Центральному банку. В его распоряжении имеются в принципе три типа мер: административные (различные запреты, лимиты, нормативы и т.п.), рыночные
(денежные интервенции на рынке) и неформальные. Последние (типичные, например, для Великобритании) означают прямые человеческие контакты руководителей Центрального банка и узкой группы крупных коммерческих банков. В ходе этих контактов даются неформальные рекомендации и проводятся консультации. Хотя наша раздробленная система коммерческих банков не очень благоприятствует такому типу отношений, все же при доброй воле с обеих сторон он мог бы развиваться. Рыночные интервенции требуют наличия у
Центрального банка значительных валютных резервов. В острых ситуациях, как в сентябре—октябре 1994 г., это может быть серьезным сдерживающим фактором.
Важно также, чтобы эти операции проводились умело, профессионально.
2. Введение единого твердого официального курса. Это представляется мыслимым в двух совершенно различных и даже противоположных вариантах: а) возврат к тотальному валютному контролю вплоть до государственной валютной монополии с принудительным применением официального курса ко всем операциям и с обязательной сдачей экспортерами всей валютной выручки; б) стабилизация валюты на основе прекращения инфляции и единый курс, возможно путем привязки рубля к доллару или, например, к экю.
Первый вариант лежит скорее в области идеологии и политики, он возможен лишь в рамках принципиального изменения их направления, как оно сложилось в последние 4—5 лет: Опыт ряда стран Восточной Европы свидетельствует, что даже возврат к власти неокоммунистов не влечет за собой таких последствий, но это еще не доказывает, что подобный ход событий в принципе невозможен в России. Во всяком случае должно быть ясно, что первым следствием такого поворота был бы рост власти финансовой бюрократии, процветание черного рынка и связанных с ним структур, усиление бегства денег за границу, не говоря уж о прекращении притока иностранного капитала и любых займов. Со всем этим пришлось бы бороться "большевистскими" методами.
Если закрепить курс рубля на каком-то установившемся уровне и сделать его принудительным, то в условиях развивающейся инфляции российский экспорт быстро станет полностью неконкурентоспособным. Напротив, будет усиливаться лавинообразный спрос на валюту для импорта. Нет сомнения, что очень скоро пришлось бы девальвировать рубль путем скачкообразного (и, вероятно, неоднократного) понижения курса. Но такая нестабильность хуже, чем нынешнее более или менее плавное снижение рыночного курса.
Второй вариант возможен лишь при условии успешного развития рыночной
экономики и соответствует "мировым стандартам". Он мог бы стать
закономерным и позитивным развитием нынешнего режима. Технически такой
порядок мог бы быть введен путем установления пределов отклонения рыночных
курсов от официального паритета (центрального курса) с рыночной
интервенцией Центрального банка при необходимости. Этот паритет мог бы в
крайнем случае изменяться сравнительно небольшими шагами.
Согласно сообщениям прессы, о возможности такого развития велись какие-то
не обязывающие беседы между российскими экспертами и представителями
Международного Валютного Фонда. Но надо ясно понимать, что в обозримом
будущем оно едва ли реально.
3. Множественность курсов. Это валютный режим, при котором легально
действуют два или более валютных курсов по отношению к данной иностранной
валюте, скажем, к американскому доллару. Простейшим вариантом может быть
установление твердого официального (периодически изменяемого) курса и
параллельного свободно плавающего курса. Как правило, по этому курсу
национальная валюта оценивается ниже, чем по официальному. Например,
устанавливается, что иностранная валюта для поездок за границу не
предоставляется по официальному курсу, а должна покупаться по свободному.
Эта мера при прочих равных условиях ограничивает спрос на валюту для этих
целей. Или, например, экспортеры некоторых товаров получают право продавать
валютную выручку по свободному курсу, тогда как экспортеры всех других
товаров обязаны сдавать ее по официальному курсу. Такой режим означает
стимулирование экспорта этих привилегированных товаров. Подобная система
может усложняться путем введения нескольких официальных курсов для разных
операций и даже разных товарных групп экспорта и импорта.
Под категорию множественности курсов подходит не раз выдвигавшееся в
последние годы предложение ввести для так называемых "операций с капиталом"
— зарубежных инвестиций и прибылей, полученных в России иностранными
инвесторами, при их переводе за границу специальный заниженный курс обмена
твердых валют (например 1000—1500 руб. за 1 долл. при общем курсе порядка
4000 руб. за 1 долл.).
Не рассматривая этот вопрос по существу, отмечу, что в мировой практике
подобный инструмент применяется с обратной целью — создать льготный режим
для иностранных инвестиций путем предоставления зарубежным инвесторам
возможности обменивать доллары на местную валюту по более выгодному курсу.
Режимы множественности курсов довольно широко применялись в первые
послевоенные годы, а для некоторых развивающихся стран это характерно и
теперь. Наиболее типичным это было для стран Латинской Америки, в частности
для Аргентины. Однако постепенно такая практика вышла из моды и
сохраняющиеся ныне в некоторых странах режимы едва ли могут служить для нас
примером.
Совершенно очевидно, что множественность курсов предполагает жесткий
валютный контроль и создает благоприятную почву для бюрократии и коррупции.
Международный Валютный Фонд категорически не одобряет эти режимы. Введение
множественности курсов в России, вероятно, затруднило бы для нее получение
кредитов.
4. Создание параллельной устойчивой валюты. Речь идет о введении двойного денежного обращения и двойного масштаба цен в обесценивающихся
"старых" рублях и в устойчивых "новых" рублях. Такая мысль неоднократно высказывалась у нас в последние годы. Новейший пример — статья А.
Белякова5.
Авторы подобных предложений обычно ссылаются на опыт с червонцем в
СССР 20-х годов. Можно также вспомнить, что в Германии при ликвидации инфляции в 1923 г. в качестве временной устойчивой валюты была введена рентная марка. Однако эти примеры едва ли доказывают целесообразность подобных мер в наших условиях. В обоих названных случаях имел место переход от полностью обесцененных денег к вполне назревшей стабилизации. В нынешней
России достаточные условия для стабилизации не сложились.
Двойная валюта, не решив наших фундаментальных проблем, создала бы большие
трудности. Можно с достаточной вероятностью предвидеть, что "старый" рубль
подвергся бы в этом случае катастрофическому обесценению, и его эмиссия не
могла бы покрывать бюджетный дефицит. Тогда возникла бы необходимость и
соблазн использовать для этих целей эмиссию "новых" рублей, и их
устойчивость была бы быстро подорвана. Параллельное обращение двух валют с
постоянно меняющимся соотношением между ними создало бы огромные трудности,
не только технические, но экономические и политические.
А. Беляков говорит, что внедрение "нового" рубля могло бы способствовать
вытеснению доллара из внутреннего наличного оборота в России. Экономически
наиболее важно уменьшить накопление безналичных долларовых (и других
валютных) активов за границей и образование внутренних сбережений в
долларах. Более эффективным способом решения этой задачи мне представляется
выпуск и безусловно строгое обслуживание государственных валютных
обязательств.
Если из всего сказанного по поводу альтернативных валютных режимов можно
сделать какой-то вывод, то он заключается в том, что в этой области
нежелательны любые резкие, радикальные меры, ломающие установившийся
порядок. Правильнее идти консервативным путем постепенных улучшений. Даже в
случае смены общего направления экономической политики желательно к вопросу
об изменении режима валютных курсов подходить с большой осторожностью.
КУРС РУБЛЯ В СИСТЕМЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Курс рубля к конвертируемым валюта обеспечивает связь экономики России с мировым рынком. Он имеет объективную основу формирования, основные черты и особенности которой изложены выше. Возможности государства в этой области ограничены по самой природе явления. Известного успеха в смысле определения курса, соответствующего каким-то целям экономической политики, можно добиться лишь в том случае, если не насиловать экономику, не идти наперекор объективным силам, а умело маневрировать в рамках этих процессов.
Другой важнейший тезис состоит в том, что при всей своей важности вопрос о курсе рубля подчиненный и имеет смысл лишь как составная часть всей экономической и финансовой политики. Хотя возврат к глобальному огосударствлению представляется невозможным, масштабы и формы экономической деятельности государства могут быть различными. Подобный выбор так или иначе стоит перед руководством любой страны, но в России острота проблемы особенно велика. Можно сформулировать некоторые более конкретные дилеммы, от того или иного решения которых зависит ва-лютно-курсовая политика.
Какое значение придается преодолению инфляции и чем мы готовы пожертвовать ради достижения этой цели?
Какая степень либерализации валютной и внешнеторговой сферы признается оптимальной? Иными словами, какую степень и формы валютных и внешнеторговых ограничений мы считаем необходимыми?
В какой мере воздействие на внешнеэкономическую деятельность
осуществляется иными финансовыми инструментами помимо валютного курса
(налоги, пошлины, льготы, дотации)?
Насколько приоритетно привлечение иностранного капитала и какие льготы мы готовы для него создавать?
Насколько Россия способна и готова соблюдать принципы и правила международных экономических организаций, особенно МВФ, а также ГАТТ?
Это список может быть продолжен, но суть дела из сказанного достаточно
ясна.
В заключение несколько слов об отношениях России с международными
организациями в свете проблем валютно-курсовой политики. Принципы МВФ
достаточно гибки и не предусматривают, как до реформы конца 70-х годов,
установление стабильного паритета национальных валют в золоте и
американских долларах. Свободное плавание валют или их прикрепление к какой-
то устойчивой базе (доллар, экю, единица СДР, германская марка, французский
франк) является делом выбора страны.
Вместе с тем принципы Фонда категорически исключают конкурентное
обесценение валюты (меры по сознательному понижению ее курса с целью
форсирования экспорта и ограничения импорта), не одобряют множественность
курсов. Разумеется, все это является частью более общих принципов
экономической политики, таких, как неинфляционная экономика, свободное
ценообразование, свобода внешнеэкономической деятельности, ослабление
всякого рода ограничений в данной области. Хотя эти принципы соблюдаются
далеко не всеми и не в полной мере, в целом они не ставятся в международном
сообществе под сомнение.
С другой стороны, статус страны с переходной экономикой позволяет России
осуществлять эти принципы с разумной постепенностью. Таким образом, мы
можем быть достаточно свободны в выборе экономической политики, но не в
наших интересах идти наперекор принципам, принятым международным
сообществом.
