Важным моментом в переходе от прямого продуктообмена к денежному хозяйству был декрет от 5 августа 1921 г. о восстановлении обязательного взимания платы за товары, отпускаемые государственными органами частным лицам и организациям, в т.ч. кооперативным. Впервые стали формироваться оптовые цены, которые до этого отсутствовали из-за планового снабжения предприятий. Установлением оптовых, розничных, заготовительных цен и начислениями на цены монопольных товаров занимался Комитет цен. [1]
Таким образом, вплоть до 1921 г. экономическая и политическая жизнь страны проходила в соответствии с политикой «военного коммунизма», политикой полного отказа от частной собственности, рыночных отношений, абсолютного контроля и управления со стороны государства. Управление было централизовано, предприятия и учреждения на местах не имели никакой самостоятельности. Но все эти кардинальные изменения в экономике страны были введены стихийно, не были спланированы и жизнеспособны. Такая жесткая политика лишь усугубляла разруху в стране. Это было время топливных, транспортных и других кризисов, падения промышленности и сельского хозяйства, нехватки хлеба и карточного распределения продуктов. В стране был хаос, постоянно происходили стачки и манифестации. Для выхода из создавшегося в стране после войн и революций бедственного положения необходимо было произвести кардинальные социально-экономические изменения.
Глава 2. Новая экономическая политика в рамках
командно-административной системы.
2.1 Политическая концепция НЭПа. Вывод о широком использовании рыночных отношений в переходный от капитализма к социализму период - это то новое, что отличало большевистские планы социалистического строительства осени 1921 г. от подобных планов весны 1918 и весны 1921 г.. Сложившийся с переходом к новой экономической политике в стране строй Ленин характеризовал как «госкапитализм в пролетарском государстве». [3]
В целом НЭП как явление российской истории 20-х гг. оценивался современниками как переходный этап. Принципиальное различие в позициях было связано с ответом на вопрос: к чему ведет данный переход? Одни считали, что, несмотря на утопичность своих социалистических целей, большевики, перейдя к НЭПу, открыли дорогу эволюции российской экономики к капитализму. Поэтому их следующим шагом должно стать приведение политической надстройки в стране в соответствие с экономическим базисом, т. е. установление демократической республики.
Большевистские теоретики (Ленин, Преображенский, Троцкий и др.) придерживались иных взглядов. Они рассматривали переход к НЭПу как тактический ход, временное отступление, вызванное неблагоприятным соотношением сил. Затем, с осени 1921 г., большевистские лидеры постепенно стали склоняться к пониманию НЭПа как одного из возможных путей к социализму, трактовавшемуся как бестоварный социально-экономический строй, антитеза рыночной экономике. Но пути не прямого, означавшего бы фронтальную борьбу с несоциалистическими укладами и быструю замену рынка планом (после неудачи «военно-коммунистического» опыта считалось, что этот путь будет характерен для развитых капиталистических стран), а опосредованного, предполагавшего относительно длительный период сосуществования социалистического и несоциалистического укладов, постепенное (при опоре на «командные высоты» в политике, экономике, идеологии) вытеснение несоциалистических хозяйственных форм. Однако часть большевиков не приняла НЭПа, считая его капитуляцией, экономическим Брестом.
В отличие от своих оппонентов справа, считавших, что если Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм, то следует возвращаться к капитализму, Ленин полагал, что, хотя технико-экономическая отсталость России и не позволяла непосредственно ввести социализм, его можно постепенно построить, опираясь на государство диктатуры пролетариата.
Этот замысел предполагал не смягчение, а всемерное укрепление режима пролетарской, а на деле большевистской диктатуры. Незрелость социально-экономических и культурных предпосылок социализма был призван компенсировать, как и в период «военного коммунизма», террор. Ленин не соглашался с предлагавшимися (даже отдельными большевиками) мерами по некоторой политической либерализации: допущению деятельности социалистических партий, свободной прессы, созданию крестьянского союза и т. п. Напротив, Ленин предполагает «расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу)... ко всем видам деятельности меньшевиков, с.-р. и т. п.». Остатки многопартийности в СССР были насильственно ликвидированы, развернуты гонения на церковь, ужесточен внутрипартийный режим. [3]
Итак, модель нэповской организации общества, разработанная большевистским руководством, прежде всего Лениным, в начале 20-х гг. состояла из следующих основных компонентов: в политико-идеологической области - жесткий авторитарный режим; в экономике - административно-рыночная система, предполагавшая минимальную связь с мировой экономикой (сведенную к внешней торговле на основе госмонополии), государственную собственность на крупную, значительную часть средней промышленности и торговли, на железнодорожный транспорт, хозяйственный расчет в госпромышленности, действовавший в ограниченном виде не на предприятиях, в цехах, а лишь на уровне трестов, неэквивалентный обмен с деревней (безвозмездное отчуждение части ее продукции в форме продналога), торможение роста индивидуального крупного (кулацкого) крестьянского хозяйства в деревне.
2.2 Период преобразований. В 1921—1924 гг. проводятся реформы управления промышленностью, торговлей, кооперацией, кредитно-финансовой сферой. В феврале 1921 г. создается Государственная общеплановая комиссия (Госплан). В результате денационализации мелкой и отчасти средней промышленности к концу 1922 г. в руках государства оставалась лишь 1/3 ранее национализированных предприятий. Наиболее крупные и технически оборудованные фабрики и за воды объединялись в государственные тресты: «Югосталь», «Химуголь», «Донуголь», «Государственный трест машиностроительных заводов» («Гомза»), ««Северолес», «Сахаротрест» и т. д. Уравнительная оплата труда заменялась тарифной, учитывающей квалификацию рабочих, качество и количество произведенных продуктов. Натуральные формы оплаты труда (пайки) вытеснялись денежной в виде зарплаты. Были отменены всеобщая трудовая повинность и трудовые мобилизации.
Нэповская хозяйственная модель представляла собой вариант смешанной экономики, включавший в качестве основных структурных элементов: минимальную связь с мировой экономикой, сведенной к внешней торговле на основе госмонополии; государственную собственность на крупную, значительную часть средней промышленности, торговли, транспорт; хозяйственный расчет в госпромышленности, действовавший в ограниченном виде не на предприятиях, в цехах, а на уровне находившихся в собственности государства трестов (объединений предприятий) достаточно жестко контролировавшихся (на правления трестов возлагались лишь функции непосредственного оперативного управления) центральным государственным экономическим органом – Всероссийским Советом Народного Хозяйства (ВСНХ), к компетенции которого относилось и централизованное перераспределение значительной доли получаемой трестами прибыли. [4]
Развитие товарно-денежных отношений вело к восстановлению всероссийского внутреннего рынка. Воссоздавались крупные ярмарки: Нижегородская, Бакинская, Ирбитская, Киевская и др.. Открывались торговые биржи. Допускалась известная свобода развития частного капитала в промышленности и торговле. Разрешалось создание небольших частных предприятий (с числом рабочих не более 20), концессий, аренды, смешанных обществ. По условиям хозяйственной деятельности (кредит, налоги, товароснабжение) потребительская, сельскохозяйственная, кустарно-промысловая кооперация были поставлены в более выгодное положение, чем частный капитал.
В первой половине 20-х годов частный капитал занял довольно прочные позиции в торговле. Так в деревенской розничной торговле частный капитал составлял 83 %, тогда как кооперативный - 10, а государственный – 7 %. В городах частный капитал получил меньше распространения, хотя оперировал там несравненно большими суммами. В целом по стране он составлял в оптово-розничной торговле 50,4 %. [6]
2.3. Финансовая сфера. В 1921—1924 гг. создается двухуровневая банковская система: Государственный банк, Торгово-промышленный банк, Банк для внешней торговли, сеть кооперативных и местных коммунальных банков. Денежная эмиссия как основной источник доходов государственного бюджета заменяется системой прямых и косвенных налогов (промысловый, подоходный, сельскохозяйственный, акцизы на товары массового потребления, местные налоги) вводится плата за услуги (транспорт, связь, коммунальное хозяйство и др.).
Реформы НЭПа тормозились неустойчивостью денежного обращения, инфляцией. В 1922 г. правительство приступило к денежной реформе. В конце этого года в обращение была вы пущена устойчивая валюта — червонец, который высоко ценился на мировом валютном рынке. Червонец, приравнивавшийся к 10 дореволюционным золотым рублям, обеспечивался золотом и другими легко реализуемыми ценностями и товарами.
К 1924 г. денежная реформа завершилась: вместо обесценившихся совзнаков были выпущены медные и серебряные монеты и казначейские билеты, В ходе реформы удалось ликвидировать бюджетный дефицит, а с октября 1924 г. выпуск денежных знаков для покрытия бюджетного дефицита был запрещен по закону. Правда, червонец недолго оставался конвертируемой валютой: уже в начале 1926 г. спрос частного рынка на иностранную валюту и золото настолько превысил предложение, что Госбанк и Наркомфин пришли к выводу о необходимости прекращения размена.
2.4. Промышленность. Прирост промышленной продукции в 20-е гг. осуществлялся высокими темпами: в 1921 г.- 42,1 %, 1922 г. - 30,7, 1923 г. - 52,9, 1924 г. - 14,6, 1925 г. -66,1, 1926 г. -43,2, в 1927 г. - 14.2 %. При этом тяжелая промышленность восстанавливалась быстрее, чем легкая. К концу 20-х гг. советская экономика в целом достигает довоенного уровня.
Темпы восстановления промышленности были впечатляющими, однако они были ниже, чем утверждала официальная статистика, дело в том, что в отчетности промышленные тресты (и не только они одни) завышали результаты. Согласно официальным данным, национальный доход СССР в 1928 г. по сравнению с дореволюционным временем вырос на 19 %. По подсчетам же современных исследователей, он оказался на 12—15 % ниже уровня 1913 г., а в расчете на душу населения — на 17—20 %.
Эффективность нэповской экономики была ниже дореволюционной. В 1928 г. по сравнению с 1913 г. фондоотдача в промышленности и на транспорте упала на 25 %. В промышленности создавалось прибыли на 20 %, на железнодорожном транспорте — в 4 раза, в обеих отраслях вместе — в 2 раза меньше, чем до войны. Все это было связано с высокой степенью огосударствления нэповской экономики: рабочий на частном заводе производил в среднем в 2 раза больше продукции, чем на государственном предприятии.
