почему после не искали четверо суток?
20 июля начались усиленные поиски, когда из Ставки была получена
шифровка о немедленном выяснении местонахождения Якова Джугашвили.
Но доложили о результатах поиска только 24 июля...
Может, знали, что Якова уже нет в живых...
Складывается впечатление, что кто-то старался только запутать ситуацию.
Все немного проясняет письмо сослуживца Якова, адресованное Василию
Сталину. В этом письме говориться, что командир дивизии бросил их и
вырвался из окружения, уехав на танке. Жив ли Яков он даже не
поинтересовался...
До 13 августа информации, что же случилось с сыном Сталина, не было
никакой. Человек исчез...
Не было ни одного свидетеля...
В середине августа в Штаб была доставлена немецкая листовка, на которой
был изображен Яков Джугашвили с несколькими немецкими офицерами, а ниже
надпись, призывающая всех сдаться и перейти на сторону немцев, как сделал
сын Сталина.
Об этом сразу же доложили Сталину, удар для которого был очень сильный.
Ко всем бедам начала войны добавилась еще одна.
Всем к тому времени было уже известно отношение Сталина к плененным
русским. Они становились врагами народа. А тут... его собственный сын...
А тут еще появляется записка от Якова отцу, переданная дипломатическим
путем. Да Яков должен был застрелиться от позора, а не писать отцу письма
из плена.
Что-то очень странное было во всем этом...
А немцы продолжали скидывать листовки с изображениями Якова и с
призывами складывать оружие.
Но никто не замечал несоответствий на этих провокациях: то свет падает
в одну сторону, а тень в другую; в жаркий летний день Яков в теплой шинели
и ни на одной из фотографий Яков не смотрит в камеру...
В протоколе первого допроса Якова сказано, что при нем не было никаких
документов, а сам он утверждал, что является сыном Сталина, «знает
английский, немецкий и французский языки»... Но если мы обратим внимание на
аттестацию Якова Джугашвили в 1940 году, то узнаем, что у него отмечалось
неудовлетворительное знание одного иностранного языка. А тут, через год,
хорошо знает три языка...
Яков отказался сотрудничать с немцами. Тогда его отправляют в
офицерский концлагерь, а после – в концлагерь Хамммельбург.
Все это время Иосиф Сталин не переставал интересоваться судьбой сына,
поэтому советская разведка следила за всеми передвижения Якова. Или
человека, выдававшего себя за Якова...
Почему это мог быть не Яков?
Ведь за все время, пока Яков находился в плену, не было сделано ни
одной видеосъемки или записи голоса. А ведь это был бы еще больший удар по
Сталину. Все очевидцы, пребывавшие с Яковом в одной камере, не знали же
Якова Джугашвили до войны!
Своих целей немцы все-таки добились. Попытки освобождения Якова
вскрывали подпольные связи и комитеты. А сам Сталин очень нервничал...
В ярости Иосиф Сталин приказал арестовать Юлию Мельцер, жену Якова,
обвиняя ее в том, что Яша попал в плен. Юля была арестована в Москве в 1941
году по подозрению в том, что передавала немцам сведения. Она пробыла в
тюрьме до 1943 года и вышла, когда стало известно, что она невиновата. В то
же время пришло сообщение о гибели Якова Джугашвили в плену.
Подробности удалось выяснить уже после войны из немецких документов. По
этим источникам Яков Джугашвили, находясь в специальном лагере смертников,
бросился на колючую проволоку под высоким напряжением. При этом охранник с
нескольких метров выстрелил ему в голову, когда того уже ударило током.
Зачем было стрелять именно в голову, да и вообще, стрелять? Яков и так бы
мгновенно умер от разряда. И почему это произошло, когда активизировались
переговоры об обмене Якова на фельдмаршала Паулюса? Случайно ли это?
А сказал ли при этом Сталин, что он не меняет фельдмаршалов на солдат,
какого-либо документального подтверждения нет, как и опровержения. Но надо
учесть, что плен Яши Сталин переносил очень тяжело...
Весной 2002 года была проведена экспертиза некоторых документов
(фотографий, листовок и записок Якова Джугашвили в плену), которые наиболее
часто фигурировали в его деле. По результатам стало известно, что вся
пропаганда немцев, связанная с сыном Сталина – это одна из самых успешных
операций немецкой разведки против советских спецслужб и лично Сталина.
Удалось сравнить подчерки Якова до войны и записки к отцу из плена. Это
позволило сделать вывод, что письмо было написано не Джугашвили.
Получается, что Яков не писал отцу из плена, не призывал складывать
оружие...
Тогда кто? Кто изображен на фотоснимках?
После тщательных исследований фотографий были обнаружены приемы
фотомонтажа и затушевывания...
Получается, что все доказательства, предъявленные Сталину, были
недостоверны.
Яков просто не вернулся с войны. Его жена Юля ждала его до последнего.
А вот Сталин перед Юлией Мельцер так и не извинился за ее надломленную им
же жизнь. Однако свою внучку, дочь Яши и Юли, очень любил. Впоследствии он
разрешил матери, Юле, и ее дочери воссоединиться.
Светлана.
Светлана Аллилуева родилась в 1926 году. От рождения она была
зарегистрирована Сталиной. Ее детство прошло на даче в Зубалове, неподалеку
от Москвы, в бывшем доме нефтепромышленника из Батума. С малых лет ее
окружали няньки, воспитатели, педагоги. Ее мать была строгой и скромной
женщиной, сначала работала в редакции, а затем поступила учиться в
Промышленную академию, совмещая работу с учебой. С матерью Светлана прожила
всего шесть с половиной лет. Сохранилось только одно письмо Надежды
Аллилуевой к своей дочери, написанное, видимо, в 1930-м или 1931-м году,
которое во многом характеризует мать. Это письмо наводит на серьезные
размышления. Адресовано оно пятилетней девочке, единственной дочери, но при
этом тон его слишком черствы. В письме так мало материнской теплоты,
которая была бы так уместна здесь.
Напротив, с отцом у Светланы сложились своеобразные, «игровые»
взаимоотношения. На сохранившихся фотографиях счастливый отец, чаще в
сапогах и кепке, рядом с дочерью или она у него на руках. Лица их радостны.
Во взгляде отца нельзя не заметить большую любовь к дочери.
И все же детство Светланы Аллилуевой, несмотря на материальное
благополучие и любовь отца, нельзя назвать безоблачным, оно во многом
наложило отпечаток на всю ее последующую жизнь.
По словам Никиты Сергеевича Хрущева, бывавшего в 30-х годах в доме И.
В. Сталина, отношения Светланы с отцом складывались сложно. Он, конечно,
очень любил ее, но выражал свои чувства оскорбительным образом. Вначале он
травмировал душу ребенка, позже - девушки, а еще позже- женщины.
Результатом всего этого явилось постепенное возникновение у «Светланки»
психического расстройства.
О том, что мать ее не просто умерла, а покончила жизнь самоубийством,
она узнала, уже будучи взрослой девушкой, прочитав об этом в зарубежной
прессе, а затем выяснив подробности у окружающих ее людей. Для нее,
конечно, это было потрясением, тем более что ей стало известно о якобы
оставленном матерью политическом завещании. Сама она его никогда не видела
и узнала о нем только из рассказов прислуги. Завещание это не обнаружено, и
никаких его следов в архивах нет. Но если принять эту версию на веру, то в
качестве мотивов, приведших Н. Аллилуеву к самоубийству,
можно предположить и искажения Сталиным ленинских заветов, и начавшиеся
устрашения его противников, и преступные формы коллективизации... Могли
быть и личные мотивы, и особенно психики. Безусловно одно - причиной ее
смерти были какие-то действия Сталина, возможно, усугубленные оскорбленным
женским достоинством. Так, на последнем банкете, после которого Надежды
Аллилуевой не стало, он оскорбил ее при всех грубым окриком во время тоста
в честь Л. П. Берии: «Эй ты, пей!» Унижало и недостаточное внимание к ней,
когда Сталин неделями ее не замечал.
После смерти матери жизнь Светланы проходила в основном в Кремле или на
даче рядом с отцом. Отец следил за ее учебой, почти каждый день
интересовался ею, регулярно подписывал дневник. Дочкой он был доволен.
Училась она хорошо. Но часто засиживалась допоздна, утром опаздывала на
занятия. Как и Василий, в школу она ходила под наблюдением охранника,
питалась отдельно от остальных учащихся. Учителя отмечали ее склонность к
литературе, и все говорили о целесообразности ее поступления на
филологический факультет. Того же хотела и Светлана. Но отец настоял на
поступлении Светланы на исторический факультет МГУ, где она начала учебу в
1943 году. После его окончания ее стремление к филологии было оценено
отцом, получило его поддержку, и в итоге она поступила в аспирантуру
Академии общественных наук при ЦК КПСС, после чего ей была присвоена ученая
степень кандидата филологических наук...
Во время празднования Нового 1952 года в присутствии многочисленных
гостей отец преподал ей жестокий урок, когда она, уставшая, не захотела
танцевать в кругу людей много старше ее и бывших уже изрядно пьяными. В
ответ на ее отказ отец схватил ее за волосы и, дернув, затащил, плачущую, в
круг. Что показывает нам, что его отцовские чувства даже по отношению к
дочери имели очень своеобразную форму выражения.
Светлана проявила себя довольно способным литератором-профессионалом. В
1967 году уже за рубежом она написала и издала книгу собственных
воспоминаний «Двадцать писем к другу», в 1970 году – «Всего один год», в
1984 году – «Далекие звуки». Конечно, как и всякие воспоминания, они
