Добро и зло в преломлении восточных религий, античной философии и христианства
p>
3.3. Теодицея

Христианская этическая система указывает моральные ориентиры человеческого поведения, основанные на христианском представлении о природе и предназначении человека. Тем самым мораль рассматривается в контексте моральной теологии, а понятие морального добра опирается на Священное
Писание.

Для христианства зло принципиально вторично, потому что мир творится одним-единственным Богом, явленным в трех лицах. Бог есть благо и бытие, он сотворяет мир из-за любви, потому зло не может быть присуще его детищу.
Однако откуда же оно тогда взялось? Если Бог – абсолютное добро, безущербное благо, то почему кругом столько страданий? Может быть Господь все-таки зол? Нет, это исключено. Но тогда, возможно, он не всесилен и не справился с некими злыми началами, возникшими помимо его воли? Это предположение тоже отпадает, ибо Всевышний вездесущ и всемогущ, мир находится под его неусыпным контролем, и ни один волос не упадет с головы человека без воли Божьей. Тогда откуда же ненависть и жестокость? Так в христианской философии веками обсуждается проблема теодицеи – богооправдания в вопросе о наличии в мире зла. Теодицея должна была ответить на два вопроса: 1) откуда возникает зло?; 2) почему Бог его терпит?

Одно из решений этой проблемы вновь приводит от монотеизма к некоему варианту двойственности мира. В соответствии с ним, Бог творит мир из
Ничего, и негативная природа Ничто примешивается к совершенному Божьему творению, порождая временность, смертность, старение и прочие скверные вещи, включая все виды морального зла. Однако это объяснение может навести на мысль, будто Ничто – это явление, не подвластное Богу.

Чтобы избежать такого ненужного казуса, теология предлагает другое объяснение происхождения зла: зло порождено гордыней и неверным употреблением свободы. Первое, еще «дочеловеческое» зло возникло в результате зависти и гордыни. Светлый ангел Люцифер, или Денница, вознамерился занять место Творца. Он-то и начал борьбу со Всевышним, переманив на свою сторону целый сонм неустойчивых ангелов, которые теперь стали приспешниками богоборческой силы. Люцифер из светлого ангела становится дьяволом, претендуя на чужое место. Его обуревают тяжкие страсти, свойственные моральному злу – жажда эгоистического самоутверждения, враждебности к созданному Господом миру, зависть к важнейшему атрибуту Бога – способности творить. В том-то все и дело, что дьявол – только обезьяна Бога, он не способен созидать и умеет только красть то, что создается Богом. Кроме того, он сам – тварь, а не Творец, он принципиально вторичен и, в конечном счете, подчинен Божьей силе и провидению.

Причиной, сыгравшей роль пускового механизма зла, стала свобода, которую Господь дал сотворенным им духам. И той же свободой он наделил человека. Бог не желал создавать «оловянных солдатиков», которые были бы автоматически покорны его воле. Он творил человека в полном смысле слова по своему образу и подобию, наделяя его свободой и способностью к любви.

Человеку была дана возможность выбирать – предаться Божьей воле или следовать иными путями, отзываться на иные призывы. Адам не выдержал экзамена. Он нарушил божественный запрет, поддался искушению змия, пожелал
«ведать добро и зло», как Всевышний. Свобода и гордыня вторично породили зло, низвергнув Адама в бренный мир, где его потомки сполна вкусили боль, старость, смерть, ненависть и жестокость. Версия, приписывающая происхождение зла свободе, снимает с Бога ответственность за зло и переносит его на тварей – духов и людей, проявивших бунтарство.

У христианских авторов встречается еще одна точка зрения, согласно которой для того, чтобы увидеть действительность в ее истинном свете, надо подняться над человеческой личностной точкой зрения, возвысить и расширить свое восприятие до божественной позиции, обнимающей все существующее, тогда мы убедимся, что зла нет, что на самом деле все прекрасно и благостно, замечательно и совершенно, но наша частная позиция заставляет нас видеть только черноту, переживать негативное так, словно оно не есть элемент гармонии. Глубоким недостатком такой точки зрения является призыв выйти за рамки человеческого, чтобы пережить доброту мира. Получается, что пока мы существуем в теле, пока наш горизонт – это человеческий горизонт, мы обречены на зло и страдание, и только озарение святого способно преодолеть тесные рамки нашей земной позиции. Благо выступает как находящееся за пределами человеческого.

Искупительная жертва Христа Спасителя, совершенная на кресте, раскрыла людям смысл человеческих страданий и указала им, что добро на Земле неизбежно подвергается страданию. Показала также, что жизнь есть подвиг и долг, но долг высший и прекрасный, дающий человеку непреходящее счастье.
Таким образом, крест, который в своей жизни должен нести каждый христианин является не только испытанием и печалью, но и великой радостью. Ибо это – путь к небу, к горним высотам, к духовной красоте, восстание от нравственных падений и искупление души. Вот почему христианство, рассматриваемое в глубочайшей своей основе, есть религия креста, то есть страдания Добра для победы над Злом. Она учит своих последователей побеждать зло добром и страдать с радостным убеждением в том, что страдание
– это и есть тот прекрасный процесс, которым совершается искупление человека. Кроме того, этот крестный путь искупления или совершенствования, путь страдания указывается не для одного человека, но для всего мира. Добро везде достигается путем страданий, вынести которые могут только люди, свято уверовавшие во Христа. Крест Христов на Голгофе символизирует сущность, преобразующую все печали человечества в вечную радость, Зла в Добро. Таким образом христианская религия утверждает положительное решение вопроса о
Зле. Зло не только не служит отрицанием промысла Божьего, но дает высший пример особенно могущественного и поразительного обнаружения его в мире, становясь главным орудием Добра.


3.4. Грех и добродетель

В качестве высшего блага христианская этика принимает возвращение к
Богу после отпадения, произошедшего в результате первородного греха.
Моральное зло – это совершаемый человеком грех, ибо этим он сам создает себе препятствие на пути возвращения к Нему. Тем самым зло не позволяет достичь высшего блага и поэтому не может использоваться как средство к его достижению. Абсолютизм христианской морали определяется тем, что любое моральное нарушение есть грех, препятствующий достижению высшего блага, то есть безусловное зло.

Ортодоксальное христианство поняло человеческую аморальность как грех.
Как раб своему господину человек должен служить Богу каждым помыслом, деянием и членом. Грех есть уклонение от такого служения. Идолопоклонник, например, вверяет себя вместо творца тварям или бесам; блудник отбирает свое тело у бога и отдает блуднице; самоубийца намеревается по своему усмотрению распорядиться жизнью, принадлежащей богу. Основу греховности, вообще, составляет претензия на некую самостоятельность, стремление уподобиться богу, присвоив его познавательные и творческие способности.
Подлинная свобода связывается христианством с подчинением божественной воле, а зло трактуется как извращенное употребление свободы, своеволие и гордыня. В отрицательной оценке гордости тенденция этического монизма видна особенно отчетливо. Осуждению подлежит уверенность в собственных силах, независимости, ценности. Именно поэтому религия осуждает не только жестокость, агрессию, явные пороки, которых не приемлет и светское сознание, но и то, чем безрелигиозное сознание гордится: рост материального богатства, экспансию техники, достижение всеобщего комфорта, балующего человеческие чувства, постоянные хлопоты о телесном здоровье. Даже общение и познание могут выступать существенными препятствиями на пути к вечной жизни и соединению со Всевышним, если они заслоняют трансцендентное. Как бы не была сильна земная любовь, она тоже обязана потесниться для того, чтобы уступить место более значимому переживанию – любви к Богу.

Этический монизм, свойственный христианству, требует не разрушать что- либо, а укреплять и соврешенствовать то, что уже существует. Это мировоззрение, лишая зло онтологического статуса, выставляет его пустым, тщедушным, ничтожным, подчеркивает тем самым силу, величие и привлекательность добра. Если зло происходит из небытия и возвращается в него обратно, то в нем не может быть ничего притягательного. От него веет отчужденностью, холодом и скукой. Превращение аморальности в ничто способствует ее идейному и эмоциональному развенчанию.

Заключение

Добро и зло – наиболее общие представления людей, содержащие осмысление и оценку всего существующего: состояние миропорядка, социального устройства, качеств человека, мотивов его поступков и результатов действий.
Добро – это то, что хорошо, полезно, нужно человеку, с чем связаны надежды и чаяния людей, представления о прогрессе, свободе и счастье. Оно может выступать как цель человеческой деятельности, как идеал, к которому следует стремиться. Зло всегда имеет отрицательный смысл и обозначает плохое, нежелательное, предосудительное для людей, порицаемое ими, влекущее за собой беды, страдания, горе, несчастье.

Уже первобытная мифология не скупилась на выразительные средства, изображая место и роль добра и зла в мировой драме. Для классовой цивилизации с ее обостряющимися антагонизмами эта тема приобрела еще большую важность. От идеологии, объединяющей разные народы и социальные группы ждали разъяснений, как правящие миром силы относятся к человеку, дружественно или враждебно, кто в этом мире «свои» и кто «чужие», с чем следует сражаться и что поддерживать. Отсюда возникла проблема происхождения добра и зла, важнейшая в религии и этике.

В своем развитии этические учения прошли этапы, когда добро и зло рассматривались как силы, подчиненные человеческому разуму, его воле и как самостоятельные, всеобъемлющие сущности. Сторонники рационалистического подхода рассматривали добро как результат знания и полезности, соответственно зло служило для них показателем вреда и незнания.

Если в безрелигиозном сознании добро рассматривается только как результат нашей оценки, то есть некоей субъективной позиции, то в религии добро выступает характеристикой самого мира. Оно онтологично, задано Богом.
Более того, Бог сам есть благо, высшее из всех возможных благ, он – источник и средоточие человеческого ценностного мира. Таким образом, облик добра оказывается предзадан человеку, предпослан ему. Люди должны не измысливать свои представления о добре, а искать и открывать их как объективно существующие. На этом пути они неминуемо придут к Богу как высшему благу.

Во все времена философы и богословы стремились осознать смысл своего существования, проникнуть в тайну мироустройства, определить нравственные ориентиры, способные указать путь к гармонии и благодати, обосновать наличие страданий, горя и других негативных явлений в мире. Многие религиозно-философские системы прошли путь от дуализма, когда добро и зло мыслились как некие самостоятельные антагонистические силы, к монизму, когда эти силы стали рассматриваться как части единого целого.

Список использованной литературы

1. Волченко Л.Б. Добро и зло как этические категории. М., 1975

2. Гусейнов А.А. Велики моралисты. М., 1995

3. Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. Ростов н/Д., 1995

4. Кондрашов В.А., Чичина Е.А. Этика. Эстетика. Ростов н/Д., 1998

5. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа. – М., 1991

6. Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии. М., 1997

7. Шрейдер Ю.А. Этика. М., 1998

8. Школьный философский словарь/ Т.В. Горбунова, Н.С. Гордиенко, В.А.

Карпунин и др. М. 1995

Она будет даже «есть человеческое мясо, если таковы будут обстоятельства».Через Августина и других представителей патристики данное толкование вошло в христианскую теологию. Но это не значит, что тенденция субстанциализировать зло вообще прекратилась. Она продолжала повторяться либо в виде подспудных, периферийных аспектов официальной идеологии, либо в идейных течениях, оппозиционных по отношению к ней. ОтзвукВторую породу составляют те, кто склонен к враждебности, третью – те, кто отличается распущенностью.Третья самая низменная, порода тяготеет ко всему материальному, не признает ничего, кроме физического обладания и чувственного наслаждения, кроме того, что «можно осязать, увидеть, выпить, съесть или использовать для любовной утехи» (Федон, 81b).Сократ думал, что философия станет на правый путь, если она откажется от умозрения «о делах божественных», о природе вещей, о первых началах сущего; чтобы сделать ее достоверною, мы должны отказаться от попытки познать то, что превышает наш разум, и ограничиться познанием «дел человеческих», т. е. нравственной областью. Однако и такое средство не помогло: в области нравственной философии все оказалось столь же спорным, как и в области умозрения о природе вещей. Уже среди учеников Сократа мы находим самое решительное разногласие по вопросам о целях человеческого поведения, о благе, о добре, о добродетелях, об обязанностях человека по отношению к ближним и к обществу.Bottom of Form


-----------------------
[1] Дхаммапада. Перевод Топорова В.Н. М., 1960
[2] Дхаммапада. Перевод Топорова В.Н. М., 1960
[3] Дхаммапада. Перевод Топорова В.Н. М., 1960
[4] Платон. «Протагор».



Страницы: 1, 2, 3, 4



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать