Однако буржуазия в силу своих классовых интересов не может принять философию пролетариата — диалектический материализм. Учёные XIX в. в своей научной работе не могли не исходить из убеждения в реальности внешнего мира, который они изучают; по--этому в своей работе они являлись стихийными материалистами, но в своём мировоззрении они отражали взгляды господствующего класса и в той или иной степени отдавали дань идеализму, особенно в вопросах, связанных с философией. Бурный рост естествознания и вместе с тем упадок буржуазной философии породили характерные для теоретиков XIX в. идеологический разброд и недоверие к философии.
С наступлением империализма, в конце XIX и в начале XX вв., идеализм принял утончённую форму махизма (по имени основателя этого учения австрийского физика и философа Эрнста Маха). Махисты утверждали, что в своём «опыте» мы познаём не свойства объективной реальности, а лишь свои собственные ощущения. Следует иметь в виду, что слово «опыт» понимается махистами иначе, чем материалистами. Материалисты называют опытом проверку практикой теоретических выводов о закономерностях внешнего мира; эксперимент является решающим мерилом верности той или иной научной теории, её соответствия объективной реальности. Для махистов опыт есть совокупность наших ощущений, а наука — их упорядочивание в нашем сознании.
Разновидностью идеализма является также агностицизм, утверждающий, что мы познаём явления, но не «вещь в себе», которая непознаваема.
В результате несоответствия между колоссальным ростом положительных фактических знаний о природе и теми идеалистическими выводами, которые из этих знаний стремятся сделать буржуазные учёные, современная физика переживает глубокий кризис. В. И. Ленин
в книге «Материализм и эмпириокритицизм» не только разоблачил махизм, но и дал глубокий анализ кризиса физики.
Успехи нашей страны в строительстве коммунизма пугают империалистов и в то же время пробуждают политическую активность у миллионов трудящихся в капиталистических и особенно в колониальных и зависимых странах, и это заставляет деятелей капиталистического мира какими угодно средствами противодействовать росту авторитета и влияния Советского Союза. В качестве одного из методов идеологической борьбы империалистов служит фальсификация истинной картины развития науки: замалчиваются, скрываются достижения Советского Союза и принижается роль русских учёных в развитии науки.
Что касается успехов советской физики, то лучше всего о них свидетельствуют два факта: первый — в нашей стране техника достигла небывалого расцвета, а физика служит основой научного совершенствования техники; второй — Советская Армия явила всему миру беспримерную мощь своего оружия, физика же, как известно, играет немаловажную роль в усовершенствовании военной техники.
С каждым годом во всех странах мира всё большее влияние на сознание народных масс оказывает философия диалектического материализма. Стремясь противодействовать этому влиянию, истинные Хозяева империалистических государств щедро поощряют глашатаев всевозможных идеалистических течений в науке.
Успехи современной физики с очевидностью показывают торжество диалектического материализма. Тем не менее печать капиталистических стран особенно рекламирует и вводит в моду такие разновидности физических теорий, которые своим беспримерным формализмом открывают дорогу для идеалистических извращений. Не случайно, что в последние годы зарубежные научные журналы по физике охотно уделяют место обсуждению некоторых неометафизических теорий. Например, видные зарубежные учёные заняты попытками извлечь из физической теории относительности вывод о конечности вселенной и вычислить «радиус» и «возраст» мира.
А. А. Жданов в выступлении на философской дискуссии в 1947 г. показал, что модные зарубежные идеалистические извращения физики играют прислужническую роль в походе зарубежной реакции против марксизма. «Взять хотя бы учение английского астронома Эддингтона о физических константах мира, которое прямёхонько приводит к пифагорейской мистике чисел и из математических формул выводит такие „существенные константы" мира, как апокалиптическое число 666, и т. д. Не понимая диалектического хода познания, соотношения абсолютной и относительной истины, многие последователи Эйнштейна, перенося результаты исследования законов движения конечной, ограниченной области вселенной на всю бесконечную вселенную, договариваются до конечности мира, до ограниченности его во времени и пространстве, а астроном Мили даже „подсчитал", что мир создан 2 миллиарда лет тому назад. К этим английским учёным применимы, пожалуй, слова их великого соотечественника, философа Бэкона о том, что они обращают бессилие своей науки в клевету против природы.
В равной мере кантианские выверты современных буржуазных атомных физиков приводят их к выводам о „свободе воли" у электрона, к попыткам изобразить материю только лишь как некоторую совокупность волн и к прочей чертовщине» (А. А. Жданов).
Идеалистические течения в зарубежной науке повлияли и на некоторых советских физиков. Откровенная проповедь идеализма у нас затруднена тем, что она встречает отпор со стороны научной общественности. Тем не менее вследствие преклонения перед зарубежной наукой некоторые наши теоретики в скрытой, схоластической форме иногда выступают с деятельной защитой идеалистических концепций. Они пытаются доказать, что хотя Эйнштейн, Эддингтон, Бор, Гейзенберг и др. искусно поворачивали физику на путь к махизму, но развитые ими воззрения будто бы нетрудно согласовать с диалектическим материализмом, если «отбросить махистскую фразеологию» и те же воззрения снабдить «диалектическими пояснениями». Эту — крайне опасную для нашей отечественной физики — позицию подчас оправдывают стремлением не утратить имеющиеся в тех или иных физических теориях ценные математические методы. При этом забывают (или умалчивают), что для усовершенствования этих методов давно назрела необходимость разработать другую методологическую основу их применения (см. т. III).
Обманчивы заявления, будто любая «верная» теория материи материалистична. Господствующие теории всегда представлялись современникам «верными теориями», но со временем выяснялось, что в них имеется только зерно истины, а многое, привнесённое физико-философскими воззрениями авторов теорий, оказывалось ошибочным. Так, Сади Карно открыл второе начало термодинамики, но представление о теплороде, лежавшее в основе его теории, через тридцать—сорок лет было отброшено. Ампер открыл некоторые законы электродинамики, но методологические основы электродинамики Ампера оказались ложными и были отброшены вместе с представлением о том, что электричество лишено инерции. Крупнейшие завоевания в оптике были сделаны Гюйгенсом и Френелем на базе исключённых в настоящее время представлений о механических колебаниях эфира, и т. д.
Нет никаких оснований абсолютизировать современные физические теории; нельзя воображать, что они окажутся вечными, что последующее развитие физики не уточнит их, и не только в деталях, но и в некоторых исходных положениях.
Диалектико-материалистический подход к физическим теориям освещает правильные, здоровые, прогрессивные направления в теоретической физике и выявляет методологически ошибочные звенья теорий, обнаруживает лженаучность отдельных теоретических предпосылок и выводов, показывает, где, в каких предположениях та или иная теория отдаляется от действительности, в каких своих частях она нуждается в усовершенствовании, в переработке.
Несомненно, потребуется много труда и таланта, чтобы осуществить необходимую для прогресса науки переработку, перестройку некоторых физических теорий, которые их авторами были развиты, в махистском или идеалистическом духе. Эта задача трудна, но посильна для советской физики, которая уже показала свою зрелость и силу.
Простейшими орудиями познания мира являются наши органы чувств. Инструментальная физика является дополнительным снаряжением глаза и уха человека. Наши слуховые и зрительные восприятия субъективны; мы воспринимаем звуковые тона, цветовые оттенки, запахи и т. д. Объективное различие, существующее между звуками неодинакового тона, заключается в неодинаковой частоте звуковых колебаний. Точно так же различию в цветовых оттенках объективно соответствует различие в частотах световых колебаний. Наши восприятия тепла и холода порождены большей или меньшей интенсивностью молекулярных движений. Ощущение звука, ощущение света, вкусовые, осязательные и обонятельные ощущения представляют собой только отклики нашего тела и сознания на порождающие их физические явления.
Такие слова, как «свет», «цвет», «теплота», «звук», «сила света», «степень нагретости» и т. д., в обыденной жизни мы употребляем в одном смысле: мы вкладываем в них физиологическое содержание— содержание наших ощущений. В физике мы те же самые слова употребляем в ином смысле: мы обозначаем этими словами те объективно протекающие процессы, которыми порождаются наши ощущения, или же такие явления, которые были бы способны породить соответствующее ощущение, если бы наши органы чувств были более совершенны.
Наши ощущения разнородны. Порождающие их явления крайне разнообразны. Однако по мере роста наших познаний мы замечаем, что многие явления имеют важные черты сходства. Мы убеждаемся, что для правильного понимания мира мы должны выработать такие понятия, которые широко обобщают результаты эксперимента и главное — отражают единство природы какого-либо изучаемого нами ряда явлений.
Самыми общими и основными категориями являются материя и движение. «Материя — объективная, реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им... Материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущения» (Ленин). Понятно, что посредством наших ощущений мы познаём материю только в её отдельных конкретных проявлениях; также и в нашей научной и практической деятельности мы имеем дело не с материей «вообще», а всегда с её конкретными проявлениями.
Атрибутом (неотъемлемым свойством) материи является движение. Движение представляет собой форму существования материи. Когда мы говорим о движении, то всегда представляем себе некоторое перемещение чего-либо, например перемещение тел, среды, частиц. Надо, однако, иметь в виду, что движение не сводится только к перемещению. «Всякое движение связано с каким-нибудь перемещением— перемещением небесных тел, земных масс, молекул, атомов или частиц эфира. Чем выше форма движения, тем незначительнее становится это перемещение. Оно никоим образом не исчерпывает природы соответствующего движения, но оно неотделимо от него. Поэтому его необходимо исследовать раньше всего остального» (Энгельс).
