немецкие танки стали вспыхивать один за другим, останавливаться с разбитыми
гусеницами. По мере того как сражение нарастало, командарм убеждался, что
здесь оборона находится в надежных руках. Панфилов руководил боем уверенно,
твердо. Поэтому Рокоссовский решил возвратиться на свой КП в Устинове.
Следовало быть в курсе всех событий, происходивших на фронте армии. В
дороге он говорил Лобачеву:
— Нам пока здесь делать нечего. Панфилов сам справится. Если уж будет
очень трудно, то надо давать ему подкрепления. Как их использовать, он
знает, в подсказках, думаю, не нуждается.
Командарм был прав. На участке 316-й дивизии ни в этот, ни в последующие
дни враг не прорвался. И если Рокоссовский мог положиться на Панфилова, на
его умение и решительность, то Панфилов, в свою очередь, безраздельно мог
рассчитывать на своих солдат, на их стойкость и мужество. Именно в этот
день, 16 ноября, на высоте 251-й у железнодорожного разъезда Дубосеково 28
солдат — истребителей танков 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка во главе
с политруком В. Г. Клочковым вели неравный бой с несколькими десятками
немецких танков.
Подвиг 28 героев-панфиловцев хорошо известен. Но так сражались под
Волоколамском сотни и тысячи советских людей. Часто о бое Клочкова и его
солдат у Дубосекова говорят лишь как о подвиге мужества. Бой имел и
серьезное тактическое значение, так как герои на несколько часов задержали
продвижение противника и дали возможность другим частям 16-й армии занять
оборонительные позиции и не допустить врага к Волоколамскому шоссе. В итоге
боя 16 ноября врагу удалось потеснить части 316-й стрелковой Дивизии, но
фронт нигде не был прорван.
С утра 17 ноября гитлеровцы возобновили наступление, и в течение всего
дня, сосредоточивая танки и пехоту; на узких участках, при сильной
поддержке артиллерии и пикирующих бомбардировщиков настойчиво атаковали
боевые порядки 16-й армии, стремясь прорвать оборону и развить наступление
на Волоколамско-Истринском направлении. Бойцы проявили беспримерную
стойкость и мужество. По-прежнему героически сражались бойцы и командиры
316-й дивизии. 17 ноября Президиум Верховного Совета СССР наградил её
орденом Красного Знамени, а на следующий день, 18 ноября, дивизия получила
наименование 8-й гвардейской. Однако её командиру не пришлось водить в бой
гвардейцев. В бою у населенного пункта Гусенево 18 ноября Панфилов был убит
осколком мины.
Этот день оказался чрезвычайно тяжелым для 16-й армии и её командующего.
Как он и предполагал, гитлеровцы, воспользовавшись тем, что земля замерзла,
маневрировали танками вне дорог. Они стремились обойти населенные пункты,
двигались перелесками и мелколесьем. Тогда Рокоссовский противопоставил
врагу маневр кочующими батареями и отдельными орудиями и танками, которые
перекрывали дорогу танкам противника и в упор расстреливали их. Встречать
врага приходилось теперь на самых различных направлениях. У командарма-16
не хватало сил и средств.
Его войска оборонялись всё так же стойко, и глубокий оперативный прорыв
гитлеровцам не удавался. Решительные контратаки частей и соединений,
героические действия саперов, минировавших под огнем танкоопасные
направления, меткий огонь противотанковой артиллерии — все это задерживало
и изматывало противника. Неся большие потери в людях и технике, гитлеровцы
продвигались в день по 3—5 километров. Немецко-фашистские танковые клинья
вместо предполагаемых быстрых оперативных прорывов и стремительного
продвижения оказались втянутыми в затяжные кровопролитные бои за отдельные,
хорошо укрепленные пункты обороны 16-й армии.
В эти дни Рокоссовский сутками находился либо в частях, либо на
командном пункте, и вздремнуть удавалось лишь в машине при переездах с
одного участка обороны на другой. Эти поездки были небезопасны:
гитлеровские летчики патрулировали над дорогами, охотились за отдельными
автомашинами, и ЗИС-101 командарма-16 многократно служил объектом такой
погони. Бои не только не ослабевали, они разгорались с ещё большей
ожесточенностью. 19—20 ноября 3-я и 4-я танковые группы гитлеровцев
продолжали настойчиво наступать против 16-й армии и её соседа справа — 30-й
армии. С утра 19 ноября противник ослабил нажим в центре армии
Рокоссовского, но продолжал наращивать удары на обоих её флангах.
Удерживая рвущегося к Москве врага, истребляя его танки и солдат, 16-я
армия и сама теряла очень много людей. К исходу 20 ноября по приказу
командования фронта (подчеркну — по приказу командования фронта) она
организованно и в полном порядке отошла на новый оборонительный рубеж:
Павельцово, Морозово, Аксёново, Ново-Петровское, Румянцево. Отход носил
характер заранее подготовленного маневра, имевшего целью не допустить
прорыва фронта противником и заставить его остановиться для подготовки
наступления на новом рубеже обороны. Четкое осуществление такого маневра в
невероятно сложной обстановке доказывало большое искусство как командарма и
его штаба, так и войск 16-й армии.
К концу ноября оборонительное сражение на правом крыле Западного фронта
достигло наивысшего накала. После ожесточенных боев на Солнечногорском и
Истринском направлениях противник вновь потеснил войска 16-й армии и вышел
в районы, удаленные от черты города всего на 25—35 километров. Сильно
поредевшие во время кровопролитных боев 7-я, 8-я, 9-я гвардейские и 18-я
стрелковая дивизии были оттеснены до рубежа Клушино, Матушкино, Крюково,
Баранцево, где вели отчаянную борьбу, с главными силами 4-й танковой группы
противника.
Последнее продвижение вперед к Москве противник сделал 30 ноября между
Красной Поляной и Лобней. На левом фланге противнику удалось оттеснить
части 16-й армии до рубежа Баранцево, Хованское, Петровское, Ленино. Но это
был предел наступления немецко-фашистских войск на северных подступах к
Москве. «Тайфун» выдохся!
Начиная контрнаступление, Советское Верховное Главнокомандование
предполагало в первую очередь разгромить ударные танковые группировки
противника, севернее и южнее Москвы. Войскам правого фланга Западного
фронта предстояло разгромить клинско-солнечногорскую группировку
противника, то есть его 3-ю и 4-ю танковые группы. 16-я армия должна была
начать наступление на день позже других армий, 7 декабря и, освободив во
взаимодействии с 20-й армией районы Льялово — Крюково, наступать основными
силами на Истру.
От обороны к контрнаступлению 16-й армии пришлось переходить без всякой
паузы, бои продолжались все время. 2 декабря противнику удалось захватить
Крюково, этот важный узел дорог в непосредственной близости от Москвы. Уже
в ночь на 3 декабря Рокоссовский приказал командиру 8-й гвардейской дивизия
вернуть поселок, и такая попытка была предпринята, но отбить удалось лишь
восточную часть Крюкова. С 3 по 6 декабря дивизия девять раз атаковала
крюковский узел сопротивления. Поселок переходил из рук в руки.
Окончательно его удалось освободить лишь в ходе общего контрнаступления.
В 1942 году Красной Армии вновь, как и в 1941-м пришлось познать горечь
поражений и отступления, вновь вражеские войска двигались по нашей земле на
восток. Но 1942 год был и годом Сталинграда. В сражении под этим волжским
городом Красная Армия разгромила и уничтожила крупнейшую стратегическую
группировку немецко-фашистских войск, и 1942 год стал рубежом, изменившим
весь ход второй мировой войны.
В начале октября 1942 г. Рокоссовского назначили командующим Донским
фронтом, которому предстояло сыграть важную роль в контрнаступлении под
Сталинградом.После окружения армии фельдмаршала Фридриха Паулюса Сталин
поручил Рокоссовскому командование всеми войсками, действовавшими против
сталинградской группировки противника. Именно ему Паулюс при капитуляции
отдал свой пистолет. В 1944 г. К. Рокоссовский особенно отличился во время
наступления в Белоруссии, командуя 1-м Белорусским фронтом. Тогда он
предложил нанести не один, а два главных удара по противнику. Рокоссовский
вспоминал, что Сталин, склонявшийся к тому, чтобы удар был один, дважды
предлагал ему выйти в соседнюю комнату и подумать, но, в конце концов,
утвердил его предложение со словами: «Настойчивость командующего фронтом
доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это –
надёжная гарантия успеха». Решение наступать сразу с двух направлений
принесло победу. У немцев не хватило сил отразить атаку. Группа немецких
армий «Центр» была окружена и разгромлена в Белоруссии. За заслуги в этой
операции, носившей название «Багратион», Рокоссовскому 29 июня 1944 г. было
присвоено звание Маршала Советского Союза. В ноябре Рокоссовского перевели
из 1-го Белорусского фронта, наступавшего на Берлин, во 2-й Белорусский.
Этот фронт, наступавший севернее, в Померании, по приказу Ставки должен был
двинуть значительные силы в Восточную Пруссию.
ЗРЕЛОСТЬ ТАЛАНТА
(Из воспоминаний однополчан)
В героические недели и месяцы зимних сражений 1941/42 года,
получивших в военной истории название "Битва под Москвой", 16-я армия,
которой командовал К.К. Рокоссовский, была на одном из самых горячих
участков. В этой армии действовали и своими подвигами заслужили бессмертную
славу 3-й кавалерийский корпус под командованием Л.М. Доватора, 316-я
стрелковая дивизия, которой командовал И.В. Панфилов, прибывшая из Сибири
78-я стрелковая дивизия - в ту пору ею командовал полковник А.П.
Белобородов - и многие-многие другие.
Этот период в военной биографии К.К. Рокоссовского можно назвать
решающим. Здесь, в битве под Москвой, проявился человеческий и
полководческий характер будущего Маршала Советского Союза. Примечательно и
то, что на это время судьба свела К.К. Рокоссовского с Г.К. Жуковым,
назначенным командующим Западным фронтом. Оба генерала - командующий
фронтом и командующий армией - не только хорошо знали друг друга, но и
долгие годы дружили, хотя время часто их разлучало. Встретились они еще в
1924 году в Ленинграде, в Высшей кавалерийской школе. В тридцатые годы К.К.
