Эстетика модернизма и постмодернизма
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНОГО
ОБРАЗОВАНИЯ
РЕФЕРАТ
по курсу «Эстетика»
на тему «Эстетика модернизма и постмодернизма”
Выполнила: студентка 4 курса
Ф-та «Филологии» Зимина М.А.
Проверил:
Санкт-Петербург
2003г.
Содержание
Введение_____________________________________
__________________________3
Становление нового типа художественного
видения___________________________4
Изменение критериев художественности и
художественного контакта_____________6
Качество образного строя
искусства_______________________________________
__8
Модернизм и постмодернизм
_____________________________________________10
Искусство постмодернизма
_______________________________________________
12
Список литературы
_______________________________________________
_______13
Введение
Большинство исследователей, выстраивавших
траектории художественных циклов в истории
европейской культуры, помещали искусство XX в.,
с теми или иными оговорками, в точку
замерзания, деструкции, кризиса. Об
исчерпанности смыслов искусства в нынешнем
столетии, искусственности художественного
творчества, недостатке его внутренней судьбы
писали О. Шпенглер, Н.А. Бердяев, Т. Ддорно.
По-иному об искусстве XX столетия размышлял
X. Ортега-и-Гассет: творчество таких авторов,
как К. Дебюсси, А. Шенберг, П. Пикассо, В.
Кандинский, К. Малевич, испанский теоретик
связывал с возрастом молодой культуры. Несмотря
на противоречия и парадоксы, в которых нет
недостатка на любых витках истории, он оценивал
это время как время энергичных поисков,
новаторских экспериментов, рождения новой души
культуры.
Столь противоречивые оценки сходятся в одном
— XX в. действительно знаменует собой
существенный перелом в истории человека и
формах его культурной деятельности. Выстраивать
ландшафт художественного творчества нынешнего
столетия чрезвычайно трудно: еще нет временной
дистанции, позволяющей отделить случайное от
необходимого, выявить устойчивые и
перспективные образования. Соглашаясь с тем,
что уже начало XX в. обозначило важный
водораздел в развитии художественного сознания
человечества, мы фиксируем не просто границу в
смене картин мира, а некий глобальный разрыв с
предшествующими тенденциями искусства. Это не
означает, что речь идет о рождении в начале
века нового всеобъемлющего стиля, о становлении
новых приемов художественной выразительности,
ведущих к сложению устойчивых и общезначимых
художественных форм. Напротив, мы являемся
свидетелями мозаичных, не укладывающихся в
единую формулу художественных поисков.
Нельзя, однако, забывать, что уже и XIX в.
предстал в панораме, не сводящейся к единой
формуле художественных поисков. Тем не менее,
художественные процессы XIX столетия можно так
или иначе дифференцировать, выделять хотя и
краткие, но вполне определенные периоды
доминантного развития реализма, натурализма,
импрессионизма, символизма. Принципиальное
отличие художественных процессов XX в. состоит
в том, что разнородные художественные течения
развиваются не последовательно, а параллельно и
при этом воспринимаются как равноправные. Все
их многоголосие создает стереоскопический,
всеобъемлющий собирательный портрет человека XX
в.
Становление нового типа художественного видения
Кардинальная смена художественного видения
происходит в начале XX столетия: именно этот
период в России, Франции, Германии, Англии
отмечен возникновением таких художественных
эмбрионов, которые в середине и второй половине
века дали жизнь целым направлениям в искусстве.
На протяжении XIX столетия все взрывающие вихри
и нововведения в искусстве как угодно
растягивали и трансформировали отношения между
образами действительности и образами искусства,
однако само по себе это отношение не
уничтожалось. И символизм, и импрессионизм, и
натурализм так или иначе старались извлекать
художественные смыслы на основе разной степени
взаимодействия с реальностью, последняя же
продолжала мыслиться порождающей пуповиной
художественного творчества. Все богатство
художественных смыслов художник, писатель,
драматург, композитор до начала XX в.,
безусловно, генерировал через разные формы
соотнесенности языка своего искусства с
предметностью и событийностью окружающего мира.
Многие размышлявшие над природой
художественной выразительности в этой связи
подчеркивали значение реальности как
материнского лона художественных смыслов.
«Реализм, — писал Б. Пастернак, — не есть нечто
такое, что может пониматься как направление,
реализм — это сама природа искусства, ее
сторожевой пес, который не дает уклониться от
следа, проложенного ариадниной нитью». Здесь
подчеркивается идея о том, что отношения между
искусством и действительностью могут как угодно
меняться и трансформироваться, но они не должны
обрываться, ибо в самом их существовании
заключена жизненно важная основа для любой
художественной речи.
Расставание с предметностью реального мира,
новые принципы его художественного обобщения и
структурирования в живописи, литературе, театре
потребовали максимальной мобилизации внутренних
ресурсов искусства, чтобы через незнакомую
фигуративность П. Филонова, В. Кандинского, П.
Пикассо, язык М. Пруста, А. Шенберга, Д. Джойса
выразить «подземный гул эпохи», узнаваемые
человеком духовные состояния. Принципиально
новое качество искусства начала XX в.
диктовалось далеко не только беспокойной и
экспериментирующей волей художника, но и вполне
объективными обстоятельствами.
Разрушение старой картины мира проявилось во
всех областях культуры: сошлемся на опыты по
расщеплению ядра, возникновение теории
относительности, развитие психоанализа, интерес
к бессознательной сфере человека, — все эти
реалии задавали совершенно иной уровень и
масштаб воображению эпохи. Возникает новое
чувство жизни, новое чувство времени,
приводящее к рождению нового качества
интеллекта. Весь узел проблем, с особой силой
потрясших традиционные устои в культуре и
искусстве начала столетия, можно определить как
кризис веры в рациональное устройство мира.
Смелые новации и эксперименты завершили своего
рода глобальный цикл, развивавшийся в
европейской культуре с начала Нового времени.
Последовательная десакрализация тайного,
невидимого, неизвестного, происходившая под
знаком торжества научного знания, привела в
XVIII и XIX вв. к утверждению авторитета
рациональности в биологии, физике, медицине,
существенно изменила жизнь человека.
«Рациональное недоверие к рациональному» как
принцип общественной и культурной жизни сметал
любые авторитеты, постоянно корректировал
найденное, утверждал расширяющую горизонты мира
динамику как единственный закон бытия.
Последовательная разведка нового в конце концов
привела к одновременным открытиям в разных
областях знания, выбивших из-под ног человека
привычную почву и поставивших под сомнение сам
принцип рациональности, с которым он пускался в
путь. Новая картина мира не вооружила, а
разоружила человека, резко усилив в его
представлении долю нерациональных факторов,
правящих миром и лежащих в основе
существующего.
Прошлые накопления в естественных и
гуманитарных науках оцениваются не более, как
мифологема, затрудняющая проникновение в
истинные пружины бытия. Новые формы культурного
самосознания привели и к смене собственно
художественного видения мира.
Прежде классическая картина, роман, драма
всегда были выстроенным рассказом, в котором
показывалось, как живут и действуют персонажи.
Романист и художник должен был верить в своих
персонажей, стремиться сделать их живыми,
сообщить им художественную объемность и т.п.
Апофеозом этой объемности явилось великое
реалистическое искусство XIX в. — Бальзак,
Стендаль, Диккенс, Толстой, Достоевский. Все
персонажи их произведений были наделены
неустанной заботой, их авторы внимательно
выстраивали интригу, драматургию действия,
большое значение придавалось мотивации: какие
обстоятельства лежат в основе тех или иных
поступков, что побуждает человека действовать
так, а не иначе. В реалистическом искусстве ни
в чем не было недостатка — «от серебряных
пуговиц на штанах героя до шишки на кончике его
носа».
Постепенно классические реалистические
персонажи растеряли всю свою определенность и
детализацию. Не только читатель, но и романист
перестал верить в достоверность прежних
художественных созданий. Доминантой нового
искусства выступило нечто расплывчатое и
неуловимое, рядоположенное неопределимости
