ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ ПРИМЕНИТЕЛЬНО К ПРОБЛЕМЕ ЯЗЫКА
Наряду с колоссальным культурным подъёмом средних веков наблюдается спад во всех областях науки, в том числе и языкознании. Единственным изучаемым языком эпохи средневековья была латынь. Причём латынь изучалась в чисто практических целях, поскольку латинский язык был универсальным языком науки. Основными пособиями по латинскому языку служили книги римских грамматистов Доната и Присциана. Эпоха Возрождения применительно к языку выдвинула, по мнению А.А. Реформаторского, три основные проблемы:
1) создание и развитие национальных языков
2) изучение и освоение различных языков в международном масштабе
3) пересмотр античного и средневекового лингвистического наследия.
Концентрация внимания на латинском языке в католических странах Запада также была исторически закономерной и оправданной. Латынь, унаследованная от распавшейся Римской империи, продолжала своё существование как единственный язык школьного обучения, а также философской мысли, развивавшейся в рамках религии, которая представляла собой господствующую форму средневековой идеологии.
На протяжении столетий этот литературный язык, ставший международным, обеспечивал потребности духовного общения между образованными людьми всех стран Западной Европы и благодаря этому естественно занял центральное место в системе школьного обучения. Именно поэтому и латинская грамматика уже очень рано сделалась предметом научного изучения. Это изучение, ориентированное прежде всего на задачи дидактического характера, осуществлялось в течение длительного времени путём составления комментариев, в которых разъяснялись и частично уточнялись положения грамматики Присциана, являвшейся наиболее авторитетным для того времени корпусом сведений по морфологии и синтаксису латинского языка.
Грамматика мыслилась именно как латинская, и в этом своём определяющем качестве она занимала своё место в системе дисциплин («свободных искусств»), составляющих основу школьного образования. Эта система слагалась из двух частей:
1. trivium – грамматика, диалектика (логика), риторика;
2. quadrivium – музыка, арифметика, геометрия, астрономия.
В этой системности соединения взаимосоотнесённых элементов образования. Служившего формированию личности средневекового интеллектуала и осуществлявшегося в подчинении теологической концепции мироздания, получало выражение характерное для средневекового миропонимания стремление синтетическим построениям, пронизанным принципом иерархии.
В XIII – XIV веках начинается процесс создания национальных языков. Эпоха великих географических открытий знакомит европейцев с неизвестными народами, языками, появляются описания новых языков.
Пути формирования национальных литературных языков были различны. В любом обществе бытовая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке.
В силу экономических и географических причин «первой капиталистической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это – итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени». Данте Алигьери (1265 - 1321) одним из первых заинтересовался вопросами языка. В трактате «О народной речи» (1304 - 1307). Касаясь вопроса о происхождении языка, Данте указывает, что люди не могут понимать друг друга только с помощью жестов или телодвижений, что для передачи друг другу своих мыслей необходимо иметь разумный и чувствительный знак. Таким знаком и стал язык. Данте считал, что язык имеет двустороннюю природу: чувственную, которая обнаруживается в его звучании, и рассудочную, которая появляется в его способности что-то означать. В самом общем виде говорил он и о коммуникативной функции языка: ли общение всех людей с помощью первоначально единого языка, или возможность существования речевых средств общения в пределах профессиональных групп людей. Он подчёркивал, что народный язык благороднее латыни, так как этот язык «природный», а латынь – язык «искусственный» («Божественную комедию» Данте написал не на латыни, а на итальянском языке).
Среди грамматистов эпохи Возрождения следует отметить П. Раме (Рамуса) (1515 - 1572), который выступил против схоластики Аристотеля. Он написал грамматики греческого, латинского и французского языков. Среди филологов его школы надо упомянуть Я. Ааруса (1538 - 1586), которого иногда называют первым фонетистом нового времени. В небольшой работе «О буквах две книги» (1586) он дает систематические определения звуков речи и способов их образования.
С XVI века начинается самостоятельная разработка грамматических вопросов в России, в частности в работах Максима Грека (около 1475 - 1556). Первая печатная славянская грамматика вышла в свет в Вильно в 1586 году под заглавием «Славянская грамматика», в 1591 «Адельфотес Грамматика доброглаголивого Единнословенского языка совершенного искусства осьми частей света по наказанию многоимённому Российскому роду во Львове и друкарне братской, сложена от различных грамматик студентами иже в Львовской школе». Первой собственно славянской грамматикой, на которой сказалось влияние западноевропейских грамматических учений, была «Грамматика словянская совершеного искусства восми частей слова...» (1596) Лаврентия Зизания. Возрождения ней автор, пользуясь греческими образцами, даёт десять склонений и два спряжения. В 1691 году М.Г Смотрицким (окло 1578 - 6133) составлена «Грамматики словенския правильное синтагма...». Эта книга переиздавалась несколько раз и на её основе позже были изданы «Грамматика, или Письменница, языка Словенского, тщателем вкратце издана в Кремянци» (на Волыни) и «Грамматика Словенская», составленная Ф. Максимовым.
Особенностью всех грамматик, вышедших в XIV – XVII веках, является их описательный характер. В основу национальных грамматик были положены схемы латинской грамматики, однако изложение грамматических особенностей различных языков не укладывалось в эти схемы, что вело к выявлению специфических особенностей различных языков и содействовало развитию грамматической теории.
Рассмотрим более подробно некоторые европейские школы лингвистики. Становление грамматик в каждой из них достаточно специфично и обусловлено исторически сложившимися условиями жизни народов той или иной страны.
СТАНОВЛЕНИЕ ОКСИТАНСКИХ ГРАММАТИК
Начнем рассмотрение с окситанского, как наиболее распространенного и давшего жизнь многим национальным грамматикам некоторых европейских стран. Окситанский – до середины XX века более известный как провансальский – удостоился чести стать предметом изучения уже начиная с XIII века, вероятно, и ранее благодаря необычайному успеху своих трубадуров. Возникшая на рубеже XI – XII веков лирика трубадуров, произвела на современников – в первую очередь на западноевропейское рыцарство – сильное впечатление: Возрождения Германии под её влиянием появляются миннезингеры, в Испании расцветает галисийская поэзия, а в Италии и Каталонии уже с конца XII века вследствие постоянных визитов трубадуров к дворам местных синьоров, умение писать стихи на окситанском становится повсеместно распространённым, и возникают собственные трубадуры: Лафранко Чигала, Бонифаччо Кальво, Бартоломео Цорци и особенно Сордель (около 1200 – 1270, упомянут Данте в 6-й песни «Чиститлища») в Италии, Гираут Рикьер, Церверин де Джерона и другие в Каталонии. Естественно, что там, где сочиняли стихи на окситанском, должны были собирать и изучать творчество окситанских поэтов: из 95 дошедших до нас антологий окситанской лирики – так называемых cazoniere (от итальянского canzone «песня») – 52 приходится на Италию, 19 – на Окитанию, 14 – на Францию и 10 – на Каталонию. Неслучайно именно в Италии и Католонии составляются первые окситанские грамматики: «Провансальский Донат» Юка Файдита и «Принципы сочинения стихов» (Razos de trobar) Раймона Видаля.
Автором «Доната», как следует из колофона древнейшей рукописи, был некий Юк Файдит (дословно «Гуго Изгнанник»), составивший его по просьбе двух итальянских синьоров (придворных императора Фридриха II) где-то в середине XIII века «для обучения провансальскому языку и для различения между истинным и лозным в нём». Это учебник, а его составитель – преподаватель окситанского языка и притом далеко не единственный в Италии: заключая свой трактат, он говорит о завистниках, которые будут оспаривать достоинства его труда, каковым он публично готов дать ответ, ибо «никто до него не исследовал этого предмета столь глубоко и не изложил его столь тщательно во его всех частностях».
В тексте трактата обращает на себя внимание длинный перечень глаголов (инфинитивов) первого, второго, третьего и четвёртого спряжения (775 - 1466), занимающий чуть меньше половины сочинения. Это обстоятельство, а также наличие латинского подстрочника (над строкой в рукописи А, в отдельной колонке справа в В) позволяют предполагать, что помимо морфологии автор учебника стремится сделать доступной своим слушателям лексику окситанского языка: индексы в издании Джона Маршалла содержат 123 имени собственных (с. 381 - 383). Правило чтения и фонетику он, по-видимому, объяснял сам, то есть «прямым» способом, а синтаксис вряд ли представлял особенные трудности для его итальянских учеников. Обучение, надо думать, проводилось по обычному средневековому шаблону: учитель медленно диктовал из своей книги, а ученики записывали.
Так возникает образ весьма непоследовательного и довольно таки чудаковатого грамматика, который углубляется в частности вроде несклоняемых имен или окончания третьего лица единственного числа перфекта и в тоже время не в состоянии разграничить второе и третье склонение, равно как и второе и третье спряжение. Но Юк скорее всего и не ставил перед собой каких либо теоретических задач: его целью было создать не школьный учебник – окситанский не преподавали в итальянских школах, - а руководство для взрослых, желавших научиться читать и даже писать, отсюда список рифм и длинный перечень глаголов, важнейшей части словаря, - окситанские стихи. Его трактат следует отнести, несмотря на название, не к типу учебников, а к жанру так называемых «правил» (regulae), с их ориентацией не на определение и грамматические объяснения, а на парадигмы и списки примеров; как и окситанский «Донат», они рассматривают части речи выборочно, ср. «Наука об имени, местоимения и глаголы» Присциана (включающая также и причастия). С этой точки зрения даже такую, казалось бы, явную несуразицу, как перекрещивающееся изложение парадигм оптатива и конъюнктива, нужно интерпретировать как желание автора как можно быстрее установить ассоциативные связи за счет монотонной системности грамматик Доната или Присциана.
