Правительственными указами 1946 г. были установлены жесткие размеры приусадебных участков, которые несколько расширились в годы войны за счет освоения пустующих земель. В первые послевоенные годы была проведена строгая кампания по изъятию всех «излишков» приусадебных участков. Эта мера сильно ударила по сельским жителям, резко снижая уровень их материального благосостояния.
Объявленная борьба с «нарушениями устава сельскохозяйственной артели» обернулась в конечном счете резким сокращением площадей под приусадебными участками сельских жителей. Был взят курс на превращение колхозов (формально — «сельскохозяйственных кооперативов) в государственные предприятия. В конце 40-х годов была развернута кампания по укрупнению колхозов, что вначале казалось обоснованной и разумной мерой, но на деле вылилось лишь в этап на пути превращения колхозов в государственные сельскохозяйственные предприятия.
Безусловно, существовали и зажиточные колхозы. Но обычно это было следствием поддержки вышестоящих органов, для создания искусственных «маяков», либо же, в редких случаях, ими руководили уникально предприимчивые и отчаянно смелые люди.
Деревне требовались значительные капитальные вложения, но средств для этого государство не имело. Однако можно было ослабить финансовый пресс, под бременем которого находилось как личное, так и общественное хозяйство. Налог на все, что содержал колхозник на своем подворье, был настолько велик, что держать скот, выращивать фруктовые деревья оказывалось попросту невыгодным. Крестьяне вырубали сады, чтобы избавиться от бремени налога. Всему этому имелось теоретическое обоснование: крестьянин должен большую часть времени отдавать общественному производству. Закупочные же цены на продукцию колхозов и совхозов были столь низки, что подчас расплатиться с колхозниками за труд не оказывалось возможным.
Сохранялись нормы довоенного времени, ограничивавшие свободу передвижения колхозников: они были фактически лишены возможности иметь паспорта, на них не распространялись оплата по временной нетрудоспособности, пенсионное обеспечение. Оргнаборы деревенского населения на стройки и заводы усиливали отток крестьян в город.
После страшной засухи 1946 г. следовали неплохие по погодным условиям 1947 и 1948 гг. В руководстве возникло убеждение, что стоит провести комплекс работ, которые бы снизили воздействие природно-климатических условий на сборы урожаев, и значительная часть проблем окажется решенной. Так в 1948 г. возник широко разрекламированный «сталинский план преобразования природы». Предусматривалось провести лесозащитные мероприятия, развивать оросительные системы, строить пруды и водоемы. В дальнейшем этот план дополнился решениями правительства о строительстве крупных каналов. В начале 50-х гг. выдвигаются грандиозные проекты строительства гигантских гидроэлектростанций на Волге и Днепре, каналов в пустыне Кара-Кум и между Волгой и Доном, план создания лесозащитных насаждений на многих сотнях тысяч гектаров. Эти проекты отвлекали огромные ресурсы, истощая и без того скудную казну государства, привнося новое напряжение в жизнь общества, снижая жизненный уровень простых людей. И в это же время не хватало средств на минимальные капиталовложения, которых требовало сельское хозяйство средней полосы. Российский крестьянин всеми правдами и неправдами старался покинуть деревню, устремляясь в города на новостройки.
По-прежнему основное бремя по формированию средств для тяжелой промышленности несло сельское хозяйство, которое вышло из войны крайне ослабленным. В 1945 году производство сельскохозяйственной продукции сократилось по сравнению с 1940 годом почти на 50%. Руководство страны старалось не замечать глубокого кризиса в аграрном секторе экономики, и даже осторожные рекомендации по смягчению командного давления на деревню неизменно отвергались. Вновь усилился контроль над хозяйствами со стороны МТС и их политотделов. МТС опять получили право распределять плановые задания между колхозами. Вышестоящие организации через систему МТС диктовали хозяйствам сроки посева, уборки и других агротехнических работ. А председатели колхозов, которые нарушали эти сроки, исходя, например, из погодных условий, могли получить строгое наказание. МТС также производили обязательные заготовки сельскохозяйственной продукции, взимали с колхозов натуральную плату за выполнение механизированных работ и т.д. Более того, в начале 1950-х годов было проведено укрупнение колхозов под тем же предлогом усиления процесса механизации сельскохозяйственного производства. В действительности, укрупнение колхозов упрощало государственный контроль за хозяйствами через МТС. Количество колхозов в стране сократилось с 237 тыс. в 1950 году до 93 тыс. в 1953 году.
В области колхозного права важнейшим послевоенным актом стало сентябрьское 1946 года постановление “О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах”, направленное на закрепление за колхозами отведенных им земельных массивов и предотвращение перехода этих земель в индивидуальное пользование. Для контроля за выполнением Устава сельхозартели при правительстве был создан Совет по делам колхозов. В апреле 1948 года принимается другое постановление правительства “О мерах по улучшению организации, повышению производительности и упорядочению оплаты труда в колхозах”, упразднившее такую структурную производственную единицу колхоза, как звено, и восстановившее производственную бригаду в качестве основной формы организации труда в колхозе.
Сельское хозяйство развивалось очень медленно. Даже в относительно благоприятном 1952 году валовой сбор зерна не достиг уровня 1940 года, а урожайность в 1949-1953 годах составила всего 7,7 ц/га (в 1913 году - 8,2 ц/га). В 1953 году поголовье крупного рогатого скота было меньше, чем в 1916 году, а население за эти годы выросло на 30-40 млн. человек, т.е. продовольственная проблема оставалась очень острой. Население крупных городов снабжалось с перебоями.
7. Недостатки административно-командных методов управления народным хозяйством.
Административно-командная система - это способ организации экономики и общественной жизни, характерный для прошедших через пролетарские революции стран с запоздалой индустриализацией. Основные черты:
жестко-централизованное управление на базе государственной собственности;
использование в управлении не столько экономических, сколько политических и идеологических регуляторов.
По мнению многих экономистов альтернативы АКС не было в тот исторический период развития нашей страны. Дело в том, что, одним из факторов является преобладающий тип работника. Сама система приспосабливается к типу работника, формирует его, но в то же время тип работника в значительной мере определяет характер системы. Работник при АКС - это по преимуществу, работник, для которого характерен дотоварный индивидуализм. Бывает индивидуализм буржуазный, мелкобуржуазный, товарный, когда человек хочет выделиться из коллектива, чтобы превзойти других в экономическом отношении. При дотоварном индивидуализме человек стремится не переработать больше других. В 30-х г. преобладавшим типом работника были люди, которые в свое время ушли из деревни, экономика НЭПа была им не по душе (разорившиеся крестьяне, крестьяне - бедняки, безлошадные крестьяне). АКС как модель хозяйствования приспосабливала к себе массового работника, а массовый работник приспосабливался к ней. И товарный мелкобуржуазный индивидуализм был, в конце концов, заменен примитивным коллективизмом, истоки которого - в распавшемся общинном сознании.
Периоды развития АКС можно проследить по данным экономического развития России. 1861-1913 гг. - темпы прироста ВНП составили, по мнению американского ученого Абрама Бергсона, 2,65% в год.. В переходный период от рыночной к планово-централизованной системе ВНП упал до 0,5-0,7% в год. В период становления основ административно-командной системы (1928-1940) ВНП возрос до 5,1% в год. Западная статистика отличается от советской тем, что ее данные очищены от инфляционных компонентов. В период расцвета АКС ВНП составил примерно 5% в год. В период упадка АКС ВНП - 2% в год. В период ликвидации АКС ВНП падал на 5% в год (т.е. темпы роста были отрицательными). Эти данные, конечно, ниже данных советской статистики. Например, по данным советской статистики в 1928-55 гг. ВНП рос на 10,4% в год, а по западным источникам этот показатель составил 4,6% в год, хотя это все равно очень высокий темп роста ВПН для того времени.
В сталинский период темпы экономического роста и по данным западной статистики оказываются очень высокими. АКС могла обеспечить темпы прироста ВНП 6% в год, т.е. в 1,8 раза выше, чем дореволюционная рыночная экономика. Но на основании этих данных нельзя сказать, что АКС эффективнее рыночной системы, т.к. нужно брать темпы роста ВНП за весь период существования, а по этим данным темпы роста АКС оказываются ниже. Обеспечение темпов роста ВНП в условиях АКС было небезупречным (ГУЛАГ, трагедия российского крестьянства и др.).
С экономической точки зрения идеальную модель социализма, с теми или иными вариациями, можно свести к следующим положениям:
все права собственности принадлежат государству. Это - так называемая "общенародная собственность". Частная собственность ликвидируется;
хозяйство управляется из единого Центра, который и решает, Что, Как и Для Кого производить;
рыночный механизм как децентрализованная система связи на основе ценовых сигналов уничтожается.
Предполагается, что такая система хозяйственного устройства способна устранить все дефекты рынка, связанные с неопределенностью, неравномерным распределением доходов, циклическими спадами и вообще неизбежными отклонениями от состояния равновесия. Рынок - не идеальная система, поэтому, полагают социалисты, необходимо его заменить научно разработанным, рациональным планированием.
Административно-командная система предполагает единый Центр, который должен сконцентрировать огромное количество информации, с тем, чтобы спустить вниз плановые задания. Однако сама концентрация информации в едином плановом органе оказывается неразрешимой задачей. Действительно, в условиях ограниченных ресурсов общества необходимо осуществлять многочисленные выборы - Что, Как и Для Кого производить. В рыночной экономике проблема выбора решается при помощи механизма цен. Изменение относительных цен и предельных норм замещения является тем ориентиром, который подсказывает производителям, что производить, а потребителям - что покупать. В условиях административно-командного управления эти механизм не работает.
Система управления советским народным хозяйством неоднократно реформировалась. Например, управление промышленностью к концу 20-х - началу 30-х годов была 4-х звенной. По результатам реформы 1934 г. в нашей стране возникла 3-х и 2-х звенная система управления. Изменения в схеме управления сводились к изменениям подчинения. Предприятия подчинялись то через трест производственно-территориальным управлениям, то непосредственно центру. Вместо Главков, создавались Производственно-территориальные Управления. То ликвидировалась функциональная система управления, то возрождалась. Так с 1936 г. усилился процесс дробления Наркоматов. В целом на этой базе продолжалась эволюция системы управления советской промышленностью до конца 50-х годов, во всяком случае до реформы 1957 г., когда была предпринята попытка перехода на отраслевую систему управления по региональному признаку.
Но не зависимо от реформ управленческих структур развитие промышленности шло за счет экстенсивных факторов. Как и прежде, строились тысячи новых предприятий, но административно-командные методы управления народным хозяйством не способствовали повышению эффективности имеющихся мощностей. Постепенно из-за несовершенства планирования усиливались структурные диспропорции.
Попытки реформирования системы управления в 50-х г. более походили на поспешные “шараханья” и чаще всего не давали быстрых положительных результатов, поэтому государственные руководители возвращались к прежним, привычным для них методам управления. Советская директивная экономика, в силу ее сверхцентрализованности, отсутствия инициативы и предприимчивости в различных хозяйственных структурах, оказалась неспособной к широкому внедрению научно-технических разработок в производство (кроме военно-промышленного комплекса) и стала стремительно отставать от стран с рыночной экономикой. При этом никто не хотел признаться, что все провалы советской экономики зависят не от конкретных исполнителей, а заложены внутри самой командной системы. В результате чего в экономике и возникла макроэкономическая несбалансированность:
неравномерность в развитии отдельных секторов и отраслей народного хозяйства. Это проявлялось, прежде всего, в гипертрофированном развитии определенных отраслей (ВПК, тяжелое машиностроение), доля которого в совокупном общественном продукте на конец 80х-составляла 68% - эти отрасли поглощали львиную долю инвестиций, сырья, материалов, квалифицированной рабочей силы, тем самым еще более "обездоливая" другие отрасли. Создание невиданного по своим масштабам ВПК, поглощавшего ежегодно не менее 2/3 экономического потенциала страны, на содержание которого ежегодно тратилось 18-20% национального дохода. Это и обусловило отставание отраслей, не работавших в ВПК, что привело к замедлению темпов экономического роста, к дефициту, к импорту;
неравномерность в технико-технологической основе различных секторов и отраслей. Это выражалось в плохом материальном оснащении многих отраслей, в крайне запущенном состоянии инфраструктуры (транспортное, складское хозяйство, энергетическая отрасль, информационная, коммунальная, социальная - отставали в плане технического оснащения и развития).
Все это привело к негативным тенденциям экономического развития России и неуклонному снижению темпов экономического развития.
Господство административно-командных методов управления народным хозяйством в нашей стране привело, в конце концов, к закономерному итогу – кризису всей системы. В рамках прежней системы, назревшие макроэкономические проблемы уже невозможно было решить, понадобились глубокие структурные реформы не только в экономике, но и в социально-политической жизни страны. Реформы стали жизненной необходимостью, т.к. необходимо было решить проблему структурно-инвестиционной перестройки на современной технико-технологической основе.
Заключение
Сладкая эйфория победы не требовала принуждения к тяжелому труду по восстановлению разрушенной страны. Энергия войны была столь велика и имела такую инерцию, что ее необходимо было «переключить» на мирное строительство. По напряженности оно было сходно с войной: в 1948 г. страна достигла и превзошла довоенный уровень промышленного производства, что по нормальным меркам немыслимо. А в 1952 г. объем промышленного производства в 2,5 раза превысил уровень 1940 г. Сделано было много - возрождались к жизни разрушенные города, восстанавливались и строились новые предприятия.
Но нельзя забывать о том, какой ценой достигался этот рост. Война усилила контроль над всеми сферами жизни. Снижение цен в городах проводилось за счет ухудшения жизни сельского населения. Неадекватная оплата за напряженный производительный труд не давала возможности поднять уровень благосостояния народа. В ответ, как бы в вознаграждение народу за перегрузки двух десятилетий, принципом государственной политики было сделано постоянное, хотя бы и скромное, улучшение жизни населения. Именно тогда возникли закрепленные в государственной идеологии (и укрепляющие государство) специфические стереотипы советского массового сознания: уверенность в завтрашнем дне и убеждение, что жизнь может только улучшаться. Народ же со своей стороны, в очередной раз предоставил государству, власти огромный кредит доверия - мирился с теми невзгодами, которыми была отмечена их жизнь, их быт, верил в «светлое будущее».
Список используемой литературы.
1. История СССР. Под редакцией Островского В. П. – М., 1990.
2. Кара-Мурза С. История советского государства и права.
3. Россия и мир. Под редакцией Данилова А. А. – М., 1994.
4. Тимошина Т. М Экономическая история России. Учеб. Пособие/ Под ред. М.Н Чепурина. М., 1998.
5. Хоскинг Джеффри. История Советского Союза. 1917-1991. – М., 1994.
[1] Наше Отечество. Опыт политической истории. Т.2 – М., 1991, с.427
[2] Шмелев Н.П., Попов В.В. На переломе. Экономическая перестройка в СССР. – М., 1989, с.81
[3] Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. История Советского Союза от 1917 г. до наших дней. Кн. 2. – М., 1995, с.35
