Общая площадь дома невелика – 240 кв. метров, в нем всего шесть помещений. Центр композиции составляют круглый зал, выходящий окнами в парк, и передняя-прихожая окнами на парадный фасад. С фасадов оба эти объема отмечены портиками: прямым с главного и округлым с паркового. По сторонам от залов четыре комнаты, все они проходные, только комната справа от ротонды не проходная, возможно, это кабинет поэта, на котором замыкается круговой обход. Сохранившиеся фундаменты печей свидетельствуют, что в зиму отапливалась лишь половина помещений: прихожая и две комнаты по сторонам круглого зала. В комнатах печи стояли в углах, в прихожей и кабинете были смежными с общим дымоходом.
Круглый зал, вероятно, зимой почти не использовался, зато летом становился центром жизни дома. Название комнат неизвестно, лишь передняя и круглый зал не вызывают сомнения. Ясно, что весь дом мыслился хозяином как своего рода кабинет на природе. Здесь трудно представить жизнь семейную: только работа и прием гостей. Поэтому такое значение имеют комнаты, выходящие окнами в парк. С галереи паркового фасада нет спуска, это обширный балкон, с которого можно любоваться на широкие дали, окаймленные кромкой лесов.
Ниши в зале, возможно, использовались для установки скульптур. Опись 1853 года, после смерти владельца упоминает о 12 алебастровых статуях, бронзовой Наполеона. Последняя, вероятно, настольная, часто встречавшаяся в кабинетах участников войны 1812 года. Какими были алебастровые статуи – неизвестно, украшали ли они галереи портиков или стояли в парке. В интерьере дома опись отмечает 23 картины на кавказскую тематику и 8 религиозного характера.
Писатель А.Ф. Писемский, именье отца которого Раменье соседствовало с Колотиловым, романе «Люди сороковых годов» пишет о визите к Коптеву (Катенину): «Генерал сидел в высокой пространной зале у открытого окна1». Это мог быть только круглый зал, в который гости попадали сразу же из прихожей. Увенчанный круглым сводом, раскрытый окнами в огромный простор пейзажного парка, зал производил впечатление своей светлостью и пространством. В зал вели четыре высоких двери, зеркально окнам устроены арочные ниши, все это создавало единый вертикальный ритм арочных проемов, что делало объем ротонды легким, а свод словно парил над открытыми арками. Такой зал с круглым сводом был единственным в помещичьих домах костромской глубинки. Похоже, именно он породил легенду о том, что свод рассчитал сам заказчик, «ведь он математике у самого Ланранжа учился». А.Ф. Писемскому этот рассказ давал возможность показать образованность поэта, знание им не только дифференциальных, интегральных исчислений, но и огромную эрудицию в вопросах искусства. Он знал шедевры архитектуры Италии, Франции, ошеломлял соседей знанием расположения предметов в залах Ватикана.
Только П.А. Катенин, человек оригинального ума и редкого самолюбия, мог затеять такую стройку. Теперь он уже не был ссыльным, однако годы опалы сыграли свою роль. Он отстал от столичной жизни, растерял друзей, молодыми воспринимался как человек прошлого. Все это привязывало его к костромским усадьбам сильнее царской немилости. Тот же А.Ф. Писемский приводит пример неприятия поэтом сатирического таланта Н.В. Гоголя. Новое время диктует новые вкусы. Оставалось лишь создавать вокруг себя сой мир. Причуды, эксцентрические выходки, затеи ставили колотиловского барина в центр местной молвы. Возможно, действительно сначала возведения каменного дома воспринимали как строительство церкви: ориентация здания по оси восток-запад, ротонда, купол, колонны портиков. Однако храмов в своих усадьбах П.А. Катенин никогда не строил, по отзывам того же Писемского1, был нерелигиозен, ему были близки идеи французских просветителей. Эпизод, спор заказчика с архитектором о прочности свода, писатель сознательно переносит на церковную почву; чтобы смягчить резкость бесед Коптева с местным священником: иронизирует, но храм строит!
В 1965 году архитекторы костромской СНРПМ К.Г. Тороп и Л.С. Васильев производили обследование и обмеры колотиловского дома. При всем небрежении, бесхозности, разрухе «свод стоял как литой».
К сожалению, земляки не сумели оценить этого единственного памятника, воздвигнутого самим поэтом. Дом разрушен, на месте «прехлебороднейших усадеб» - пустоши.
Участники юбилейной конференции к 200-летию рождения П.А. Катенина обратились с предложением объявить эти места, уникальной территорией, национальным парком, чтобы сохранить его для будущих поколений.
Таким образом, к концу жизни Павел Александрович владел тремя усадьбами – Шаево, Колотилово и Бореево и многими деревнями в Чухломском, Солигалическом и Кологривском уездах. Всего в его имениях насчитывалось мужского полу крепостных 537 душ и несколько тысяч десятин земли.
Умер П.А. Катенин 23 мая 1853 года при следующих обстоятельствах, он ехал куда-то в коляске, запряженной парой лошадей. Лошади были весьма бешеного нрава, кучер не справился, лошади понесли экипаж, который опрокинулся. Павел Александрович выпал из коляски и при падении получил серьезные травмы, от которых и скончался через 12 дней.
Очевидно, перед смертью П.А. Катенин составил надпись, которую должны были поставить на его могиле, а похоронить себя он просил на родине своих предков, в селе Бореево, около алтаря Богоявленской церкви. Это было исполнено, а на его надмогильном кресте была установлена медная доска со следующей вырезанной надписью: «Павел Александров сын из роду Катениных, честно отжил свой век. Служил отечеству верой и правдой. В Кульме бился насмерть, но судьба его щадила. Зла не творил никому, но и добра менее, чем хотелось».1
Неизвестно, оставил ли П.А. Катенин завещание, но его имение наследовали его двоюродные братья, Александр и Михаил Андреевичи, и Николай, и Михаил Ивановичи Катенины. Как видно, Александр и Михаил получили Колотилово и Бореево, а Николай и Михаил – Шаево, это последнее было более доходным, чем чухломские имения.
2.4. Судьба архива Павла Александровича.
Несомненно, что сам П.А. Катенин в своей усадьбе - а у него их было три - и в кологривском доме имел как обширную библиотеку, так и свой архив, ибо он вел постоянную переписку. Многое из этой переписки опубликовано, главным образом, его письма к другу и издателю Н.И. Бахтину. До нашего времени не сохранилось ничего ни из библиотеки, ни из архива Катенина.
После смерти П.А. Катенина, в 1853 году, были произведены описи во всех трех его усадьба по случаю взятия этих имений в опеку, ибо прямых наследников Катенин не имел, а наследовавшие ему двоюродные братья в то время находились на службе и не имели возможности прибыть для принятия наследства. До нас дошли описи имущества по усадьбам Колотилово и Бореево, но ни в той, ни в другой не оказалось ни одной книги и никаких архивных документов. В описях указаны были образа, картины, портреты предков и даже такой мелкий предмет, как статуэтка Наполеона I. В кологривском доме при описи был выявлен какой-то сундук с бумагами, но комиссия, описывавшая имущество, этот сундук не вскрывала.
Описей по усадьбе Шаево до нас не дошло, но, очевидно, именно там, в Шаеве, и была библиотека и большая часть бумаг П.А. Катенина. Вот что сообщал костромскому краеведу В.И. Смирнову один из последних владельцев катенинских имений Евгений Александрович Катенин: «У покойного моего отца (Александра Александровича Катенина) хранилось довольно значительное количество черновых рукописей и писем Павла Александровича, был и его формуляр, кончавшийся пометкою, что он увольняется "за неуживчивость характера"1. Имелся также и рукописный экземпляр «Горе от ума», принадлежавший Павлу Александровичу и полученный им от самого А.С. Грибоедовым, его друга. Все это вместе с остальным нашим семейным архивом и библиотекой, довольно значительной. Погибло здесь (то есть в усадьбе Клусеево) в конце 1918 года». Здесь надо добавить, что семейный архив из усадьбы Катениных не погиб, как сообщает Е.А. Катенин, при национализации в 1918 году. И архив, и книги из Клусеева были перевезены в Чухлому, в уездный отдел просвещения, откуда архив был передан на хранение в Государственный архив губернии, где он и поныне хранится, а библиотека частично осела в чухломском музее, частично в чухломской же библиотеке, а часть, вероятно, действительно была растащена и погибла. Именно из музея удалось получить Пластырь господ Катениных, содержащий важные сведения о семье Катениных. По словам того же Е.А. Катенина: «не лучшая судьба постигла бумаги Павла Александровича, хранившиеся в Шаеве. Эта усадьба досталась от него сородичу (двоюродному брату), Михаилу Ивановичу Катенину. От него мы знали, что в Шаеве хранилось все наиболее ценное, вся переписка и т.д. В начале 90-х годов М.И. Катенин внезапно умер, оставив свои дела в крайне запутанном состоянии. И Шаево стало переходить из рук в руки…1»
Это все, по-видимому, соответствует действительности. М.И. Катенин разорился, потерпев какую-то очень серьезную неудачу в своих коммерческих делах. Он занимался заготовкой леса и сплавом его, однако вследствие каких-то причин начисто разорился и от этого скоропостижно скончался. И Шаево стало продаваться, владельцами его становились в разное время разные лица.
Вот что сообщает нам журнал «Исторический вестник» за 1908 год2. Некто Оглоблин описывает свое путешествие по реке Унже на пароходе. Ему, Оглоблину, рассказал ехавший на том же пароходе какой-то старик-пассажир, что когда продавалось с торгов Шаево и все вещи из этой усадьбы, то он, этот старик, приобрел архив усадьбы, отвез к себе и сложил на чердаке, а потом и забыл про него. Часть мыши погрызли, а большую часть растащили домашние на разные нужды. Но, как стало известно, это был не весь катенинский архив. Часть оставалась в Шаеве, и новые владельцы этими бумагами не интересовались. После национализации было решено отвезти все оставшиеся бумаги в уездный город Кологрив, в музей. Бумаги были направлены в Кологрив на нескольких подводах. Но почему-то до Кологрива подводчики этот архив не довезли, якобы, вскрылись реки, и проехать было нельзя. Все бумаги сложили в одной из деревень, лежащих на дороге в Кологрив, а потом о них позабыли, и все это также исчезло без следа.
Потеря катенинского архива неоценима, но такой была судьба многих дворянских собраний. П.А. Катенин внес вклад в литературное достояние России, хоть он был с тяжелым характером, его талант признавали многие именитые друзья.
Заключение
Значение генеалогии трудно переоценить. Она дает возможность найти свои корни. Современная молодежь вряд ли знает своих предков дальше прабабушек и прадедушек. Незнание же своих корней разрушает связь между прошлым и настоящим, забываются традиции. А общество без традиций, без связи с прошлым не может нормально развиваться и функционировать. В советское время генеалогия была незаслуженно забыта. Немногочисленные исследования в этой области касались истории крестьянских и рабочих семей. Принадлежность к дворянской фамилии считалась позором и не афишировалась. В настоящее время представители дворянских родов объединяются в различные организации, по документам восстанавливают, составляют свои родословные. Появились и крупные общие работы ученых по генеалогии.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
