Теперь самое важное — это отсутствие зависимости между средним размером взятки и интенсивностью взяток. Исходя из соображений здравого смысла, может показаться, что маленькие взятки дают чаще, а большие — реже. В действительности все обстоит не так. Дело в том, что крупные бизнесмены общаются с крупными чиновниками, но и тех, и других мало. Другими словами, имеются две пирамиды — бизнеса и чиновников. Общение между ними идет по горизонтали. Поэтому его интенсивность, характерная для одного малого, среднего или крупного бизнесмена, одинакова во всех слоях пирамиды. Эти общие соображения получили подтверждение в ходе интервью с представителями крупного бизнеса.
На рисунке 1 приведен один из примеров статистической проверки на независимость двух рассматриваемых параметров — интенсивности взяток и среднего размера взятки. Как следует из рисунка 1, средний размер взятки чрезвычайно сильно колеблется от региона к региону, но зависимости между этими двумя параметрами нет.
|
Рисунок 1. Диаграмма рассеяния интенсивности взяток (ось Х) и среднего размера взятки |
|
|
Показатели |
2001г. |
2004/2005 гг. |
|
ВВП (млрд долл. США) |
229,8 |
588,7 |
|
Выпуск (млрд долл. США) |
530,8 |
1024,5 |
|
Интенсивность коррупции |
2,248 |
1,795 |
|
Средний размер взятки (тыс. долл. США) |
10,2 |
135,8 |
|
Объем рынка деловой коррупции (млрд долл. США) |
33,8 |
318,0 |
|
Рынок деловой коррупции относительно ВВП (%) |
14,7 |
54,0 |
|
Рынок деловой коррупции относительно выпуска (%) |
6,4 |
31,0 |
Таблица 1. Сопоставление показателей деловой коррупции и основных макроэкономических показателей России
Данные о динамике рынка деловой коррупции представлены в таблице. За последние годы средний размер взятки увеличился с 10 тыс. до 136 тыс. долл. Объем рынка деловой коррупции возрос с 34 млрд. до 318 млрд. долл. Конечно, с учетом происходившего одновременно роста экономики сравнение показателей в абсолютном выражении не вполне корректно.
|
В связи с приведенными оценками масштаба деловой коррупции возникает главный вопрос: как может бизнес тратить 30% выпуска на взятки?
Первый ответ таков: приводимые официальной статистикой данные о выпуске явно занижены, и прежде всего за счет недооценки теневой экономики, которая, в соответствии с методикой Системы национальных счетов, должна включаться в выпуск[5]. Согласно нашим оценкам, исходя из объемов коррупционного рынка, теневой выпуск составляет примерно 80% легального. Очевидно, это не самая пессимистическая оценка.
Второй ответ имеет иную природу. Полученный нами показатель объема коррупционного рынка может интерпретироваться как оценка годового валового дохода должностных лиц от взяток, или, что практически то же самое, годовой суммы коррупционных сделок, в которых взятки переходили от предпринимателей должностным лицам. Однако доходы чиновников от взяток не равны годовым потерям бизнеса, поскольку часть коррупционного дохода чиновники возвращают на рынок. Таким образом, можно ввести понятие максимальной склонности коррупционеров к потреблению как доли коррупционных доходов, возвращаемых на внутренний рынок для приобретения товаров и услуг. Аналогично можно ввести понятие мультипликатора коррупционного оборота. В результате суммарные годовые потери бизнеса от коррупционных выплат могут быть в разы меньше, чем суммарный годовой доход чиновников. Используя стандартные методы, можно подсчитать, в частности, что при доле возврата на рынок, равной половине коррупционного дохода, годовые потери бизнеса от коррупционных выплат уменьшаются вдвое.
Отметим, что полученная нами оценка объема коррупционного рынка заведомо занижена. Во-первых, чем активнее предприниматель использует коррупционные методы как инструмент получения конкурентных преимуществ, тем чаще он отказывается отвечать на наиболее «интимные» вопросы анкеты. Очевидно, активное воздействие на власть требует больших затрат, чем пассивный откуп от ее натиска. Во-вторых, методика наших статистических расчетов консервативна. В частности, мы оцениваем долю предпринимателей, дающих взятки, на уровне 80%. В-третьих, мы не учитываем криминальную коррупцию (выплаты должностным лицам со стороны криминального бизнеса) и сделки между должностными лицами. У нас нет доступа к олигархам и нерезидентам. Этот перечень можно было бы продолжить.
Итак, есть все основания утверждать, что полученные оценки объема коррупционного рынка вполне консервативны и состоятельны. Они фиксируют резкий рост коррупции в 2001—2005 гг. Согласно нашим данным, он обусловлен масштабным увеличением среднего размера взяток, что подтверждается не только результатами нашего опроса, но и огромным массивом фактической информации (публикации в СМИ, сообщения представителей правоохранительных органов и т. п.).
3. Анализ коррупционных преступлений
Основоположник экономического подхода к анализу преступности Г. С. Беккер предложил рассматривать преступников как обычных людей, осуществляющих свой выбор в пользу той или иной деятельности в результате сравнения ожидаемых выгод и издержек. Он писал: «Люди решают стать преступниками по тем соображениям, по каким другие становятся столярами или учителями, а именно потому, что они ожидают, что «прибыль» от решения стать преступником — приведенная ценность всей суммы разностей между выгодами и издержками, как денежными, так и неденежными, — превосходит «прибыль» от занятия иными профессиями»[6].
Таким образом, можно попытаться установить, насколько прибыльна та или иная преступная деятельность для определенных категорий населения, какие факторы оказывают на эту прибыльность наибольшее влияние и какие существуют возможности для управления этими факторами. В принципе, данная точка зрения может вызвать возражения. Например, далеко не все преступления являются результатом обдуманных и спланированных действий. В частности, они могут совершаться по неосторожности или по идейным (иногда нам неведомым) соображениям; преступниками могут оказаться индивиды, находящиеся в невменяемом состоянии или в состоянии аффекта, психически неполноценные или маньяки.
Вообще говоря, нет однозначных свидетельств в пользу того, что суровость наказания и его неотвратимость не способны оказать заметного сдерживающего влияния и на подобные преступления. Однако поскольку дискуссия на эту тему не входит в нашу задачу, ограничимся анализом только таких преступлений, которые осуществляются в результате осознанного выбора и преследуют корыстный интерес.
Итак, исходя из предложенного Беккером подхода, ожидаемая прибыль от подобного преступления описывается выражением:
U = D - pf (1)
где: D — доход, получаемый от совершения преступления, р — вероятность наказания преступника, f — денежный эквивалент наказания.
Формула (1) применима для определения ожидаемой прибыли от совершения любого преступления корыстного характера. Однако необходимо обратить внимание на то, что не во всех случаях удается легко определить издержки преступника. Самый простой случай реализуется тогда, когда в качестве наказания, которому он подвергается, используется штраф. В этом случае величина f просто равна размеру штрафа.
Если же за преступление предусмотрено наказание в виде лишения свободы, то величина f носит в значительной мере субъективный характер, и наиболее точное ее значение может определить только сам преступник. Приблизительная оценка этой величины для преступника (денежного эквивалента наказания в виде лишения свободы) может быть получена на основе метода альтернативных издержек: надо сложить упущенный потенциально возможный от легальной деятельности доход и ту сумму, в которую сам преступник оценивает ущерб от лишения свободы. Очевидно, что полученный таким образом денежный эквивалент одного и того же срока заключения может сильно отличаться для разных людей. Это значит, что одно и то же преступление может иметь различные «цены» и приносить различные прибыли.
