О "государственности"
О «государственности»
Изучая работы классиков коммунистической теории, невольно приходишь к мысли, что в основе многих наших бед лежит неадекватное мировоззрение. С уверенностью можно сказать, что невозможно дать объективную оценку сегодняшнего положения в стране, а также определить направление дальнейшего развития, не определившись по одному из главных вопросов – отношению коммунистов, да и всего общества к государству.
Не пытаясь навязать свою точку зрения, предлагаю читателям ознакомиться только лишь с некоторыми ключевыми, на мой взгляд, тезисами, взятыми из работы Ленина „Государство и революция”. Надеюсь, что данная публикация побудит вас перечитать данную работу Владимира Ильича. Ведь только творчество масс может помочь обществу выйти из трясины общественно-политического кризиса.
И так, что же такое государство, по определению марксизма?
„Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололась на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходима сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах “порядка”. И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, всё более и более отчуждающая себя от него, есть государство”.
“Всякое государство есть “особая сила для подавления” угнетённого класса. Поэтому всякое государство несвободно и не народно”.
“… суеверное почтение к государству и ко всему тому, что имеет отношение к государству, - суеверное почтение, которое тем легче укрепляется, что люди привыкают с детства думать, будто дела и интересы, общие всему обществу, не могут быть иначе выполняемы и охраняемы, как прежним способом, т.е. через посредство государства и его награждённых доходными местечками чиновников. Люди воображают, что делают необыкновенно смелый шаг вперёд, если они отделываются от веры в наследственную монархию и становятся сторонниками демократической республики. В действительности же государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии. И в лучшем случае государство есть зло, которое по наследству передаётся пролетариату, одержавшему победу в борьбе за классовое государство; победивший пролетариат, так же, как и Коммуна, вынужден будет немедленно отсечь худшее стороны этого зла, до тех пор, пока поколение, выросшее в новых, свободных общественных условиях, окажется в состоянии выкинуть вон весь этот хлам государственности”.
О развитии государства во Франции.
“Это исполнительная власть, с её громадной бюрократической и военной организацией, с её многосложной и искусственной государственной машиной, с этим войском чиновников в полмиллиона человек с армией ещё в полмиллиона, этот ужасный организм-паразит, обвивающей точно сетью всё тело французского общества и затыкающий все его поры, возник в эпоху самодержавной монархии, при упадке феодализма, упадке, который этот организм помогал ускорять.” Первая французская революция разбила централизацию, “но вместе с тем расширила объём, атрибуты и число пособников правительственной власти. Наполеон завершил эту государственную машину”. Легитинная монархия и Июльская монархия “не прибавили ничего нового, кроме большего разделения труда…
…Наконец, парламентарная республика оказалась в своей борьбе против революции вынужденной усилить, вместе с мерами репрессии, средства и централизацию правительственной власти. Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломить её ”. “Партии, которые, сменяя друг друга, боролись за государство, рассматривали захват этого огромного государственного здания, как главную добычу при своей победе”.
Не правда ли знакомая картина?
“…все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а её надо разбить, сломить. Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве”.
Несколько слов о касте “неприкасаемых”.
“…Обладая общественной властью и правом взыскания налогов, чиновники, - пишет Энгельс, - становятся, как органы общества, над обществом. Создаются особые законы о святости и неприкосновенности чиновников”.
Новое, как известно – хорошо забытое старое. Обратимся к опыту семнадцатого года.
“Возьмите то, что произошло в России. За полгода после 27 февраля 1917 г: чиновничьи места, которые раньше давались предпочтительно черносотенцам, стали предметом добычи кадетов, меньшевиков и эсеров. Ни о каких серьёзных реформах, в сущности, не думали… С дележом же добычи, с занятием местечек министров, товарищей министра, генерал-губернаторов и прочее и прочее не медлили…Игра в комбинации на счёт состава правительства была, в сущности, лишь выражением этого раздела и передела “добычи”, идущего и вверху и внизу, во всей стране, во всём центральном и местном управлении.
Итог, объективный итог за полгода 27 февраля – 27 августа 1917 г несомненен: реформы отложены, раздел чиновничьих местечек состоялся, и “ошибки” раздела исправлены несколькими переделами”.
Теперь о парламентаризме
“Раз в несколько лет решать, какой член господствующего класса будет подавлять, раздавлять народ в парламенте, - вот в чём настоящая суть буржуазного парламентаризма, не только в парламентарно-конституционных монархиях, но и в самых демократических республиках”.
Стоит добавить, что сегодня мы имеем новый вид парламентаризма - номенклатурный парламентаризм.
“Выход из парламентаризма, конечно не в уничтожении представительных учреждений и выборности, а в превращении представительных учреждений из говорилен в “работающие” учреждения”.
“Парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями”
“Об уничтожении чиновничества сразу, повсюду, до конца не может быть речи. Это – утопия. Но разбить сразу старую чиновничью машину и тот час же начать строить новую, позволяющую постепенно сводить на нет всякое чиновничество, это не утопия, это – опыт Коммуны, это прямая, очередная задача революционного пролетариата”.
О возникновении и неизбежной гибели государства.
“Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определённой ступени экономического развития, которая необходимо связана, была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству.
Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором”.
Что же является конечной целью в борьбе марксистов с государством?
“Мы ставим своей конечной целью уничтожение государства, т.е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми вообще. Мы не ждём пришествия такого общественного порядка, когда бы не соблюдался принцип подчинения меньшинства большинству. Но, стремясь к социализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения”.
“Вопрос становится затем так: какому превращению подвергнется государственность в коммунистическом обществе? Другими словами: какие общественные функции останутся тогда, аналогичные теперешним государственным функциям?
На этот вопрос можно ответить только научно; и сколько бы тысяч раз ни сочетать слово “народ” со словом “государство”, это ни капельки не подвинет его разрешения…
“Высмеяв, таким образом, все разговоры о “народном государстве”, Маркс даёт постановку вопроса и как бы предостерегает, что для научного ответа на него можно оперировать только твёрдо установленными научно данными”.
Сломить же сопротивления государственно-бюрократической машины можно только противопоставив наше единство, волю и знания.
Карпов Александр
г. Бийск. Алтайского края.
karpov-aa@mail.ru
