одухотворенной выразительностью форм. Пикассо в те годы открывает для себя
Эль Греко и Моралеси. В их работах он находит созвучную его тогдашним
настроениям и исканиям психологическую выразительность, символичность
цвета, острую экспрессию форм, возвышенную одухотворенность образов.
«Две сестры» – характерная во всех отношениях работа «голубого
периода». Пикассо строит картину как барельеф, стремясь к равновесию,
стильности силуэта фигур двух женщин на голубом абстрактном фоне. В покорно
сплоченных друг к другу, почти обнимающихся фигурах – печаль страдания,
молчаливое согласие, тихая ласка и всепрощение. Если допустимы здесь какие-
то музыкальные аналогии, то возникает мысль, конечно, о реквиеме. Мелкая
повседневность, тревоги и невзгоды мирение отступают здесь перед величием
вечного, всеобщего. Недаром встреча сестер ассоциируется с Евангельской
притчей о Марии и Елизавете. В много плановом содержании “Сестер” вновь
звучит и тема общения людей, дружбы двух существ как залога защиты от
невзгод жизни, враждебности мира. Она будет все больше места в его
творчестве.
Другая типичная картина Пикассо “голубого периода” – “Старый еврей с
мальчиком” (см. приложение 3). Они примыкают к серии работ, где героями
выступают нищие, слепцы, калеки. В них художник словно бросает вызов миру
благополучных и равнодушных толстосумов и мещан. В своих героях Пикассо
хотел видеть носителей неких скрытых от обычных людей истин, доступных
только внутреннему взору, внутренней жизни человека. Недаром большинство
персонажей картин «голубого периода» кажутся незрячими, не имею своего
лица. Они живут своим внутренним миром, их тонкие «готические» пальцы
познают не внешние формы предметов, а их внутренний тайный смысл .
Розовый период.
Весной 1904 г. Пикассо окончательно поселяется в Париже на Монмартре. С
переездом в Париж завершается «голубой период». В монохромную голубизну
полотен Пикассо вторгаются разные тени, становясь господствующими. Этот
новый период получает название «розовый». Но смысл новых исканий художника
был, разумеется, отнюдь не в изменении его текстуры. Иногда его называют
«цирковым», и это точнее передает его содержание. На полотнах совершенно
новый мир – мир комедиантов, цирковых актеров. Причины нового поворота
Пикассо в художественных концепциях далеко не однозначны. Они – и в
особенностях его неугомонного таланта, и во влияниях среды. Барселона
больше не давала художественных импульсов, была исчерпана тема "дна" жизни.
Его влекли теперь нравственные ценности другого порядка. Следует отметить,
что Пикассо уже в те годы прекрасно знал французскую, испанскую и даже
интересовался русской литературой (Тургенев, Горький).
Парижские друзья знакомят его с литературными клубами Парижа, вводят в
богемный быт художников и поэтов Монмартра с его романтикой творчества,
атмосферой жизненной неустроенности, но постоянной готовности к
взаимопомощи и поддержке. Сальмону и Аполлинеру он в первую очередь обязан,
очевидно, и увлечением цирком. В начале 1905 года вместе с ним он
становится завсегдатаем известного парижского цирка Медрано.
Однако напрасно искать на его полотнах цирк, цирковое зрелище. Его
интересует сам актер, творческая, созидающая личность. Причем классические
персонажи бродячего цирка – личность, клоуны, арлекины. Они показаны вне
игры, изредка во время репетиции, чаще – в будничной жизни, семье. Они
обязательно одеты в костюмы своих персонажей. Это для них как бы знак
отличия от общей массы. Странствующая группа актеров для Пикассо – особый
микромир вольных людей, где существуют искренние привязанности, где нет
места корысти, обману. Здесь сообща делят удачу и горечь поражений. К этому
миру причислял себе и сам художник.
Пикассо остро и даже болезненно ощущал противоречия жизни. Он
понимал, насколько хрупок и иллюзорен созданный им мир комедиантов,
затерянный в огромном, неустроенном пыльном мире. Тревога художника
отражена затаённой печалью, настороженностью на лицах его героев. В больших
программных композициях «розового периода» – «Странствующие комедианты»,
«Комедианты на привале» – особенно, пожалуй, явственно проявляется
настроение какой-то неуверенности, тревожного ожидания.
Возможность счастья и гармонии Пикассо допускает только в ситуации
семьи. В серии работ, которые только можно объединить под общим названием
«Семья арлекина», он разрабатывает свой вариант святого семейства. Здесь
его персонажи, как бы ограждены от жестокой действительность теплом любви и
нежности к ребенку.
Есть и еще одна тема проходящая через ранние годы творчества Пикассо
и выражающая его веру в доброту человеческих отношений. В «розовый период»
она становится доминирующей. Это тема дружбы, дружбы двух существ, где
сильный, опытный поддерживает, оберегает слабого, беззащитного. Ими могут
быть пожилой, повидавший жизнь клоун и робкий мальчик, могучий атлет и
хрупкая девочка-акробатка, человек и животное, как, например «Мальчик с
лошадью» (см. приложение 4).
Значительное полотно «розового периода» – «Девочки на шаре» (см.
приложение 5). Огромная игла композиционного мышления Пикассо проявляется
здесь с полным блеском. В основу композиционной и ритмической структуры
картины положен пластический мотив сопоставления контраста и в то же время
– равновесия единства. Мощный атлет и хрупкая девочка, массив куба и
ускользающая зыбкость шара, монолит мужской фигуры на кубе и колышущаяся,
как стебелек на ветру, тоненькая фигура девочки на шаре. Уберите один из
компонентов картины – произойдет катастрофа. Не станет атлета – и девочка
тотчас потеряет равновесие, а без ее зыбкой непрочности он рухнет,
повалится под собственной тяжестью.
В «Девочке на шаре» Пикассо особо ассоциативен и метаморфичен. В
образах девочки и атлета, их контрастах и связях, проступают ассоциативные
образы единства и противоположности различных начал в природе, жизни,
человеке. Возникает и другой, более глубокий ряд ассоциаций, уводящий в
средневековую символику. В атлете угадываются аллегория Доблести, в девочке
на шаре – Фортуны. В картине заметно уже новое направление художественной
мысли Пикассо – интерес к классической ясности, уравновешенности,
внутренней гармонии. Написанная на рубеже 1905 года «Девочка на шаре» стоит
у истоков так называемого первого классического периода в творчестве
художника. Движение художника к образам ясным, гармонически цельным,
деятельным питалось его верой в доброе и разумное начало в человеке. Отсюда
в работах Пикассо 1906 года образы физически совершенных девушек и юношей.
Сильные юноши стремительно идут навстречу зрителю, готовые к действию. Это
был мир мечты художника, идеальный мир свободных и гордых людей.
Начав создавать его, Пикассо вдруг останавливается и все бросает.
Словно у него не хватает сил, слабеет вера, наступает разочарование.
«Авиньонские девицы».
Вернувшись осенью 1906 года в Париж после проведенного лета в
испанской деревушке Госоль, Пикассо начинает писать «Авиньонских девиц»
(см. приложение 6). В начале 1907 года картина завершена.
Перед ними другой новый Пикассо. Он словно пускается к первозданным,
еще не преодолевшим хаоса, примитивным основам бытия, где добро не отделено
от зла, уродство от красоты. Вряд ли знал тогда сам Пикассо, куда он шел;
его страсть экспериментатора, стремление выразить в пластических формах
эпоху, свое время.
И как бы ни пытались отделить «настоящего» Пикассо от «ненастоящего»
времен «голубого» и «розового» периодов, несомненно, что именно тогда
сформировались основные нравственные принципы его искусства, моральные
критерии, гуманистические идеалы, глобальные темы творчества. Если бы даже
Пикассо ничего не создал после 1907 г., он оставался бы великим художником
ХХ столетия. Разрыв с традиционными канонами, инициатором которого был
Пабло Пикассо выступил в 1907 г., когда под его решительной кистью возникли
четкие фигуры «Авиньонских девиц», знаменовал собой рождение нового
порядка, и последствия этого переворота отразились на современной
действительности. С Пикассо начинается развитие нового восприятия, новых
взглядов и оценок, иного, обновленного видения мира и нашей собственной
истории.
Не подлежит сомнению связь современного искусства с другими аспектами
реальной действительности в современном мире. Близость нового искусства
современной Пикассо истории впервые осуществилась, когда он написал
«Авиньонских девиц», и продолжит укрепляться благодаря смелым исканиям
горстки истинных, больших художников.
«Смерть хорошему вкусу!»[1] – провозгласил Пикассо, спеша осуществить в
«Авиньонских девиц» дерзкий замысел, подобно которому, пожалуй никогда не
знала история искусства. По мере создания картины он обнаружил, что они
становятся отражением той стороны жизни, которая веками осуждалась на
немоту, ибо были далеки от утонченности и роскоши, от нарядности и внешнего
блеска.
Такое категорическое отрицание хорошего вкуса было вскоре подхвачено
футуристами, экспрессионистами и прочими. Но это было сделано прежде всего
Пикассо. И не в пространных манифестах и программах, а в раскованной
композиции «Авиньонских девиц», в картине, само существование которой более
дерзко, нежели все словесные проклятия авангардистов всего столетия.
«Авиньонские девицы» - обобщение неустанных поисков, которые
прослеживаются в экспериментах Пикассо с человеческой фигурой на протяжении
