Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), безусловно, будет иметь далеко
идущие последствий, особенно во внешнеэкономической политике стран, и
окажет воздействие на внутреннюю политику государств. Как показала
практика, многие субъекты рынка - компании, банки - стали жертвами этой
финансовой дестабилизации. Причины финансового кризиса в АТР можно свести к
следующему:
- высокая доля запредельных инвестиций в недвижимость на территории
иностранных государств;
- установление тесных связей правительств с отечественными компаниями за
рубежом;
- наличие субсидирования, часть из которого в завуалированной форме
обеспечивает ключевым отраслям промышленности элемент иждивенчества;
- неограниченное расширение промышленности, то есть экстенсивного развития
и обеспечение роста экономики не за счет роста промышленности, внедрения
новых технологий и качественного улучшения менеджмента;
- "бегство" капитала на фондовых биржах;
- снижение курса национальной валюты;
- нерациональное распределение между долгосрочными и краткосрочными
кредитами, превышение доли последних.
Обязательным элементом, составляющим стратегию догоняющего роста, как
правило, служил низкий курс валюты, который способствовал росту сбережений
и наращиванию инвестиционного потенциала. Данная стратегия, использованная
"азиатскими тиграми", и поныне продолжает иметь место в ряде этих стран. В
частности, официальный курс юаня находится на уровне в пять раз ниже, чем
паритет покупательской способности, и на рынке китайские товары продаются
по ценам в пять раз ниже американских. Безусловно, накопление валюты
позволяло центральным банкам занижать курс собственных валют.
Начавшийся кризис в Юго-Восточной Азии обусловил необходимость проведения девальвации валют - за три месяца на 15-30%. Как показывает практика, в случаях таких валютных кризисов наряду с девальвацией можно использовать и традиционные инструменты: операции с ГКО, нормы резервирования, ставки рефинансирования центрального банка. Однако последствия девальвации значительно шире ~ ведь от ее проведения проблемы будут испытывать все валютные должники. Это последствие целесообразно использовать для нормализации финансового сектора. Однако следует помнить, что, если девальвация будет достаточно масштабной, инвесторы не покинут национальный рынок и, увеличивая доходы, справятся с долговыми обязательствами. Достаточная прочность национального банковского сектора может выдержать "бегство" капитала из страны, если же нет, то следует ограничивать иностранные краткосрочные инвестиции, поскольку снятие контроля за движением капитала сделает страну открытой для широкомасштабных валютных спекуляций.
Финансовый кризис, развившийся в Юго-Восточной Азии, берет свое начало
с экономики Таиланда, который финансировал свои капвложения за счет
внешнего заимствования. Особенностью экономики этой страны явилась мягкость
денежной политики, и объемы денежной массы увеличивались с одновременным
увеличением масштабов кредитов. Коммерческие банки страны преимущественно
направляли их для инвестирования и осуществления спекулятивных операций на
рынках недвижимости и земли. С начала 1997 года международные финансовые
организации осуществили ряд крупномасштабных спекулятивных операций с
таиландским батом к середине года, и отечественные предприятия усилили
давление на обменный курс, поскольку огромные валютные обязательства
ставили под угрозу возможность выплаты долгов. При этом попытки
правительства затормозить падение бата путем подключения международных
резервов не дали существенных результатов. В конечном счете произошло
резкое обесценение бата по отношению к доллару. В такой ситуации процесс
инвестирования в экономику стал рискованным, а многие инвесторы прекратили
кредитование. Аналогичным образом обострилась ситуация на финансовых рынках
Южной Кореи и Сингапура, Тайваня, Малайзии и Индонезии. Очередная волна
кризисных явлений затронула Гонконг и распространилась на территорию
Латинской Америки, Россию, приобрела масштабы глобальной угрозы, поскольку
в большинстве стран развивающегося мира происходило снижение обменного
курса, росли процентные ставки по долговым обязательствам, наблюдалось
падение биржевых индексов. Эта ситуация предопределила в процессе
урегулирования необходимое вмешательство МВФ и взятие обязательств по
уменьшению дефицита бюджета, ужесточение денежно-кредитной политики, а
также урегулирование банковских систем. Финансовая паника на мировом
фондовом рынке постепенно продвигалась на рынки Европы, однако реакция
правительств многих государств на данную ситуацию была различной и, как
показал опыт, чем быстрее правительство принимало ряд мер, тем быстрее шла
адаптация к внешнему шоку.
В числе мер по выходу из кризиса большинством стран использовалась политика девальвации валют, способствующая улучшению конкурентных позиций национального промышленного капитала. Как правило, успешнее результаты оказываются у стран, где наблюдается высокая доля внутреннего накопления, имеется в наличии преимущество в трудовых издержках и льготном налоговом режиме. К тому же, если доля внешнего долга 1 колеблется в пределах 10-15% от экспортной выручки, то следует признать, что финансовый кризис не оказал заметного воздействия на финансовое состояние многих развитых стран.
Валютная политика постсоциалистических стран. Построение многими странами развивающегося мира новой рыночной модели развития сопровождается определенной спешкой, хаотичностью и бесконтрольностью самого процесса перехода. Причем инфляция, практически проявляющаяся во всех этих странах и достигающая сотни и тысяч процентов, изменила традиционность представления людей о доходности, методах хранения денег, содержательности ссудного процента.
Страны Восточной Европы так же, как и Латинской Америки, цели
стабилизации экономики строили в основном на базе обменных курсов.
Аналогично по этому пути шли страны Центральной и Восточной Европы, где
диапазон обменных режимов был многообразен. Так, в частности, в бывшей
Чехословакии использован фиксированный режим, а курс кроны фиксировался к
целому набору валют, что обеспечило самый низкий уровень инфляции в
регионе. В отличие от этого в Венгрии и Польше использовалась гибкая
система валютного курса, однако эти страны вынуждены были периодически
регулировать фиксированную систему, тем самым они сумели в определенной
мере контролировать обесценение валютного курса.
Говоря о выбранном обменном режиме, можно отметить, что в вышеприведенных трех государствах обменные режимы к началу 1995 года выглядели следующим образом: чешская крона развивалась в условиях фиксированной привязки, преимущественно к немецкой марке, а затем к доллару; венгерский форинт развивался в условиях регулирования привязки на паритетном соотношении к доллару и немецкой марке. Отличием польской злотой было то, что она формировалось в условиях привязки к валютам, соотношение которых по убыванию выглядело так: доллар, фунт стерлинга, швейцарский франк, французский франк. Румынский лей, словенский толар, болгарский лев функционировали в условиях свободного плавающего курса. По праву, Польшу называют лидером среди стран Восточной Европы, поскольку в течение последних лет экономическое положение ее остается стабильным и прирост ВВП достигает 6%.
Новая европейская валюта – Евро. Развитие экономической интеграции и
создание прочной экономической базы позволили западноевропейским странам
ввести единую для ЕС расчетную денежную единицу - ЭКЮ. Она функционировала
длительное время, достаточное для накопления опыта и выработки концепции
следующего шага к объединению Европы - созданию Валютного союза,
становление которого началось в 1990 г., после завершения многих
интеграционных процессов. Вторым этапом было появление в 1994 г.
Европейского валютного института - предшественника Европейского
центрального банка. Третий, завершающий этап складывается из трех фаз:
создание европейского Центробанка в 1998 г.; фиксирование обменных курсов
национальных валют, которые остаются законным платежным средством; переход
на взаиморасчеты в евро (в электронной форме) в 1999 г. и введение в оборот
евро - денежной единицы, которая станет единственно законным средством
платежа в 2002 г.
Маастрихтский договор содержит в себе концепцию евро, а также ряд макроэкономических критериев, которые необходимо соблюдать странам, чтобы участвовать в создании единой европейской валюты. Движимые желанием как можно скорее вступить в “евроландию”, 11 стран адаптировали свою валютную и фискальную политику к этим критериям. Сегодня евро существует на деле и актуален для тех стран, которые имеют такой же уровень процентной ставки, что и немецкая марка.
На примере таких стран, как Испания и Италия, ясно видно, в чем состоит польза от замены слабой национальной денежной единицы валютой более высокого качества. Еще пять лет назад обе страны имели процентные ставки, которые вдвое превышали германские. Новейший опыт Европы позволяет предсказать интересную взаимодополняющую связь между эмиссионными банками и общими валютами, которая в качестве институциональной меры могла бы привести к улучшению качества национальных валют. Если в какой-то потенциальной валютной области уже существует валюта более высокого качества, первый шаг на пути к общей денежной единице состоял бы в создании эмиссионных банков для каждой национальной валюты, которая ориентируется на деньги более высокого качества.
Грядущая трансформация международной валютной системы будет определяться стремлением различных стран к качественным валютам. Существует мнение, что “emerging markets” (новые индустриальные государства) в поисках высококачественной валюты решатся на отказ от независимой валютной политики. Следствием этого решения станет сокращение количества валют в глобальной экономике.
Глава VII. Особенности валютной политики в современной России
Среди причин, приведших к обвалу российского валютно - финансового рынка осенью 1998 г., следует назвать неверно выбранную концепцию конвертируемости российской валюты. В чем суть ошибок, допущенных в этой области правительством реформаторов, что делать для преодоления их разрушительных для экономики последствий? Ниже приведены мнения специалистов по этим вопросам.
Внутренняя конвертируемость национальной валюты требует серьезной подготовки. Постсоциалистические страны Центральной и Восточной Европы стремились при переходе к рыночной экономике следовать западноевропейскому сценарию достижения конвертируемости валюты.
Однако особенности ситуации, в которой они находились в конце 80-х - начале 90-х годов, вынудили их отступить от этого сценария. В этих странах обратимость валют выступает не как заранее подготовленное действие, а как инструмент хозяйственных преобразований, часть "шоковой терапии" для экономики и финансов. Соответственно она замыкается пределами внутренних рынков и не выводит национальные валюты на международный обмен. В этом случае происходит лишь переход к рыночному распределению иностранной валюты внутри страны для резидентов, что равнозначно внутренней обратимости; открывается доступ для вложений иностранного капитала в экономику данной страны и создания возможности репатриации и вывоза прибыли, что равнозначно внешней обратимости. Однако только сочетание понимаемой таким образом внутренней и внешней обратимости не означает достижения обратимости валюты в классическом понимании. Необходимо еще наличие предпосылок, образующих экономическую базу для реальной международной конвертируемости валюты.
