В России за последние годы внесены позитивные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. Благодаря им сегодня десятки тысяч людей, которые не были осуждены судом, не сидят в тюрьмах. В то же время наша судебная система по-прежнему имеет немало изъянов. И что бы мы сейчас ни делали, проблемы, связанные с ее функционированием, будут оставаться серьезными и острыми и завтра, и послезавтра. Ибо судебная система – это, в первую очередь, кадры и традиции, а радикально изменить их в один момент – скажем, в ночь с сегодняшнего дня на завтрашний – нельзя.
Шаги, сделанные в последние годы для упорядочения частной собственности на землю, крайне важны. Можно спорить, насколько хорош или плох конкретный вариант вступившего в силу закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения». Но то, что в России частный оборот земли упорядочен и закреплен, справедливо расценивается как важный фактор, способствующий долгосрочному росту российской экономики. Вместе с тем это, по сути, легализация того, что происходило в жизни. А сама по себе легализация не обеспечивает немедленной отдачи.
То же относится ко многим другим мероприятиям – реформе трудовых отношений, пенсионной реформе. Изменения, которые дают отдачу в короткой перспективе (как реформа подоходного налога) – редкое исключение.
Сегодня никуда не деться от реалий политического процесса. А выглядят эти реалии в глазах значительной части элиты и населения примерно следующим образом: правительство втянулось в проведение структурных реформ. Между тем жизнь радикально не улучшается, проблем в российской экономике остается множество. Непросто объяснить: чтобы заложить основы устойчивого роста, нужны преобразования не одиночные, а взаимодополняющие. Если в России будет хорошая налоговая система, но не будет надежно защищенных прав собственности, страна не получит масштабных капитальных вложений, необходимых для устойчивого роста.
Еще одна важная составляющая текущей экономической политики – высокие цены на нефть. Российское правительство четыре года в условиях высоких цен проводило достаточно консервативную и ответственную макроэкономическую политику. Это не может не вызвать уважения. Предшествующий нынешнему период аномально высоких цен на нефть (это 1979–1982 годы, тогда цены на нефть в реальном исчислении были примерно втрое выше, чем в 1999–2002 годах) был отмечен «разжижением мозгов» политического руководства .
Сейчас помог урок кризиса 1998 года. У нашей страны была плохая финансовая репутация, а предстояли платежи по внешнему долгу, рефинансировать их было сложно, – все это дало четыре года ответственной бюджетной политики. К сожалению, способность правительства проводить ответственную макроэкономическую политику при высоких ценах на нефть ограничена.
Обсуждая экономическую политику на 2004–2005 годы, Необходимо учитывать серьезные риски, связанные с резкими колебаниями цен на нефть, иметь в виду то, что наша страна может столкнуться с продолжительным периодом существенно более низких цен, чем те, которые были характерны для последних четырех лет.
Сейчас России необходимо продолжение ответственной макроэкономической политики и структурных реформ. Нужно избежать паники из-за краткосрочных колебаний темпов роста, в максимальной степени подготовиться к использованию того окна политических возможностей, которое откроется в России весной – летом 2004 года.
О современном экономическом росте и догоняющем развитии
Для того, чтобы обсуждать проблемы долгосрочных перспектив России, имеет смысл проанализировать то, как страна развивалась не в течение последних трех или десяти лет, а на длительной исторической дистанции, на протяжении последних двух веков. Если рассмотреть эволюцию российской экономики на фоне мирового развития последних двух столетий, можно увидеть, что российский душевой ВВП в 1820 году был близок к средним мировым показателям и примерно на том же среднемировом уровне (с учетом точности расчетов) оставался и в 1913 году, и в 2001 году (см. график 1).
График 1
Отношение душевого ВВП России к мировому душевому ВВП в 1820–2001 годах
Источник: 1. За 1820 и 1913
годы: A. Maddison. The World Economy. A Millenial
Perspective.
2. За 2001 год – расчеты ИЭПП на основе данных A. Maddison.
Причины выбора этих дат объяснить нетрудно. Большинство исследователей относят начало современного экономического роста – процесса резкого ускорения темпов экономического развития, сопровождаемого масштабными сдвигами в структуре экономики и социальных отношениях, к 20-м годам XIX века. 1913 год – это высшая точка развития России в рамках царской империи. 2001 год –максимально приближенная к сегодняшнему дню дата, по которой имеются данные.
Между этими тремя точками российский душевой ВВП отклонялся от среднемирового, но колебания носили достаточно ограниченный характер. Величина дистанции, отделяющей Россию от стран-лидеров мирового экономического развития (в ХIХ веке – Англия, в ХХ веке – Соединенные Штаты Америки) в течение этих двух веков тоже колебалась, но колебания происходили опять-таки в достаточно узком интервале (см. табл. 1).
Таблица 1
Отношение душевого ВВП в России к душевому ВВП стран-лидеров современного экономического роста.*
Годы
1820
1870
1913
1950
2001
Отношение
0,44
0,32
0,28
0,30
0,25
* - 1820-1870 годы – Англия,
1913-2001 годы – США
Источники:
1. World Development Indicator Database, World Bank, 2002 (данные за 2001 г.).
Сегодня чрезвычайное внимание приковано к успехам экономического развития Китая, достигнутым за последнюю четверть ХХ века. При этом нередко забывают, что именно резкое падение доли Китая в мировом валовом внутреннем продукте было одним из самых серьезных структурных сдвигов в мировой экономике между 1820 годом и 70-ми годами ХХ века. После четверти века динамичного роста доля Китая в мировом валовом внутреннем продукте почти втрое ниже, чем она была в 1820 году.
На этом фоне близость российских показателей к их среднемировым значениям выглядит впечатляюще. Это тем более важно, что на протяжении последних двух веков в мировом экономическом развитии происходили беспрецедентные изменения.
Понятие современного экономического роста ввел в научный оборот замечательный американский экономист русского происхождения, лауреат Нобелевской премии С. Кузнец, относя начало этого процесса к концу ХVIII века. Сейчас большинство исследователей склоняются к тому, чтобы датировать его начало 20-ми годами ХIХ века – периодом, последовавшим за наполеоновскими войнами. Дискуссия о датах не имеет принципиального значения. Что действительно важно – это резкое ускорение темпов роста мировой экономики и душевого ВВП на рубеже ХVIII и ХIХ веков, происходящее на фоне глубоких структурных изменений в занятости, в способе расселения, демографии.
В регионе, который на протяжении предшествующего тысячелетия развивался аномально быстро, – в Западной Европе, на удвоение душевого ВВП в период, предшествующий современному экономическому росту, потребовалось восемь веков (примерно с 1000-го по 1800 год). В Соединенных Штатах Америки, лидере современного экономического роста в ХХ веке, среднегодовые темпы роста продуктивности на протяжении последних двух веков составляли около 2%. Это означает, что на протяжении жизни одного поколения (75 лет) душевой валовой внутренний продукт увеличивался более чем в 4 раза.
Масштабные и взаимосвязанные структурные изменения происходили в странах с разными культурными традициями, различным уровнем ресурсной обеспеченности, неодинаковым географическим положением. Казалось бы, понимание этих общих, выстроенных по сходным сценариям, связанных с экономическим развитием процессов дает в руки исследователю, занимающемуся долгосрочной динамикой роста, мощный инструмент для анализа и прогнозирования.
Резкое расширение возможностей современного государства на фоне роста благосостояния позволило радикально увеличить долю государственных изъятий в валовом внутреннем продукте в ХХ веке. Между 1910–1970 годами представление о безграничности возможностей наращивания государственной нагрузки на экономику стало почти общепринятым в финансовой литературе.
Начиная с 70-х годов ситуация радикально меняется. Выясняется, что в наиболее развитых государствах при выходе норм налогообложения на уровень, близкий к 50% ВВП, возникают серьезные проблемы, связанные с политической мобилизацией налогоплательщиков, распространением теневой экономики, замедлением экономического роста, утратой международной конкурентоспособности.
С точки зрения сегодняшнего дня, очевидно, что сам процесс выхода норм налоговых изъятий с уровней, характерных для аграрных обществ (примерно 10% ВВП), на уровень, доступный высокоразвитым постиндустриальным экономикам (30–50% ВВП), носил переходный характер. Прогнозировать развитие этого процесса до его завершения было практически невозможно.
То, что современный экономический рост является незавершенным, продолжающимся процессом, причем процессом, для которого характерны быстрые и радикальные смены доминирующих тенденций, существенно осложняет использование выявленных закономерностей для прогнозирования развития событий в странах-лидерах, идущих в авангарде экономического развития человечества. Однако страны-лидеры, те, кто начал экономический рост в первые десятилетия ХIХ века, занимают здесь совсем не то положение, что государства, в которых современный экономический рост и связанные с ним социально-экономические изменения начались позже. Опыт первых – лидеров – позволяет делать важные выводы о проблемах и тенденциях, с которыми вторые – страны догоняющего развития – столкнутся в будущем.
Значение опыта лидеров для стран догоняющего развития состоит не в том, чтобы его слепо копировать, а в том, чтобы понимать стратегические проблемы, с которыми придется сталкиваться; чтобы в ходе выработки национальных стратегий развития минимизировать риски, не повторять чужих ошибок.
Если сравнить сегодняшний душевой ВВП России с душевым ВВП стран-лидеров экономического роста, то можно увидеть размеры отделяющей нас дистанции (см. табл. 2).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
