Поэтому в зарубежной практике приватизация в чистом виде встречается очень редко, в основном создаются смешанные предприятия, призванные снять недостатки каждой из форм собственности и реализовать их преимущества. В настоящее время на Западе предпринимаются попытки математического расчета оптимального сочетания двух форм собственности, оптимальной структуры, в которой любые отклонения – будь то отставание или забегание вперед – чреваты снижением экономической эффективности[1].
Важным основополагающим принципом, имеющим всеобщий характер, является и необходимость призвания того, что приватизация не может быть конечной целью обновления общества и экономики, она является лишь одним из средств (к тому же, совсем не универсальным) достижения множества разнообразных целей. И прежде чем что-либо приватизировать, надо понять, с какой конкретной целью это делается. Цели приватизации многообразны, они могут быть и долгосрочными, и краткосрочными, даже неотложными; обычно, к тому же, эти цели разноуровневые. При этом цели макроуровня могут вступать в противоречие с теми, что существуют на микроуровне. В этом многообразии чрезвычайно важно определить приоритеты, ранжировать их по степени неотложности задачи и при этом не допустить возникновения противоречий между ними, которыми грешат наши законодательные акты и положения.
Всем мировым опытом доказано, что приватизация может стать
популярной и эффективной лишь при поддержке общественного мнения.
Считается, что наибольшего успеха в этом плане добились Англия и Франция,
убедительно доказавшие, что постепенность и добровольность при проведении
приватизации «сверху» должны стать ее обязательными принципами. Существуют
определенные способы достижения согласия между отдельными группами
населения в реализации программ приватизации. Так, сомнения потребителей в
целесообразности приватизации можно погасить установлением льготных
региональных ставок; неудовлетворенность рабочих – льготными ставками на
покупку акций; менеджеров, опасающихся раздела предприятия, --
приватизацией его как единого целого; политиков, опасающихся распродажи
родины, -- сохранением контрольного пакета акций в стране[2].
Политико-символическое значение крупных акций по приватизации обязывает в любом случае показать ее результативность. Обычно в данной связи ссылаются на опыт Великобритании, где приватизация стимулируется не только усиленной пропагандой, но и рядом экономических выгод: снижением цен при продаже государственных домов, благоприятным курсом акций госпредприятий и др. Именно здесь приватизация стала повседневной практикой, и она проникает в те сферы, которые ранее считались исключительно госмонополией (газоснабжение, электроэнергетика, почта, телефонная связь, авиатранспорт); наконец, осуществляется она в очень подвижных и многообразных формах.
Отмечая наиболее высокие темпы приватизации в Англии и Франции,
западные исследователи вынуждены, однако, констатировать, что в настоящее
время они замедлились. Разгосударствление дюжины госпредприятий в Англии
длилось 10 лет. К началу 80-х годов правительство Франции осуществило лишь
треть своей программы приватизации, выручив 71 млрд. фр. за полтора года.
Правительству ФРГ понадобилось восемь лет (1983 – 1990 гг.), чтобы в
благоприятных условиях приватизировать 676 государственных или
полугосударственных предприятий на сумму 9,4 млрд. марок. В Италии и
Испании были проданы дочерние компании, которые государство не признавало
жизненно необходимыми. Приватизация затягивается даже там, где
правительства были решимости полностью реализовать намеченные программы –
теперь они либо урезают, либо растягивают во времени, либо в
приватизируемых предприятиях сохраняется половинная доля государства.
Иногда этот процесс смещается с федерального уровня в земли и коммуны
(ФРГ). Замечено, что там, где потенциал приватизации велик (Австрия, ФРГ,
Италия), правительства охотнее идут на либерализацию условий производства,
чем на приватизацию. Стремление к последней всего сильнее там, где меньше
предпринимательской свободы в сфере принятия решений.
Очевидно, в ряде стран Западной Европы достигнут к настоящему времени уровень приватизации, который соответствует новому витку НТП. В перспективе наступает период синтезирования различных форм собственности, нахождения их оптимального сочетания в экономике.
Подводя некоторые итоги приватизации в развитых странах Запада, можно отметить, что, во-первых, в подавляющем их большенстве под влиянием разгосударствления, составной частью которого стала приватизация, экономическое положение в 80-е годы улучшилось. В Великобритании, к примеру, отмечаются укрепление госбюджета (в результате как увеличившегося поступления налогов, так и сокращения субсидий госпредприятиям), рост производительности труда. За 1979 – 1990гг. доля населения в собственности увеличилась с 7 до 24 %, доля семей собственников жилья – с 55 до 66 %. В этих результатах, правда, проявляются и конъюнктурные факторы, роль которых невозможно отделить от приватизационных.
Во-вторых, наиболее приспособленными к новым формам хозяйствования
оказались те страны, в которых идея приватизации стала популярной и был
обеспечен определенный социальный и политический консенсус (Англия,
Франция).
В-третьих, условия и механизм проиватизации, ее последствия в разных странах в большой мере определяются социально-культурной средой и конкретно- исторической обстановкой. В-четвертых, опыт прошедших лет вновь подтвердил, что принципы частной собственности, заложенные, например, в акционерных обществах, не обеспечивают социальной справедливости. Не следует переоценивать последствия «народного капитализма» и в формировании чувства хозяина у владельца акций.далеко не каждый может и хочет стать хозяином или равноправным собственником, особенно если это навязывается ему сверху. В условиях бесплатного распределения акций создается лишь атмосфера пассивного ожидания увеличения семейного дохода за тот же труд. 60 млн. американцев-владельцев ценных бумаг сознают, что получают не право участия в управлении, а квитанцию на рожденственскую премию.
Спустя два года после приватизации в ФРГ из 4 млн. акций в руках мелких владельцев осталось 50 тыс., т. е. чуть более 1%. Аналогичная картина наблюдается и во Франции, где каждый второй управленец и лишь 7% рабочих имеют акции, причем доля последних, находящихся в их руках, еще ниже. Последующая концентрация акций неизбежна даже при установлении законодательных ограничений.
Результаты приватизации в развивающихся странах более противоречивы
и неоднозначны. Они еще раз подтверждают, что успехи в этом процессе
зависят не только от наличия в обществе ряда объективных предпосылок –
факторов экономического, политического и национально-культурологического
характера, но и от комплексности их включения в механизм приватизации.
Выпадение хотя бы одного из них из общей цепи негативно сказывается на
итогах и последствиях приватизации. В одних странах реализация программ
либерализации экономики привела к росту эффективности и оздоровлению, в
других произошло ухудшение экономического положения.
Приватизация в Сирии, к примеру, не помогла выходу страны из кризиса. Тормозится этот процесс в Бразилии, здесь, по расчетам социологов, идею приватизации поддерживало около 70% населения. Но уже первый аукцион по продаже 17 предприятий сталелитейной и нефтехимической промышленности, убыточных в своем большенстве, был сорван из-за сопротивления местных властей и левоконсервативных кругов, пугающих население «распродажей родины». На повторных аукционах несколько проданных предприятий дали выручку всего лишь в 1,7 млрд. долл. Хотя список предприятий, подлежащих приватизации, растет и включает в себя самолето-строительные компании, морские порты, объекты электроснабжения, телекоммуникаций и железнодорожных перевозок, иностранные инвесторы «раскупать» Бразилию не торопятся.
Иные результаты демонстрируют Чили, аргентина, Южная Корея, Тайвань.
Очевидные успехи приватизации в Чили опираются на мощную поддержку
иностранного капитала. В этой стране низки показатели инфляции и внешнего
долга, велики темпы экономического роста. Программа приватизации в Чили
была рассчитана на 15 лет и предусматривала четыре этапа. На первом из них
(1974 – 1975гг.) шел поиск пути выхода из кризиса, разрабатвалась
дальнейшая стратегия приватизации. Преждним собственникам было возвращено
360 компаний. В основу экономической политики легли сокращение госрасходов,
либерализация цен, отказ от гарантий и покрытия долгов предприятий, новые
принципы инвестиционной политики – эффективность и наличие ресурсов. На
втором этапе (1975 – 1980гг.) наряду с продажей 96 компаний и 16
коммерческих банков на сумму около 1 млрд. долл., продолжалась политика
врастания госпредприятий в рыночные отношения. В смешанных предприятиях
уменьшалась доля государства, они переводились в акционерные общества.
Третий этап (1981 – 1982гг.) совпал с мировым экономическим кризисом,
который сказался на сокращении масштабов приватизации. Однако социальная
база этого процесса расширилась, в том числе и за счет льготной продажи
акций работникам предприятий. С 1985 г. начался завершающийся этап
программы, предусматривающий приватизацию крупных монополий, по отношению к
каждой из них применялся конкретный комплекс технических приемов.
При значительной общности с Чили (продажа мелких предприятий, акций
государства в смешанных компаниях или отдельных подразделений
госпредприятий, передача некоторых функций государства в области
образования, здравоохранения муниципалитетам, затем приватизация крупных
госмонополий и др.) Аргентину отличает определенная специфика в результатах
приватизации. За 1976 – 1983гг. количество госпредприятий здесь сократилась
вдвое при небольшой выручке за продажу: 300 млн. долл. Экономические
реформы, проводимые военным режимом, хотя и дали импульс социально-
экономическому развитию страны, впоследствии привели к новому кризису,
усилению структурной несбалансированности. Это объясняется рядом причин[3].
Имея весомую поддержку иностранного капитала, правительство не сумело
добиться социального согласия в проведении реформ как рабочего движения,
так и военного ведомства – одного из гласных предпринимателей. К тому же
реформы не имели комплексного характера и были ограничены временем
правления военного режима. В конце 80-х годов был дан новый старт
приватизации, благодаря чему приватизировано около 80% добычи нефти; к
продаже также предложены телекоммуникации, электроэнергеника, транспорт.
Проводимая ныне форсированная приватизация, в значительной степени
навязанная международными организациями с целью урегулирования внешней
задолженности, в условиях разрушенной в прошлое десятилетие экономики имеет
весьма ограниченные возможности.
