Общие законы языка, обязательные для всех говорящих, сочетаются с индивидуальностью речи и принципиально творческим ее характером. Объективно язык как общественное явление существует в виде «личных языков», по-разному репрезентирующих язык в качестве естественного средства общения. Непрерывность языка и его изменение во времени обеспечивается сосуществованием разных поколений носителей языка и их постепенной разновременной сменой. Отсюда важность изучения языка личности, поскольку, как следует из сказанного выше, реально язык существует, воплощается в речи говорящих.
Языкознание не может охватить в качестве предмета своего изучения содержание языка личностей, относящееся к разным областям деятельности и знания, а также и к повседневной жизни. Но языкознание имеет свой подход к изучению языка личности. Однако до самого последнего времени только отдельные стороны этой большой проблемы исследовались в языкознании. Так, становление языка у детей, язык и стиль писателей традиционно изучаются в языкознании, в настоящее время формируется новое направление изучения языков о личности (Ю.Н. Караулов).
Родившийся человек «застает» язык сформировавшегося, с помощью других людей он овладевает в обществе языком в детстве, приобщаясь тем самым к существующим формам и понимания окружающего его мира, закрепленным в обществе сознании, к общей языковой картине мира. Освоив язык как средство отражения и познания действительности, образования мысли и передачи ее другим, говорящий тем самым подключается к общему движению языка и коллективному познанию с его помощью действительности.
Содержание высказанной вовне речи становится достоянием собеседника, определенного круга лиц либо — в известных случаях — всего говорящего коллектива. При этом ее воздействие может не ограничиваться моментом ее произнесения. Ее содержание, усвоенное другими участниками общения, может затем передаваться в сообществе, расширяя тем самым восприятие ее другими в пространстве и времени. Участием в общении многих говорящих, взаимным обменом информацией и ее усвоением создается определенный социальный опыт в восприятии и познании окружающего мира. Язык закрепляет этот опыт в своих знаках и их значениях. Язык, таким образом,— это средство хранения и передачи из поколения в поколение социального опыта. Данная роль языка возрастает с изобретением письма, поскольку значительно расширяет временные и пространственные границы передачи информации. Эти границы еще более расширяются в наше время при использовании электронных средств информации, несравненно увеличивающих возможности накопления, хранения и передачи информации.
Из сказанного напрашивается вывод, что две свойственные языку главные его функции — коммуникативная и сигнификативная — отражают внутренне присущее ему противоречие в онтологическом и гносеологическом отношении. Эти две функции делают язык орудием одновременно индивидуального и общественного отражения и познания мира. И в этом, надо думать, залог прогресса познания, поступательного его движения.
Общее (общественное) и единичное (индивидуальное) обнаруживается в каждом факте языка, в любом его предложении. Диалектическое единство этих сторон отражает природу языка, его сущность. В качестве примера возьмем предложение:
В тот год осенняя погода стояла долго на дворе
Предложение выражает определенный смысл, обозначая соответствующую внеязыковую ситуацию. Общий смысл предложения складывается из смыслов употребленных в нем словосочетаний и слов. В Сражении и обозначении смысла участвуют все единицы предложение, принадлежащие к разным уровням языка, выполняя каждая свойственные ей функции, что и образует предложение как грамматическое и семантическое единство, соотнесенное с обозначаемой ситуацией. Однако, будучи конститутивными единицами языка, каждая из фонема, морфема, слово, словосочетание и предложение (последние как модели) — применяются в соответствии со свойственными.
В отечественном языкознании взаимосвязь языка и общества преимущественно исследовалась в пределах отношений общества и тех участков языка, которые отдельные лингвисты относят к внешней его структуре. Это очевидная связь, и ее изучение однозначно доказывает обусловленность определенных сторон системы языка жизнью и развитием общества (наличие в языке функциональных стилей, территориальных и социальных диалектов, научных подъязыков, классовых, сословных особенностей речи, тематических, семантических группировок слов, историзмов и др.). Изучение взаимоотношений языка и общества ограничивалось обычно этими вопросами, несомненно, важными и нужными. В отечественном языкознании в 20—40-е годы на основе изучения таких фактов делались заключения о классовости языка, о принадлежности его к надстройке над экономическим базисом общества и др. Попытки распространения непосредственной обусловленности социальными, производственными факторами внутренней структуры языка (фонетика, грамматика, отчасти словообразование) оказались несостоятельными. Надо, однако, заметить, что не исключается опосредованное влияние общественного развития и на внутреннюю структуру языка. Но эта сторона взаимоотношения языка и общества, по сути дела, не исследована.
Не получили достаточного теоретического объяснения многие вопросы, касающиеся дифференциации языка под воздействием классового, сословного, профессионального, возрастного и иного разделения общества. Язык может обслуживать разные классы, сословия, идеологии, профессии, возрастные группы людей, не нарушая своего тождества. Один и тот же язык, также не нарушая своего генетического и функционального тождества, может быть средством общения в различных государствах с разным образом жизни людей, экономическим, государственным устройством, идеологией и др. Разумеется, эти различия отражаются в элементах внешней структуры, однако они не нарушают тождества языка. Непрерывность языка сохраняет его тождество в условиях национальных общественных потрясений, переворотов, катастроф, обеспечивая и в таких исключительных условиях общение и известное взаимопонимание говорящих. Язык как форма способен выражать различное, в том числе и противоположное содержание; он в виде «третьего бытия» как бы возвышается над обществом, его разделением на классы, сословия, профессии, возрасты и пр., отражая определенными своими элементами их различия, но одновременно и объединяя их своей общей системой и структурой, свидетельствующими, что эти различия не нарушают его тождества.
В 60—70-е годы в отечественном языкознании наметился крен в сторону сугубо внутреннего, структурного изучения языка. Под влиянием структурных, математических, кибернетических приемов и методов исследования язык стал рассматриваться многими лингвистами как своего рода порождающее устройство, которое на входе имеет определенный словарь и правила оперирования им, а на выходе — построенные по этим правилам предложения. В этих процедурах описания, по сути дела, не говорилось о какой-либо связи языка и общества, об обусловленности языка действительностью вообще. Тем самым молчаливо допускалась мысль о полной спонтанности его развития, независимости от действительности и общества. В таком своем изучении языка лингвисты следовали завету Соссюра: «...Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» (1, с. 269). Для лингвистов этого направления главное в языке — это структура языка, его элементы и модели их взаимоотношений. Нет сомнения в том, что эти аспекты изучения языка отражают его существенные стороны. Но ограничение его изучения только ими и игнорирование или вовсе отрицание других, также, несомненно, важных, вело бы к односторонности, искажению действительного положения вещей. Вне связи с действительностью невозможно понять роль, место и самой внутренней структуры языка. Ее отвлеченный характер не означает ее полного отрыва от действительности, а лишь говорит об особой ее роли в отражении все той же ? действительности.
Выше мы неоднократно подчеркивали, что связь языка с действительностью, обусловленность действительностью не лишает язык своеобразной природы и самобытности. И в период расцвета структурализма и в последующее время крайние его проявления подвергались справедливой критике. При всей важности изучения структуры языка необходимо учитывать, что язык выполняет общественные функции, а потому испытывает воздействие общества и, шире, действительности вообще, которую он отражает в своих знаках, их значениях и отношениях.
Сказанное выше доказывает, что в языке мы имеем весьма своеобразное явление, открытое по отношению к обществу, служащее необходимым его условием и атрибутом, но по-своему «перерабатывающее» общественную и иную действительность. Язык имеет свои «фильтры», пропуская через которые общественные процессы и события, он своеобразно их преломляет и закрепляет в своих знаках и их отношениях. В этих связях и взаимообусловленностях языка и общества необходимо различать форму и содержание языка. Форма языка, подобно внутренней структуре (в известной степени совпадающая с ней, см. ниже),— глубинное явление языка. Наиболее абстрактными своими элементами она способна участвовать в выражении различных, в том числе противоречащих и исключающих друг друга, конкретных содержаний.
Чтобы понять сложность и неоднозначность связи между языком и обществом, следует иметь в виду, что язык не только общественное, Но и природное и психологическое явление (2, с 47 и ел.). О том, что язык не только социальное явление, писали многие учение.
IX. ЯЗЫК И ОБЩЕСТВО
§ 82-ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕНН0Е ЯВЛЕНИЕ
Проблема языка и общества в теоретическом отношении разработана недостаточно, хотя, казалось бы, она давно была в кругу внимания языковедов, особенно отечественных.
Между тем изучение этой проблемы весьма важно для общества и государства, поскольку она самым непосредственным образом затрагивает многие стороны жизни людей. Без научного разрешения этой проблемы невозможно проводить правильную языковую политику в многонациональных и однонациональных государствах. История же народов мира, особенно в XX столетии, показала, что языковая политика государств нуждается в научном обосновании. Прежде всего, это касается понимания общественными и государственными деятелями, а также, в идеале, всеми членами общества самого феномена языка как одного из основополагающих признаков народа. Кроме того, наука призвана обобщить многовековой опыт существования многонациональных государств, проводившейся в них языковой политики и дать правильные рекомендации, обеспечивающие свободное применение и развитие языков народов, проживающих в том или другом государстве.
В предшествующей и существующей отечественной литературе по этой проблеме много декларативных, общих положений, производных от идеологической, философской позиции авторов, в то время как собственно лингвистическая сторона проблемы остается недостаточно проясненной. Не вскрыт и не объяснен сам общественный механизм, определяющий формирование языка как объективно развивающегося, саморегулируемого общественного явления, независимого от воли отдельных его носителей. Однозначно не доказана генетическая связь между обществом, трудом, мышлением и языком. Одновременность их появления целиком основывается на их взаимосвязи и взаимообусловленности в современном обществе и на предположении и вере, что такая связь и взаимная необходимость были всегда, и в период образования языка. Однако при такой постановке проблемы ряд основополагающих вопросов остается без ответа (см. об этом в гл. X).
