сказать, что удается ему это довольно плохо. Однако прежняя любовная
тематика, продолжая играть огромную роль, уже не является единственной и
подчиняется теперь как новой тематике, так и новой художественной
методологии.
3.1 «Метаморфозы»
«Метаморфозы» являются главным произведениям этого периода. Здесь
поэт использовал популярный в эллинистической литературе жанр
«превращения». Но вместо небольших сборников мифов о таких превращениях и
вместо эскизных набросков этих последних, которые мы находим в предыдущей
литературе, Овидий создает огромное произведение, содержащее около 250
более или менее разработанных превращений, располагая их по преимуществу в
хронологическом порядке и разрабатывая каждый такой миф в виде изящного
эпиллия.
Dolor ipse disertum fecerat.
Сама скорбь сделала меня красноречивым.
Так отзывался Овидий о причинах, побудивших его написать
“Метаморфозы”. Они не дошли до нас в окончательно обработанном виде, так
как Овидий перед своим отправлением в ссылку в порыве отчаяния сжег
рукопись, над которой он в то время работал. Произведение это сохранилось
только потому, что некоторые списки его были у друзей поэта, которые смогли
впоследствии восстановить его как целое.
Сюжет «Метаморфоз» есть не что иное, как вся античная мифология,
изложенная систематически и по возможности хронологически, насколько в те
времена вообще представляли себе хронологию мифа.
Историческая основа «Метаморфоз» ясна. Овидия хотел дать
систематическое изложение всей античной мифологии, расположив ее по тем
периодам, которые тогда представлялись волне реальными. Из необозримого
множества античных мифов Овидия выбирает мифы превращениями. Превращение
является глубочайшей основой всякой первобытной мифологии. Но Овидия далеко
не столь наивный рассказчик античных мифов, чтобы мотив превращения имел
для него какое-нибудь случайное или непосредственное значение. Все эти
бесконечные превращения, которым посвящены «Метаморфозы», возникающие на
каждом шагу и образующие собой трудно обозримое нагромождение, не
продиктованы ли такими же бесконечными превратностями судьбы, которыми было
полна римская история времен Овидия и от которых у него оставалось
неизгладимое впечатление. С большой достоверностью можно допустить, что
именно эта беспокойная и тревожная настроенность поэта, не видевшего нигде
твердой точки опоры, заставила его и в области мифологии изображать по
преимуществу разного рода превратности жизни, что принимало форму
первобытного превращения.
Идеология «Метаморфоз» достаточно сложна. Несомненно, во времена
Овидия цивилизованная часть римского общества уже не могла верить в
мифологию. Но эта в общем правильная оценка отношения Овидия к мифологии
нуждается, однако, в существенной детализации. Несмотря на свой скептицизм,
Овидия искреннейшим образом любит свою мифологию, она доставляет ему
глубочайшую радость.
Кроме любви к своим богам и героям, Овидий еще испытывает какое-то
чувство добродушной снисходительности к ним. Он как бы считает их своими
братьями и охотно прощает им все их недостатки. Даже и само теоретическое
отношение к мифам у Овидия отнюдь нельзя характеризовать как просто
отрицательное.
Жанры, использованные в «Метаморфозах», так же разнообразны, как и в
любом большом произведении эллинистически-римской литературы. Они создают
впечатление известной пестроты, но пестрота эта римская, т. е. ее
пронизывает единый пафос. Написанные гекзаметрами и использующие
многочисленные эпические приемы, «Метаморфозы», несомненно, являются прежде
всего произведением эпическим.
Однако лирика не могла не быть представленной в «Метаморфозах» в
самых широких размерах уже потому, что большинство рассказов дается здесь
на любовную тему и не чуждается никаких интимностей. Не слабее того
представлен драматизм. Медею, конечно, трудно было изобразить без
драматических приемов. Можно говорить также и о драматизме таких образов,
как Фаэтон, Ниоба, Геркулес, Гекуба и Полиместор, Орфей и Эвридика и многих
других.
Образцом эпистолярного жанра является письмо Библиды к своему
возлюбленному Кавну. Представлены у Овидия и такие типично эллинистические
жанры, как, например, идиллия в изображении первобытных времен, а также и в
известном рассказе о Филемоне и Бавкиде, или любовная элегия в рассказе о
Циклопе и Галатее.
Нередко пользуется Овидий и жанром этиологического мифа. Любимый в
античной литературе жанр описания художественного произведения, так
называемый экфрасис, тоже имеет место в «Метаморфозах». Не чужд Овидию и
жанр серенады и эпитафия. Наконец, каждый рассказ из «Метаморфоз»
представляет собой небольшое и закругленное целое со всеми признаками
эллинистического эпиллия.
Несмотря на это обилие жанров и на все множество рассказав в том или
другом жанре, «Метаморфозы» задуманы как единое и цельное произведение, что
опять-таки соответствует эллинисстически-римской тенденции соединять
универсальное и дробно-индивидуальное. «Метаморфозы» вовсе не являются
какой-то хрестоматией, содержащей отдельные рассказы. Все рассказы здесь
обязательно объединяются тем или иным способом, иной раз, правда,
совершенно внешним.
Художественный стиль Овидия имеет своим назначением дать
фантастическую мифологию в качестве самостоятельного предмета изображения,
т.е. превратить ее в некоторого рода эстетическую самоцель. Необходимо
прибавить и то, что у Овидия вовсе нет никакого собственного
мифологического творчества. Мифологическая канва передаваемых им мифов
принадлежит не ему, а есть только старинное достояние греко-римской
культуры. Сам же Овидий только выбирает разного рода детали, углубляя их
психологически, эстетически или философски.
Художественный стиль «Метаморфоз» есть в то же самое время и стиль
реалистический, потому что вся их мифология насквозь пронизана чертами
реализма, часто доходящего до бытовизма, и притом даже в современном Овидию
римском духе.
Одним из самых существенных моментов художественного стиля
«Метаморфоз» является отражение в нем современного Овидию изобразительного
пластического и живописного искусства. В связи с живописными элементами
художественного стиля Овидия необходимо отметить его большую склонность к
тончайшему восприятию цветов и красок.
Широко представлены пластические элементы художественного стиля
Овидия. Глаз поэта всюду видит какое-нибудь движение, и опять-таки
преимущественно живого тела. Эта пластика часто воплощается в целой
картине, с резко очерченными контурами, то красивой, то отталкивающей.
Может быть, самой главной чертой художественного стиля Овидия
является его пестрота, но не в смысле какой-нибудь бессвязности и
неслаженности изображаемых предметов, но пестрота принципиальная,
специфическая.
Прежде всего бросается в глаза причудливая изломанность сюжетной
линии произведения. В пределах сюжета отдельные его части разрабатываются
совершенно прихотливо: излагается начало мифа, и нет его конца, или
разрабатывается конец мифа, а об его начале только глухо упоминается. То
есть миф излагается слишком подробно или, наоборот, слишком кратко. Отсюда
получается почти полное отсутствие существенного единства произведения,
хотя формально поэт неизменно старается путем раздельных искусственных
приемов как-нибудь связать в одно целое отдельные его части. Трудно
установить, где кончается мифология и начинается история, отделить ученость
от художественного творчества и определить, где греческий стиль мифологии и
где римский. Правда, три заключительные книги произведения отличаются от
прочих и своим прозаизмом и своим римским характером.
Стилистическая пестрота сказывается также и в смешении мифологии с
реализмом и даже с натурализмом. «Метаморфозы» пестрят бесконечно
разнообразными психологическими типами, положениями и переживаниями. Здесь
и легкомысленные и морально высокие люди; пылкие и страстные натуры
чередуются с холодными и бесстрастными, благочестивые люди – с
безбожниками, богатыри – с людьми немощными. Здесь цари и герои, пастухи и
ремесленники, самоотверженные воины и политики, основатели городов,
пророки, художники, философы, аллегорические страшилища; любовь, ревность,
зависть, дерзание, подвиг и ничтожество, зверство и невинность, жадность,
самопожертвование, эстетический восторг, трагедия, фарс и безумие.
Действие разыгрывается здесь и на широкой земле с ее полями, лесами и
горами, и на высоком, светлом Олимпе, на море и в темном подземном мире. И
все это белое, черное, розовое, красное, зеленое, голубое, шафранное.
Пестрота эллинистически-римского художественного стиля достигаем в
«Метаморфозах» своей кульминации.
Одновременно с «Метаморфозами» Овидий писал еще и «Фасты». Это –
месяцеслов с разными легендами и мифами, связанными с теми или другими
числами каждого месяца. До нас дошли только первые шесть месяцев. Не говоря
уже о том, что само это произведение посвящено императору Августу, оно
пронизано еще большим раболепством, чем «Метаморфозы». По обширности,
обстоятельности и поэтичности изложения «Фасты» Овидия являются
непревзойденным произведением из подобного рода литературы.
3.2 Ссылка
Осенью 8 г. н. э. Овидий гостил у своего друга Котты (сына своего
