2. Особенности практического применения статей 167 и 168 в юридической практике
2.1. К вопросу об уничтожении собственного имущества
Статья 167 УК РФ предусматривает ответственность за умышленное уничтожение или повреждение только чужого имущества, те же действия в отношении собственного имущества состава преступления не содержат. (И з в л е ч е н и е). В качестве подтверждения этого тезиса рассмотрим следующий пример.
Давленовским районным судом Республики Башкортостан 25 апреля 1997 г.
Редькин осужден по ч. 1 ст. 167 УК РФ, а по ч. 4 ст. 208 УК РСФСР оправдан.
Он признан виновным в умышленном уничтожении чужого имущества, повлекшем
причинение значительного ущерба. В конце марта - начале апреля 1995 г.
Редькин купил у Баркова автомашину ВАЗ-2106 стоимостью 32 497 тыс.
неденоминированных рублей, заплатив задаток в сумме 2 млн. рублей и,
договорившись оформить сделку купли-продажи через неделю. Не дождавшись
Баркова, Редькин через месяц разукомплектовал автомашину. При этом четыре
двери, капот и крышку от багажника он продал по 150 тыс. рублей за каждую
вещь. В апреле 1995 г. Редькин приобрел документы от сгоревшей автомашины
марки ВАЗ-2107, купил новый кузов, блок двигателя и поставил их на
автомашину марки ВАЗ-2106, а кузов, блок двигателя и государственный номер
этой автомашины вывез к реке Прорва, выбил номер с кузова и оставил там.
Затем Редькин оформил автомобиль, купленный у Баркова, по документам
автомашины марки ВАЗ-2107 на свое имя и использовал в личных целях. В
кассационном порядке дело не рассматривалось. Президиум Верховного суда
Республики Башкортостан протест прокурора Республики Башкортостан об отмене
приговора оставил без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в
протесте поставил вопрос об отмене решений и прекращении дела за
отсутствием состава преступления. Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда РФ 29 ноября 2000 г. протест удовлетворила, указав
следующее. Как видно из материалов дела, автомашина ВАЗ-2106, приобретенная
Редькиным, была добыта преступным путем: Барков и Ермолаев завладели ею в
ходе разбойного нападения на Лысенко. Редькин, уплативший Баркову за
автомашину (стоимостью 32 497 тыс. рублей) 2 млн. рублей и продавший ее
части, обвинялся в заранее не обещанном приобретении и сбыте чужого
имущества в крупных размерах, заведомо добытого преступным путем. Однако
вину Редькина в совершении этого преступления суд признал недоказанной и по
ч. 4 ст. 208 УК РСФСР его оправдал. Таким образом, суд, признав Редькина
добросовестным приобретателем автомашины, тем не менее, осудил его по ч. 1
ст. 167 УК РФ. Между тем ст. 167 УК РФ предусматривает ответственность за
умышленное уничтожение или повреждение только чужого имущества, те же
действия в отношении собственного имущества состава преступления не
образуют. Как свидетельствуют фактические обстоятельства дела, признанные
судом установленными, Редькин приобрел автомашину у Баркова за определенную
плату и, поскольку Барков в обусловленный срок - в течение месяца не явился
для оформления сделки и получения остальной суммы денег, распорядился этой
автомашиной как своим имуществом. Вывод суда о направленности умысла
Редькина на уничтожение не принадлежавшей ему автомашины противоречит
содержащемуся в приговоре утверждению о том, что осведомленность Редькина о
приобретении им похищенного не доказана. Президиум Верховного суда
Республики Башкортостан, оставив без удовлетворения протест в порядке
надзора, сослался на то, что сделка купли-продажи автомашины не была
надлежащим образом оформлена и поэтому Редькин распорядился ею как чужим
имуществом. Однако, как следует из приговора, о принадлежности автомашины
другому лицу - потерпевшей Лысенко, Редькину известно не было. Таким
образом, его умыслом не охватывалось, что он распоряжается чужой
собственностью. Возмещение Редькиным в ходе следствия потерпевшей Лысенко
стоимости автомобиля свидетельствует лишь о том, что ущерб, причиненный ей
действиями Баркова и Ермолаева, изъявших автомашину из владения
собственника в ходе разбойного нападения, был компенсирован им как лицом,
которому один из виновных сбыл похищенное. Приговор и постановление
президиума Верховного суда Республики Башкортостан в отношении Редькина по
ч. 1 ст. 167 УК РФ отменены, а дело прекращено за отсутствием в его
действиях состава преступления.
2.2 К вопросу о субъекте поджога
Одним из видов умышленного уничтожения является поджог. Необходимо отметить, что этот вид деяния представляет собой особую категорию, требующую более подробного рассмотрения.
Итак, обязательными признаками субъекта любого преступления, согласно ст.20 и 21 Уголовного кодекса Российской Федерации, выступают достижение возраста уголовной ответственности и вменяемость физического лица. Впервые в российском уголовном законодательстве закреплено положение, согласно которому: "чтобы быть способным отвечать за свои поступки и нести уголовную ответственность, лицо должно иметь определенный уровень сознания, что связано с достижением достаточного возраста" (ст.19).
Ст.20 УК РФ различно решает вопрос о возрасте лиц, привлекаемых к
уголовной ответственности за преступления, в основе которых лежит поджог.
За умышленное уничтожение или повреждение имущества путем поджога (ч.2
ст.167) и терроризм, выразившийся в поджоге (ст.205), уголовная
ответственность наступает с 14 лет. Поджог при массовых беспорядках
(ст.212), поджог, связанный с умышленным уничтожением или повреждением
лесов (ч.2 ст.261), и поджог при диверсии (ст.281) уголовнонаказуем с 16
лет.
На первый взгляд, коль скоро все указанные преступления выражаются в
поджогах, т.е. с объективной стороны имеют одинаковое содержание, то и
возраст уголовной ответственности должен быть одинаков (с 14 или 16 лет).
Однако социально-политическая сущность указанных преступлений неоднородна,
что связано с особенностями объекта посягательства или наличием специальных
субъективных признаков (цель). Так, при уничтожении чужого имущества путем
поджога (ч.2 ст.167), лицо, достигшее 14-летнего возраста, вполне осознает
социальное значение своих действий, понимает их общественно опасный
характер, предвидит возможные последствия (уничтожение имущества,
распространение пожара и т.п.). В то же время, такое лицо вряд ли способно
осознать социальное значение поджога при массовых беспорядках или диверсии.
Совершая диверсию в форме поджога, виновный должен преследовать цель
подрыва экономической безопасности и обороноспособности нашего государства,
т.е. не просто совершить поджог любого здания, а выработать тот объект
жизнеобеспечения населения, уничтожение которого реально повлечет подрыв
экономической безопасности. Поэтому нам представляется обоснованным
установление уголовной ответственности за массовые беспорядки и диверсию с
16 лет.
Серьезные возражения следует высказать по поводу установления возраста уголовной ответственности с 16 лет за умышленное уничтожение или повреждение лесов (ч.2 ст.261). Эта норма является специальной по отношению к умышленному уничтожению или повреждению чужого имущества (ч.2 ст.167) и предусматривает более опасное деяние (согласно санкции максимум лишения свободы 8 лет, а в ч.2 ст.167 - 5 лет). Не логичным представляется за менее опасное однородное деяние привлекать к уголовной ответственности с 14 лет, а за более опасное - с 16 лет.
Применительно к уничтожению чужого имущества, возраст уголовной ответственности зависит от формы вины. При умышленном поджоге ответственность наступает с 14 лет, уничтожение имущества в результате неосторожного обращения с огнем влечет ответственность с 16 лет.
За уничтожение лесных массивов уголовная ответственность наступает с
16 лет независимо от формы вины. По УК РСФСР 1960 г. ответственность за
умышленное уничтожение лесных массивов наступала с 14 лет.
Приведенные аргументы, на наш взгляд, являются достаточными для того, чтобы поставить перед законодателем вопрос о необходимости снижения возраста уголовной ответственности за умышленное уничтожение лесов (ч.2 ст.261) с 16 до 14 лет.
В анализируемых преступлениях, связанных с поджогом, законодатель не
предусматривает иных признаков (кроме возраста) специального субъекта.
Субъектом этих преступлений выступает физическое вменяемое лицо, достигшее
установленного законом возраста.
В судебной практике возникают сложности с квалификацией поджогов, совершенных должностным лицом. Так, заведующая ларьком Р. допустила растрату и подожгла ларек. Суд квалифицировал ее действия как злоупотребление служебными полномочиями, решив, что она не может быть субъектом умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества путем поджога. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что по ч.2 ст.98 УК РСФСР (ч.2 ст.167 УК РФ) ответственность несет как частное, так и должностное лицо.
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о возможности признания субъектом поджога так называемых "пироманов". Эти лица, в принципе, понимая общественную опасность своих действий, в силу болезненного влечения к поджогу или пожару, не способны руководить своими поступками. По ранее действовавшему уголовному законодательству они не подлежали уголовной ответственности.
С появлением в новом уголовном законодательстве ст.22, предусматривающей уголовную ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, эта практика нуждается в корректировке. Лица, страдающие психическими отклонениями, не могут в полной мере осознавать общественно-опасный характер своих действий, но в то же время отдают отчет в своих действиях и способны (хотя и ограниченно) руководить ими.
Применительно к массовым беспорядкам, терроризму, диверсии "пироманы" субъектом преступления быть не могут, поскольку они не могут осознавать социальное значение этих видов преступного деяния, тем более, ставить какую либо цель. В то же время, осуществляя поджог имущества или лесных массивов, эти лица осознают противоправность поджога и должны привлекаться к уголовной ответственности. В подобных случаях обязательно проведение судебно-психиатрической экспертизы, которая уставит невменяемость или ограниченную вменяемость лица.
2.3 Вандализм как вид умышленного уничтожения или повреждения имущества
Вандализм – одна из форм разрушительного поведения человека. В последние годы это явление обсуждается в российской печати, опубликовано несколько научных работ, посвященных отдельным проявлениям вандализма.
Слово "вандализм" произошло от названия древнегерманского племени
вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники
античной и христианской культуры. Вандалы отличались особой жестокостью,
они не только разрушали святыни и храмы, но старались сделать это особенно
унизительным образом. Изобретение термина приписывают члену конвенции
Генеральных Штатов аббату Грегуару. В 1794 г. он выступил с "Докладом о
разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения", призывая
самым суровым образом пресекать уничтожение памятников искусства. В XIX в.
слово "вандализм" вошло в литературный обиход как обозначение разрушения
или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г.
появилась книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разрушение
католических церквей.
