А.И. Гуров обращает внимание на то, что на данный момент происходят криминальные конференции (сходки) рецидивистов. На этих сходках обсуждались текущие политические изменения и свое место в жизни нового пролетарского общества[14].
По нашему мнению, это были, очевидно, первые в истории преступного мира криминальные сходки маститых уголовников - рецидивистов.
Экономическая разруха, остановка правового механизма и безвластие в стране создали почву для появления новых опасных имущественных преступлений, таких как разбойное нападение и грабежи. Новый уголовный кодекс 1922г. считал групповой разбой бандитизмом (ч. 2 ст. 184 УК РСФСР). В этот период зарождается новая организационная форма уголовно-профессиональной преступности - бандитизм, специализирующийся на разбойных нападениях, грабежах и убийствах[15].
По мнению А.И. Гурова, «на рост бандитизма повлияли не только экономическая разруха и правовой беспредел, но и политические обстоятельства. Банды организовывались и пополнялись теми людьми, кто пострадал от новой власти или был ею недоволен.
Политические мотивы мгновенно превращались в уголовные формы выражения. Такие банды действовали по всей России: в Москве, Петрограде, на Псковщине, в Хабаровском крае, Херсоне и т.д. Каждая банда имела свое название, таинственное и призванное наводить страх на граждан, например, “Черная маска”, “Девятка смерти”, “Руки на стенку”, “Банда лесного дьявола” и т.д.»[16].
А.И. Гуров подчеркивает, что были и другие банды не уголовного характера. Они носили исключительно политический характер и цель у них одна - ослабление власти большевиков и ее захват, например, банда Махно на Украине, Антонова на Тамбовщине, в которые входила значительная часть крестьян, уставших от непосильного гнета и грабежей. И боролись с такими бандами не сотрудники уголовного розыска, а Чрезвычайная комиссия и Красная армия. Поэтому никакого отношения политические банды к организованной преступности не имели. Что же касается уголовного характера банд, то такие банды, да и вообще уголовный мир в целом, несмотря на факты, не был тогда организован. А бандитизм стал одной из первоначальных форм организованной преступности[17].
Доктор исторических наук, профессор Московского института МВД Российской Федерации А.Н. Никитин утверждает, что организованная преступность проявляла себя в нашей стране гораздо раньше 1918-1920 годах. По его мнению, составной частью организованной преступности тех лет были не только бандитские шайки традиционных уголовников, но и отдельные подпольные организации большевиков, левых эсеров и максималистов, находившихся в тылу армий Колчака, Деникина, Врангеля. А также небольшие группировки криминального характера, использовавшие прикрытие в виде партийной атрибутики, например, группа черных коммунистов, действовавшая в Сибири[18].
Сложившаяся в 50-60 годы неблагоприятная экономическая ситуация повлекла негативные количественные и качественные изменения преступности: увеличился удельный вес имущественных преступлений материальный ущерб от которых возрос во много раз[19].
В этот период начинают появляться небольшие объединения лиц и как правило из административного корпуса предприятий, заводов, фабрик, имеющих большое количество материальных благ и ценностей. Широко развитый дефицит товаров народного потребления и продуктов питания закономерно приводит к созданию подпольного рынка товаров и услуг[20].
Таким образом, государственная торговля разделилась на две сферы: официальную и теневую.
В области государственной торговли начинают создаваться кланы единомышленников, организовывающих с помощью различных махинаций приобретение крупного капитала, например, порча товаров, пересортица. Связь прослеживалась от обычного продавца до директора районного или городского торга и уходила дальше в министерства[21].
Дестабилизация в экономике приобрела устойчивый характер. Этим непременно воспользовались предприимчивые дельцы, накопившие значительные материальные ценности. В разных городах нашей страны стали появляться подпольные цеха и даже целые фабрики, на которых незамедлительно налаживалось производство дефицитных товаров. К реализации были подключены торговые работники. Спрос был повышенный, а рынок всепоглощающий, что поощряло расширять нелегальное производство. Самые предприимчивые дельцы оснащали свои подпольные предприятия современной, в том числе и зарубежной, техникой, на которых работали сотни людей, зачастую даже не подозревавших, что трудятся в сфере преступного нелегального бизнеса[22].
Расхитители дельцы получили возможность извлекать преступным путем крупные прибыли. Совершение таких преступлений стало основным источником их существования, определяло образ жизни. Корыстной преступностью оказались пораженными целые отрасли народного хозяйства, например, государственная торговля, общественное питание, система заготовки и переработке хлопка, бытовое обслуживание населения[23].
Мы считаем, что, таким образом, параллельно с официальной экономикой вырастала и крепла невидимая теневая экономика.
По нашему мнению на появление теневой экономики значительно влияла не только бесхозяйственность, но и существовавшая в то время единая форма собственности, относящаяся к государственной, которая на деле была просто ничейной. В результате растаскивались почти целые отрасли народного хозяйства. Благодаря припискам, которые делались с целью незаконного списания сырья, различных материалов, оборудования, теневое цеховое производство процветало.
На данный момент создается и укрепляется черный рынок как система экономических отношений по распределению совокупного общественного продукта и трудовых ресурсов, скрытая от государственного контроля[24].
Дельцы теневой экономики многократно увеличили уровень своих преступных доходов. Действуя вначале скрытно и осторожно, они, справедливо отметил Е.Г. Андрющенко, нагло и чванно вдруг выползли наружу[25].
Для того чтобы успешно осуществлять крупные хищения теневики стали подкупать работников партийного, советского и хозяйственного аппаратов, сотрудников правоохранительных органов. Преступные группировки расхитителей стали контролировать многие важные звенья административного и хозяйственного механизмов, некоторые отрасли и объекты народного хозяйства.
По нашему мнению, это был первый этап образования организованной преступности, так как на данный момент уже существовала достаточно сильная профессиональная уголовная преступность, которая в новых для нее условиях начинает свою переориентацию, нацеленную на экономических преступников путем их обворовывания, грабежей и разбоя.
Начался процесс экспроприации экспроприированного, что означает перераспределение государственных средств. Раз появились богатые и хорошо обеспеченные люди, необходимо их было заставить делиться различными способами.
Этой деятельностью занялись рецидивисты и воры в законе, возглавившие целые сообщества профессиональных уголовников. А.И. Гуров отмечает следующее, что в начале семидесятых годов были распространенным явлением грабежи, например, выследив какого-нибудь цеховика или расхитителя, уголовные преступники приходили к нему домой и, угрожая физической расправой, а иногда и с применением насилия, отнимали деньги, иные ценности. Дельцы и прочие расхитители пробовали откупиться (так как в милицию идти было нельзя по понятным причинам), но это только разжигало аппетиты у традиционных уголовников[26].
В этом случае были предприняты новые средства защиты - найм телохранителей. Но и это средство также было малоэффективным, так как закоренелые уголовники действовали жестко: поджигали дома, дачи, автомобили, похищали детей и родных, требуя выкуп. Но заплатив одним, теневики попадали под давление других уголовных группировок[27].
В результате над профессиональными уголовниками нависла угроза потерять золотоносную жилу как материальный источник получения хорошего дохода, так как теневой бизнес становился нерентабельным из-за систематических и спонтанных набегов со стороны различных уголовных группировок. Ну а так как такая нежелательная перспектива была понятна достаточно хорошо самим уголовникам, то на очередном воровском съезде (сходке) было заключено соглашение, на основании которого цеховики за гарантию безопасности должны платить определенный фиксированный процент, как дань от своих доходов. Мы считаем, что в последнем случае наблюдается более “цивилизованное” отношение уголовников к теневикам по взиманию дани. Происходит криминальный прогресс между самими уголовниками. Они начинают объединяться в преступные сообщества из мелких, отдельных и самостоятельных уголовных групп, действовавших на конкретной территории, на которой было расположено теневое производство с целью более цивилизованного, практичного обложения и взимания дани с цеховиков, а также сохранению источника обогащения.
По нашему мнению, такая новая преступная деятельность приносила уголовникам большие деньги, ранее которых у них не было никогда. Лидеры уголовных формирований уже не за воровскую идею, а за наличные стали набирать штаты. Так как, по мнению А. И. Гурова появились определенные должности, например, разведчики - их задачей было выявление новых подпольных “предпринимателей” и их доходов; сборщики дани, боевики для устранения непокорных и отражения посягательства конкурентов; охранники, телохранители, водители и т.д. В преступно-профессиональной среде образовалась иерархическая лестница. Часть собранных денег шла в “общак”, чтобы иллюзорно поддержать воровское братство, остальные денежные средства пускались в оборот для финансирования подпольных предприятий и образования новых[28].
Таким образом, происходило сращивание общеуголовной преступности с экономической преступностью. Шел процесс перекачки огромных денежных средств от государства к расхитителям, а от них в уголовную среду.
По нашему мнению, на этом процесс рождения (возник-новения) организованной преступности был завершен.
Однако для наиболее полного и объективного раскрытия вопроса возникновения организованной преступности следует охарактеризовать обстоятельства, которые детерминировали ее появление.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
