свободный день я отправился к Нахимову по праву знакомого. Он был очень
любезен, жалел, что меня не было в Синопском отряде, и невольно увлекся,
рассказывая о Синопе. «Только ужасно то, г. Ухтомский, — сказал адмирал, —
что эта победа подвинет против нас войну, ибо англичане увидят, что мы им
действительно опасны на море, и, поверьте, они употребят все усилия, чтобы
уничтожить Черноморский флот». По изменившемуся звуку голоса адмирала и по
выражению глаз несомненно было то, что Нахимов как бы винил себя в том, что
он навлек или ускорил будущие бедствия войны».
Наша наука рассматривает войну как продолжение политики. Продолжение
не мирными средствами, а насильственными. «Ту самую политику, — писал
Владимир Ильич Ленин, — которую известная держава, известный класс
внутри этой державы вел в течение долгого времени перед войной, неизбежно и
неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только
форму действия».
Зная политику Англии того времени, политику ее правящего класса —
капиталистов. Это захват колоний, порабощение народов, безжалостное
уничтожение соперников. Зная также, что английские капиталисты предпочитали
наносить удары соперникам чужими руками. Так бывает в обычной жизни: идет
здоровенный громила, а рядом с ним держится слабосильный, но занозистый
тип; этого-то типа и выпускает громила начинать драку. Смотрит с
любопытством, как отвешивают тумаки его сообщнику, но забить не дает, сам
кидается с кулаками. И в этой войне за спиной Турции стояла Англия. Не
только она, еще Франция и Сардиния. Весной 1854 года эти государства,
увидев, что Турции грозит поражение, объявили России войну. Тут же к
границам России подтянула огромную армию Австрия: она держала нейтралитет,
но, если бы русские войска с западной границы были переброшены на юг, не
замедлила бы захватить большие территории. К отторжению русских земель
приготовились Швеция и некоторые другие государства. Вот как просчитался
Николай 1 и его правительство! Думали воевать только с Турцией, а пришлось
иметь дело с сильнейшими державами мира.
Следуя своей предвоенной политике, Англия и ее союзники поставили себе
целью уничтожить Черноморский флот России, отторгнуть от нее Крым,
Кавказ, придунайские районы, а также земли на Балтике и на Дальнем Востоке.
«Раз уж пришлось самим вступить в войну, — рассуждали английские и
французские капиталисты, — надо низвести Россию на морях до самого крайнего
положения».
Началась изнурительнейшая многолетняя война. Фридрих Энгельс писал о
ней: «В течение сорока лет Европа не знала проклятия подобной борьбы; по
важности и значительности ее участников, равно как и по разнообразию и
необъятности их ресурсов, едва ли найдется что-либо аналогичное во всей
истории человечества». Слова Энгельса подтверждают такие цифры. В
Отечественной войне 1812 года, воюя с Наполеоном, русская армия
израсходовала 36 тысяч пудов пороха, а за время обороны Севастополя — 200
тысяч.
Военные действия шли в местах, удаленных Друг от друга на тысячи миль.
Союзные эскадры получили задачу нанести удары по русским базам и флотам на
всех морях, омывающих Россию: по Кронштадту на Балтике, по Архангельску на
Белом море, по Петропавловску - Камчатскому на Тихом океане.
Атаки на эти крепости были успешно отбиты. Причем на минах,
поставленных у Кронштадта, подорвались четыре петровых корабля неприятеля;
это был первый в истории случай успешного применения минного оружия.
Самым тяжелым театром военных действий стало Черное море, точнее —
Крымский полуостров (отсюда и название всей войны — Крымская) и даже не
весь полуостров, а Севастополь — главная база русского Черноморского флота.
Корабли не могут обойтись без берега, как птицы не могут вечно парить
в воздухе. Перелетные птицы, увидев в море судно, без страха
устремляются к нему и отдыхают на нем, набираются сил, чтобы продолжить
нелегкий путь. А самому кораблю, чтобы отдохнуть, набраться сил, залечить
раны, полученные в боях и штормах, нужен берег.
В течение всего лета 1854 года англо-французское командование
готовилось к высадке армии на русское побережье.
2 сентября союзный десант — почти 70 тысяч английских, французских и
турецких солдат — высадился в Евпатории. Его доставили из Варны три сотни
транспортных судов.
90 боевых кораблей обеспечивали высадку. Собственно, обеспечивать им
ничего не
нужно было. Войска выгружались на берег совершенно беспрепятственно. В
Крыму в
это время не было достаточно сильной русской армии. Главнокомандующий
Меншиков был убежден, что союзники, чтобы не зимовать в окопах, осенью
высаживаться не станут, поэтому и не позаботился о сосредоточении своих
войск. Не мог помешать высадке и флот. У союзников было вдвое больше
военных судов, причем ядро их флота составляли паровые винтовые корабли,
не зависевшие от ветра. Вооружены они были нарезными орудиями. Вне всякого
сомнения, корабли Нахимова, если бы они вступили в бой, были бы уничтожены.
Как мы увидим дальше, именно эскадра Нахимова — ее корабли, ее моряки —
сыграла решающую роль в обороне Севастополя. Без них Севастополь был бы
захвачен неприятелем с ходу.
ВОЕВАТЬ НЕЧЕМ
Царская Россия сильно отстала от других держав в промышленном
производстве, во всем хозяйстве. Нарезное оружие, к примеру, было
изобретено русскими, а раньше вооружили им свои армии англичане и французы,
да еще турок снабдили. Первый военный пароход «Скорый» тоже русские
сделали, а к началу Крымской войны на Черном море было у русских всего
шесть пароходофрегатов. В огромной стране порох делали три завода. Чугуна
Россия производила в 10 раз меньше, чем Англия. Потом, когда начнутся у
Севастополя ожесточенные артиллерийские дуэли, русские из-за нехватки
снарядов смогут на десять выстрелов противника отвечать только одним.
Поставим перед собой такой вопрос: если бы царь и его правительство
заранее узнали о размерах опасности, грозящей Севастополю, Крыму, всей
России, могли бы они вооружить русскую армию и флот так же хорошо, как был
вооружен неприятель? Что-то было бы лучше, конечно. Но коренной разницы не
было бы. Для коренного изменения военных дел нужно было изменить в корне
политическую и социальную основу жизни всего народа. И первое, что нужно
было сделать,—это отменить крепостное право — право помещиков иметь в
собственности людей, распоряжаться ими, как вещами. И на заводах работали
люди, находившиеся в собственности капиталистов. Труд, что в городе, что в
деревне, был рабским трудом, следовательно, малопроизводительным. В Англии
и Франции давным-давно закончилась эпоха феодализма, в России же
господствовали феодальные отношения.
Но разве мог царь по доброй воле изменить существующие порядки?
Наоборот, он всячески укреплял их: это ведь были порядки его, а не чьи-
нибудь. Он сам был богатейшим помещиком. Каково ему было расстаться со
своей собственностью? И разве мог он обидеть свою опору — русских
помещиков?
Мы говорили, что флот на Черном море возглавляли Корнилов и
Нахимов. Правильнее, точнее было бы сказать, что они больше всех делали для
флота. А должности их были не такие уж главные — первый был начальником
штаба Черноморского флота, второй — начальником 5-й флотской дивизии. Над
ними стояло много вельмож, титулы которых были настолько пышные, насколько
убогими были их военные способности. Оба адмирала имели ограниченные
права, свои приказы и распоряжения обязаны были согласовывать,
утверждать; они тратили много сил, чтобы доказать выгодность и
необходимость какого-либо дела. Только нечеловеческая энергия, святая
преданность Отечеству давали им силы воевать с неприятелем и одновременно
с вельможным начальством.
ПЕРВЫЕ БОИ У СЕВАСТОПОЛЯ
Неприятельские войска двигались от Евпатории к Севастополю. 8 сентября
на реке Альме им преградила путь русская 35-тысячная (вдвое меньшая по
численности) армия. Произошло кровопролитное сражение. Потери с обеих
сторон были очень большие. Главнокомандующий генерал-адмирал князь
Меншиков приказал своим войскам отступить к Бахчисараю. И Севастополь
остался один, город должен был защищаться сам — силами небольшого
гарнизона и тем, что мог дать флот.
Остается только гадать, как решилась бы судьба города, если бы
союзники сразу после сражения двинулись на Севастополь. Имея хорошую
орудийную защиту со стороны моря и укрепления на северной стороне, город
был беззащитен на суше с юга. Но союзники долго не могли прийти в себя от
понесенных потерь, они даже не преследовали отступавшую русскую армию. Это-
то и дало возможность в кратчайший срок возвести на южной стороне города
линию оборонительных сооружений. Когда англичане, французы и турки, обойдя
северные укрепления города, вышли к южной стороне, они неожиданно для себя
наткнулись на непреодолимую полосу редутов и бастионов.
Флот неприятеля тоже был остановлен, он не смог войти в
Севастопольскую бухту: у входа в нее моряки затопили пять старых линейных
кораблей и два фрегата. Жалко было топить свои корабли, все они были
прославлены во многих сражениях. Но иного выхода не было.
Союзное командование, как и предполагал Меншиков, боялось оставить
свои войска в окопах на зиму. Только проблему эту оно намеревалось решить
иначе, чем представлял себе Меншиков, — решительным штурмом взять
