Первоначально чайная церемония проводилась в отгороженной ширмой части жилого помещения. В XV в. стали строить отдельный небольшие по объему павильоны, напоминающие крестьянскую хижину с четырехскатной соломенной крышей. Строгость и аскетическая простота являлись главным, что определяло внешний и внутренний облик чайного павильона (тясицу) – деревянный или бамбуковый каркас с земляной или глиняной штукатуркой, гладкие, без украшений также оштукатуренные стены спокойных тонов, бамбуковый потолок, небольшие окна с решетчатыми раздвижными рамами, оклеенными плотной белой бумагой. Слабый рассеянный свет, проникающий в тясицу, должен был содействовать атмосфере спокойствия, сосредоточенности, настроя на созерцательность и эстетическое восприятие всего окружающего. Единственным украшением и художественным центром чайного дома была токонома, в которой помещали свиток монохромной живописи и букет цветов, обычно определяющих главную тему церемонии, ее философский настрой. Стремление сделать чайный павильон местом уединения адептов секты дзэн от суетного мира, созерцательности и философских размышлений определило целый ряд установлений для чайной церемонии, сделанных самым известным мастером чая Сэнно Рикю (1521-1591). Он определил размер чайного павильона только в четыре с половиной татами (около 7,3 кв. м), рассчитывая площадь всего лишь на пять участников церемонии.
Помимо обычного входа с задней стороны домика для гостей – нидзиригути. Конструктивное его уменьшение – фактически до размеров лаза (90Х90 см) оправдывалось не только общим сокращением размеров павильона, но и той символикой, которая придавалась Сэнно Рикю каждой детали – низкая притолока заставляла каждого склонять голову, следовательно, «уравнивала» в чайном павильоне представителей всех социальных слоев.
Символическое значение имел и один из опорных столбов токонома – даимё-басира. Необработанный, сохраняющий кору ствол дерева должен был представлять неразрывную связь интерьера с природой.
Неотъемлемой частью чайного дома был маленький и тихий чайный сад – тянива, с густой растительностью, с тропинками из плоских камней для уединенных прогулок, с каменным фонарем и каменными сосудами для воды – цукубаи. Разрабатывая в деталях чайный павильон, Сэнно Рикю хотел воплотить в конструировании сада и чайного дома эстетический принцип саби, означающий гармоническое слияние простого и изысканного, печального и спокойного, несущего как бы патину времени.
Наиболее ранними из дошедших до наших дней чайных павильонов считаются киотоские Тогудо (1485), Серебряного павильона (1489), монастыря Сайходзи (конец XVI в.). Эталоном чайного павильона и сада считается знаменитый Тэйэн – сад в храме Мёкиан, созданный в 1573 г. Сэнно Рикю.
Простота и лаконичность конструкций чайного павильона оказали влияние на формирование в XVI в. национального жилища, что является наиболее серьезным достижением японского зодчества феодального периода.
Строительство крепостных сооружений.
В период могущества феодального дома Хидэёси в стране шло широкое строительство богатых резиденций высшего слоя самурайства, воздвигались замки – крепости в центрах провинций. Распространение огнестрельного оружия в Японии XVI в. привело к созданию новой военной тактики – строительству замков – крепостей со сложной системой оборонных укреплений. Подобных сооружений не было в других странах Дальнего Востока, они представляют собой памятники, характерные лишь для японского зодчества. Некоторые исследователи японской архитектуры связывают появление замков с использованием фортификационного опыта и помощи португальских инженеров. В действительности замки на японской земле строились и до появления огнестрельного оружия, наружные замковые укрепления были глинобитными, в XVI в. стены замков стали сооружаться из плотно подогнанных друг к другу каменных глыб. Пример подобного строительства представляет замок Иняума, построенный задолго до появления первых португальцев на Японских островах.
При возведении крепости – замка обычно учитывались природная возвышенность, наличие реки или озера, водное пространство которых использовалось для защиты подступов к замку. Каменные стены такой крепости поднимались на семи-, восьмиметровую высоту, в отдельных случаях достигали сорока и более метров. Искусственные рвы вокруг замка имели двадцатиметровую ширину и глубину семь-восемь метров. Внутреннее пространство представляли собой сложную систему крепостных глинобитных и каменных стен и внутренних дворов, умышленно спланированный лабиринт на случай, если в крепость ворвутся враги.
Для маскировки укреплений на территории замка сажали деревья, а также разбивали сады, окружавшие жилые помещения владельца крепости и его приближенных. Главным сооружением укрепленной территории была многоэтажная сторожевая башня тэнсюкаку («господин небес»), в некоторых замках достигавшая семиэтажной высоты. Она давала хороший обзор местности, в ее многочисленных помещениях хранились боеприпасы и провиант, стены ее, как и других построек, имели прорези для стрельбы из лука, треугольные и круглые отверстия для огнестрельного оружия, решетчатые выступы для сбрасывания камней. Возведенные по углам крепостных стен 2-3-этажные башни (ягура) также использовались для хранения боеприпасов.
Замок был социальным центром складывающихся и развивающихся городов, вокруг него группировались кварталы ремесленников и торговцев, в наиболее почетной зоне городской территории – вокруг замка – сооружались резиденции представителей богатых самурайских домов (вассалов князя)
Архитектурный облик замка представляет сложное чередование крыш и фронтонов, постепенно уменьшающихся к верху этажей, что зрительно облегчает все грандиозное сооружение. Несмотря на то что многоэтажные каменные крепости резко отличались от общего низкоэтажного и деревянного строительства японского города, они не выглядели инородным вкраплением. Как выразительность архитектурных форм, так и расположение замка на возвышенности делали его естественным центром и доминантной всей городской застройки.
Наиболее значительным из крепостных сооружений феодальной Японии являлся замок – резиденция Хидэёси, построенный в 1583 г. в Осака. Самым крупным феодальным владетелям было приказано поставлять камень на строительство замка. Цоколь был сложен из мощных валунов. Самый большой из них (520 т) имеет площадь 87 кв. м. В замке было три комплекса защиты, идущие один за другим. Внешняя полоса укреплений представляла собой опоясывающий всю территорию крепости глубокий 12-метровой ширины ров с высоким земляным валом, за которым шли каменные стены с многочисленными бойницами. Однако внешне замок казался легким и светлым благодаря стройной, с белыми стенами, сторожевой башне, поднимавшейся на 42-метровую высоту. Обилие золотых украшений на фронтонах ярусов создало крепости славу «золотого замка». В многочисленных сражениях сложная система защиты крепости была разрушена. В наши существует лишь сторожевая башня, восстановленная в 1931 г. и внешне повторяющая прежнюю постройку.
Значительным и своеобразным памятником национального зодчества является также замок в Химэдзи, построенный в XIV в. и реконструированный в конце XVI в. Его высокая сторожевая башня окружена системой внутренних дворов с монументальными каменными стенами и объединяется в единый комплекс с тремя башнями меньшего размера. Каменный постамент всего сооружений, отличающийся необычной высотой, обеспечивал неприступность замка. Богатство архитектуры и белизна стен способствовала тому, что в просторечии он стал называться «Замком Белой цапли» (Хакуродзё).
Прекращение длительного периода междоусобных феодальных войн и объединение страны, завершенное Токугава Иэясу в начале XVII в., содействовали общему экономическому и культурному подъему.
Быстрый рост городов, характерный для XVI и XVII вв., был связан с глубокими социальными процессами – выходом на историческую арену нового класса – молодой японской буржуазии. Широкое развитие буржуазной, так называемой городской культуры привело к оттеснению на второй план культуры придворной киотоской аристократии и самурайства.
Токугавский режим всячески содействовал сохранению феодальной системы во всех областях жизни страны, в том числе и области культуры. За период изоляции произошло значительное отставание японской науки того времени от европейской. Однако постепенно влияние средневекового буддизма все более теряет свою силу и центры культуры начинают перемещаться из храмов и монастырей в быстро развивающиеся города, прежде всего в экономический центр страны Осака и новую столицу Эдо. Почти весь XVII век городская культура наиболее активно развивалась в Осака, где проживало самое богатое купечество и где система правительственных регламентаций действовала слабее, чем в столице. В то же время в Эдо культура третьего сословия развивалась в условиях, когда сёгунат стремился перенести сюда и сохранить аристократическую культуру старой столицы Японии. Приглашенные сёгуном художники, скульпторы, писатели и поэты должны были содействовать созданию центра, не уступавшего Киото ни НПО богатству и пышности, не по значению в развитии культуры.
Именно формирование культуры горожан, достигшей расцвета в конце XVII начале XVIII в., превратило Эдо, а также Осака в действительные культурные центры в масштабе всей страны. Теперь уже они оказывали влияние на прежнюю аристократическую атмосферу старой столицы Японии, на самурайство. Однако меркантилизм, стремление к роскоши, новые моральные нормы купцов и горожан, не имевших политических прав, но завоевавших положение в обществе при помощи богатства, стали вызывать недовольство правительства. Самые известные представители официальной конфуцианской школы, такие, как Араи Хакусэки (1657-1725), выступили с осуждением этических норм третьего сословия, критически оценивали культуру периода Гэнроку, считая недопустимым прославляемые ею вольность, гедонизм, отступление от старых идеологических канонов. Но это привело к возникновению оппозиционных течений – в защиту «отечественной» , а также европейской культуры и науки.
Остановить процесс демократизации культуры было невозможно. Большое значение в распространении новых идей имело широкое развитие книгопечатания, заимствованного в XVI в. из Кореи. При помощи подвижного шрифта было напечатано 757 книг. Однако политика изоляции страны привела к восстановлению ксилографического способа – печатный станок сочли проявлением «иностранного влияния». Широкое распространение искусства гравюры в известной мере также содействовало использование ксилографии – почти в каждой гравюре изображение сочеталось с текстом, декоративность которого становилась особенно выигрышной при применении ксилографического метода.
Демократизация культуры вызвала к жизни новые формы театрального, изобразительного искусства, искусства слова. В XVII в. возникают театр Кабуки и кукольный театр Дзёрури, цветная гравюра на дереве, демократическая проза, отражающие новое видение мира, новую систему художественного постижения действительности.
