И еще один фактор сыграл тут существенную роль — постепенное расширение предмета эстетики: если еще в начале прошлого века ее определяли обычно как философию красоты, то сейчас она рассматривается как наука о природе и закономерностях эстетического освоения действительности, ибо выяснилось, что «эстетосфера» не сводится к одной только красоте, но охватывает широкий спектр ценностных свойств реального мира и его художественного удвоения в творениях искусства — и возвышенное, и трагическое, и комическое, и разнообразные их модификации, сплетения и взаимопереходы.
Перед современной эстетикой возникла в этой связи важная и чрезвычайно интересная проблема строения эстетосферы культуры и закономерностей ее исторического развития — проблема, решение которой доступно только философскому на нее взгляду.
Аналогично в методологическом отношении сложился эстетический подход к изучению искусства. Отмечу, прежде всего, что эстетику уже с древнейших времен стали интересовать в культуре те особенности человеческой деятельности, которые обозначаются разными значениями одного и того же слова «искусство»: оно обозначает ведь и высокую степень мастерства во всех сферах деятельности людей (мы говорим о военном искусстве и дипломатическом искусстве, об искусстве хирурга, виртуозно делающего сложнейшие операции, и о шахматном искусстве), но то же слово обозначает и специфическую область творческой деятельности, которая создает художественные произведения — поэтические, музыкальные, сценические, пластические и т.п.; вместе с тем в часто употребляющемся выражении «литература и искусство» последний термин имеет еще более узкий смысл.
Хотя эстетическая ценность присуща всему, что мы называем «искусством», поскольку красота есть следствие искусности во всем, что бы человек ни делал, и органически присуща всем формам художественного творчества, к нему эстетика проявляет специальный интерес. Ряд авторов полагают, что эстетика изучает только искусство как наиболее последовательное выражение идеи прекрасного, хотя на самом деле это не совсем точно.
В истории культуры эта его сфера издавна и по сей день привлекает внимание целого спектра научных дисциплин, так и называющихся искусствоведческими. Каждая из них изучает определенный вид искусства (литературу, музыку, театр и все другие или целую группу искусств — изобразительные, сценические и т.п.) в двух плоскостях: исторической и теоретической. Теоретическое изучение каждой конкретной ветви художественно-творческой деятельности непосредственно соприкасается с изучением искусства эстетикой, и нередко, как уже отмечалось, последняя развивалась в недрах теории отдельных искусств. Однако такое теоретическое исследование только тогда приобретает эстетический масштаб, когда его проблематика выходит за пределы особенностей данного вида искусства (или данного семейства искусств), восходя на тот горизонт, на котором находят общие законы художественного освоения человеком мира, а затем и их специфические проявления в данной конкретной области искусства, — так вошли в историю эстетики «Поэтика» Аристотеля, «Трактат о живописи» Леонардо да Винчи, «О музыкально-прекрасном» Э. Ганслика, ибо коренное отличие эстетической теории, которое и придает ей философский характер, состоит в том, что предметом ее рассмотрения является целостное бытие искусства в культуре, т.е. сама сущность художественной деятельности и вытекающие из нее дифференцирующие силы, превращающие искусство в мир искусств (законы морфологии искусства).
Точно так же, как эстетосфера культуры становилась предметом изучения разных конкретных наук, и художественная деятельность входила в поле зрения широкого круга наук, поскольку они находили в искусстве проявление изучающихся ими сил и процессов; при этом оказывался возможным двоякий масштаб исследования — видовой, ограничивавший психологию искусства, социологию искусства, семиотику искусства каким-то одним видом художественного творчества, и общеэстетический, т.е. предполагающий рассмотрение данных свойств и процессов во всех искусствах. Понятно, что во втором случае эти науки непосредственно соприкасаются с эстетикой, но остаются принципиально от нее отличными формами конкретно-научного знания — именно потому, что каждая рассматривает их общий с эстетикой объект в какой-то одной плоскости, тогда как задача эстетики состоит в том, чтобы «видеть» эстетическое отношение в искусстве в его многосторонней целостности.
Такое «видение» не может возникнуть из простого суммирования той информации, которую добывают конкретные науки, только философское мышление эстетики способно теоретически смоделировать эту целостность. А это означает, что осмыслению подлежат здесь не произведения искусства сами по себе, и не психология творчества данного художника, или мастеров данного вида искусства, или вообще Художника, и не социальная детерминация его творчества, и не причудливая история восприятия, оценки и переоценки его произведений и т.п., а закономерности всего процесса порождения художественных ценностей, их образных содержательно-формальных характеристик, их реактивации в ходе сотворческого восприятия — переживания — осмысления произведений искусства, их роли в формировании сознания личности и в истории культуры.
Особое место и специфические функции искусства в культуре обусловливают взаимоотношения наук, изучающих культуру и искусство.
Вопрос №2. Эстетическое отношение к действительности
Место эстетического отношения в системе взаимодействия человека с окружающим миром
Человек вступает в различные по своему характеру отношения с окружающим миром, другими людьми. Среди наиболее важных и постоянных отношений можно выделить, как минимум, следующие.
1. Практическое (утилитарное), основанное на использовании; «потреблении» человеком, другой стороны, объекта отношения для реализации своих жизненно важных потребностей через посредство «распредмечивания», «расчленения» этого объекта.
2. Познавательное, связанное с постижением свойства объекта, формированием знания о нем;
3. Ценностное, смысл которого состоит в выявлении значимости объекта для человека.
Ценность характеризует объект по отношению к субъекту (в смысле его значимости для этого субъекта). В таком случае значимость объекта как бы обогащается содержанием и характером действий субъекта эстетического отношения. Мир ценностей выступает как мир культуры в самом широком смысле слова.
Эстетическое отношение человека к действительности складывалось в недрах ценностного сознания. Его статус не гносеологический, а аксиологический, что означает прекрасное, возвышенное и т.п. — не знания, а ценности, и их восприятие — проявление ценностно-осмысляющей мир деятельности человеческого сознания, а не его познавательной активности.
Ценность и ценностная оценка (иногда говорят — «отнесение к ценности», ибо «оценка» может иметь и иной, чисто познавательный, характер, например, оценка правильности решения математической задачи или экзаменационная оценка знаний студента) являются двумя полюсами единого субъектно-объектного отношения: на одном полюсе находится объект в его отношении к субъекту (отношении значения), а на другом — отношение субъекта к данному объекту (отношение осмысления). Иначе говоря, ценностью, в частности эстетической, является не объект в его «в-себе и для-себя-бытии», а «субъективированный объект», и потому отнесение к ценности, или ценностная оценка, есть акт выявления этой субъективации. Поскольку субъектная позиция, как мы помним, представляет каждого субъекта в его особенностях, отличающих его не только от объектов его деятельности, но и от всех других субъектов, т.е. раскрывающая его уникальность — идет ли речь об индивидуальном субъекте или совокупном (нации, сословии, классе, политической партии или профессиональном коллективе и т.п.), постольку ценностное сознание каждого субъекта, в частности, эстетическое, не может не отличаться от систем ценностей других субъектов.
Разумеется, между истиной и ценностью существуют разнопланные взаимодействия, но общими для знаний и ценностных позиций является:
1. их происхождение и формы функционирования в культуре: и те и другие зарождаются в обыденном сознании людей и направляют оттуда повседневное поведение человека;
2. в ходе исторического развития культуры и те, и другие поднимаются на уровень специализированной и профессионализированной деятельности в одном случае — в науке, в другом — в идеологии.
Вместе с тем, следует обратить внимание на различие знаний и ценностей.
1. Их принципиальное различие, различие их модальности, состоит в том, что одна есть отражение межобъектных отношений, а другая — отношений объекта и субъекта, потому истина остается истиной общезначимой, тогда как ценности релятивны, обусловлены специфическим для каждого субъекта кругом его интересов, взглядов, воззрений и устремлений (субъектом может здесь быть и конкретный индивид, и та или иная социальная группа, и совокупный субъект самого крупного масштаба — человечество).
2. По этой причине история ценностного сознания человечества существенно отличается от истории его познавательной деятельности: ее развитие кумулятивно (накопительно), а развитие эстетического сознания и всех форм идеологии протекает в противоборстве ценностных позиций разных субъектов, и современных друг другу, и друг друга сменяющих, что приводит к постоянной переоценке ценностей.
3. Потому и проблема объективности имеет разный смысл в гносеологии и в аксиологии: объективность истины определяется мерой соответствия знания объекту, а объективность ценности — мерой соответствия ценностных суждений индивида ценностным позициям совокупного социокультурного субъекта: так, теорема Пифагора истинна для всего человечества, а оценка красоты человека, утверждавшаяся пифагорейцами, была истинной для греков классической эпохи, переставала быть таковой в эпоху эллинизма и объявлялась ложной в Средние века.
В нашей философской литературе познавательная деятельность изучена очень хорошо, глубоко и обстоятельно, то деятельность ценностно-ориентационная до сих пор не стала предметом специального и серьезного теоретического исследования, оттого сама сущность ценности и ценностного отношения трактуется весьма и весьма различно. Особенностью ценности как таковой и всех ее разновидностей — нравственной, эстетической, религиозной, политической, художественной — состоит в том, что она есть значение объекта для субъекта.
