимому, набивались и красились не у себя, а на
соседней фабрике Резанова или Шаловца.
Успеху Прохоровской фабрике способствовали главным образом
новизна и оригинальность рисунков. Рисунок в те времена не покупался
еще за границей, а был продуктом творчества русских рисовальщиков того
времени, творчества, воспитанного на орнаментах бухарского,
персидского и византийского искусства, реже английского и
французского.
Рисунки Прохоровской фабрики восточного типа, в особенности
саксонских товаров, имели большой успех. Удивительным творцом в этом
деле на фабрике был Тарас Егорович Марыгин, питомец Прохоровской
ремесленной школы. Художественно- промышленная деятельность этого
самородка-художника, придавшего своеобразный и интересный облик
товарам Прохоровской мануфактуры на целое столетие, продолжалось более
пятидесяти лет.
В сороковых годах Тимофею Васильевичу пришлось пережить тяжелое
время. Начало быстро развиваться машинное производство ситцев при
посредстве печатных цилиндровых машин и перротин[3]. Ручной способ
производства ситцев и платков стал падать вследствие значительного
понижения цен. Чтобы завести машины, требовались большие свободные
деньги, а у Тимофея Васильевича весь наличный капитал был в обороте. В
ткацком деле также появился опасный конкурент в лице кустаря-
“мастерка”. Почти вся бумажная пряжа в то время шла к нам из Англии;
начавшийся там в сороковых годах большой промышленный кризис вызвал
падение цен на пряжу, вследствие чего она стала доступна широким
народным массам. Русские рынки быстро стали наводняться дешевой
пряжей, а скупщики- купцы открыли кредит предприимчивым ткачам из
крестьян, и кустарное ткацкое производство широко разлилось по всему
промышленному району.
Тимофей Васильевич напрягал все усилия на то, чтобы не дать
забить себя конкурентам. По своим воззрениям и складу ума Тимофей
Васильевич Прохоров является столь крупной личностью, что его
биография, написанная О. И. Благовещенским, помещалась в школьных
хрестоматиях. Для исполнения того, что было задумано Тимофеем
Васильевичем, не хватило бы ни его жизни, ни сил, ни средств, но уже и
потому, что им было сделано, он может считаться одним из замечательных
людей своего времени.
Фабрики братьев Прохоровых в тридцатых годах и в начале сороковых.
В начале тридцатых годов фабрика братьев Прохоровых продолжала
занимать в Москве все ту же территорию, какую она занимала и в день
раздела их с Резановым: “Верхний ткацкий двор” и “Нижний двор”. Когда
в 1830 году представилась возможность купить у Резанова два соседних
земельных участка, Прохоровы приобрели их. Нижний участок был соединен
с Нижним двором. Второй участок послужил к расширению ткацкой фабрики:
в тех двух старых домах, которые тут находились, были поставлены
ткацкие станы, и этот новый фабричный двор получил название “
Трехгорной фабрики”.
После того, как Тимофей Васильевич отделился от семьи,
руководителями фабрики стали три брата- Иван, Константин и Яков
Васильевичи. Прежде всего братья поделили между собой обязанности по
управлению всеми делами фабрик, надеясь таким путем достигнуть
наибольшего успеха.
Иван Васильевич взял в свое заведывание, во-первых, все ткацкое
дело, на котором он уже в достаточной мере успел специализироваться,
во-вторых- управление фабричным хозяйством, т.е. наблюдение и
управление продовольственною, квартирною и даже нравственною сторонами
жизни рабочих; в-третьих, на его обязанности лежало приобретение
топлива, строительных материалов, равно и возведение всякого рода
построек. Константин Васильевич, постоянно работавший с Тимофеем
Васильевичем по красильному и ситценабивному делу и интересовавшийся
этим делом, взял на себя управление техническою стороною
ситценабивного и платочнонабивного дела. Яков Васильевич занялся
специально торговыми делами.
Персо, Крейсиг и другие химики Франции и Германии, трудясь над
