кровной дочери свободы». Свободу он рассматривает как первое и непременное
условие исследование. Как и все великие представители Просвещения, Томас
Джефферсон считал, что «у истины нет отчизны, она абсолютна для всего рода
человеческого», поэтому он всячески поощрял расширение контактов между
учеными различных стран. В марте 1797 года Джефферсон занимал не только
пост вице-президента, но и место президента Американского философского
общества – пост первого ученого страны. Занимая эту почетную должность он
сказал, что его горячим желаем является «видеть знания, распространившиеся
среди человечества до таких пределов, что они наконец достигнут
противоположностей общества, нищих и королей». Этот пост он занимал до 1814
года.
1797-1798 годы были для Джефферсона очень напряженными и проходили под
знаменем борьбы с федералистской партией, которые в закамуфлированном виде
проводили политику изменения характера правления США. Он выставляли
многочисленный требования к Адамсу. В результате анализа развития событий
1798 года Джефферсон приходит к выводу, что следует нанести реакции
ответный удар. К тому времени создалась уже достаточно громоздкая система
республиканской партии. В основном она существовала как оппозиция
правящему федерализму, не имела широкой программы конструктивных реформ и в
будущей позитивной деятельности полагалась скорее не на согласованные
единые проекты, а на убеждения своего руководства. Широкие взгляды Томаса
Джефферсона, соединившего в своей политической философии немало
противоположных начал, давал партии ту платформу, в которой она нуждалась
для борьбы пред избирательными урнами. Однако, в программе Джефферсона
можно было выделить три основных принципа:
1. избежать превращения республики в монархию, то есть сохранение
феодальной конституции и прав штатов;
2. свобода слова, совести, право народа подвергать критике власти и
противостоять им; поощрение развития науки;
3. свободная торговля со всеми нациями, никаких политических союзов с одной
из них;
Главным же принципом было стремление «держаться подальше» от воюющей
Европы. Это единственных шанс сохранения независимости.
С такими требованиями подошла партия республиканцев во главе с Томасом
Джефферсоном к новым политическим выборам 1800 года. К ним Джефферсон
готовился активно, использовал не применяемые ранее способы. В частности,
была опубликована краткая биография Джефферсона с комментариями – первая
биография Джефферсона. Насколько известно, ни одна из последующих
президентских кампаний в США не потребовала специального биографического
освещения жизни претендента.
Раскол и ослабление партии федералистов, а также продуманная политика и
тактика действий в предвыборных условиях позволили Джефферсону победить на
выборах. 12 декабря 1800 года было объявлено об итогах президентских
выборах с перевесом в 8 голосов. Он стал третьим президентом США.
Государственная деятельность заполнила уже половину жизни Томаса
Джефферсона, когда в возрасте 57 лет он готовился занять высший пост в
стране. Испытав взлеты и падения, горечь долгого и унизительного молчания и
радость мимолетного триумфа, он смотрел на будущие, самые трудные годы
спокойно и просто, готовый выполнить свой долг.
Программа, изложенная Джефферсоном, достойна внимания. Во внешней
политике: «Мир, торговля, честная дружба со всеми нациями, обязывающих
союзов – ни с кем». О началах распределения между федеральным
правительством и штатами говорилось: «Поддержка правительств штатов во всех
их правах как наиболее компетентное разрешение наших внутренних задач и как
наиболее надежный оплот против антиреспубликанских тенденций; сохранение
общего управления в его полной конституционной силе как залог мира внутри
страны и внешней безопасности». Демократический способ правления, полагал
Томас Джефферсон, требует минимального бремени налогов: «Экономия
общественных средств, чтобы ослабить налоговый пресс на трудящихся».
Общедемократические принципы: «Распространение информации, предоставление
главных вопросов на суд общества; свобода религии; свобода прессы; свобода
личности». Таким представил свое политическое кредо Джефферсон и таким, по
его словам, были убеждения большинства американцев. Страна должна высказать
и сделать законом свои убеждения, она должна идти за республиканцами, так
как «республиканцы – это нация». Также он решился привлечь на свою сторону
низшие и умеренные слои партии противника и сделал широкий примирительный
жест: «Мы все – республиканцы, мы все – федералисты». Итак, предлагая
объединиться на началах демократии, Томас Джефферсон признает эти начала
основополагающими не только для одной партии, но и для всей страны. Как
глава демократического движения он стремился к такому федеральному
устройству, которое поощряло бы внутреннее самоуправление, увеличивало бы,
насколько это возможно, социальную базу государственной власти. Вступив на
пост президента, он сделал доступным для чтения и осмысления свое
инагурационное послание –«Великую хартию вольностей» в политике, как
называли ее республиканцы. Этот документ отразил веру Томаса Джефферсона и
его окружения в то, что, добившись равенства граждан пред законом, они
вместе со всей страной вступают в новый этап развития, где не будет
сверхбогатства и злосчастной бедности. Это была политическая платформа,
рассчитанная в значительной степени на избирателей, ждавших от нового
правительства реформ и перемен.
Президенту Джефферсон предназначал роль проводника внешней политики,
функции же внутреннего управления фактически предавались в руки штатов.
Полагаясь на практику местного самоуправления, он стремился привлекать к
делу решения политических и экономических проблем сами штаты.
Децентрализация внутреннего руководства казалась ему необходимой
предпосылкой демократии. Он писал: «Наша страна слишком велика для того,
чтобы всеми ее делами вершило одно правительство. Слуги общества,
находящиеся на далеком расстоянии, без надзора со стороны своих
избирателей, окажутся по причине этой отдаленности неспособными управлять и
не будут уделять должного внимания всему, что необходимо для справедливого
управления гражданами. Это же обстоятельство, лишающее избирателей
возможности контролировать своих избранников, толкает слуг общества к
коррупции, казнокрадству и мотовству». Также сразу он принял четкий
внешнеполитический курс: всемерно избегать вольного или невольного
вмешательства в европейские дела, справедливо полагая, что в любом случае
опасности вмешательства превышают возможные преимущества.
Получив власть, Томас Джефферсон с немалой грустью замечает, что не
всесилен в создании желанной для него Америки фермеров. Вообще же, философ
18 века сокрушается, когда видит, что желанное «царство разума» обращается
откровенным царством капитала. Он негодует при виде господства власти
денег, но признается в своем бессилии. Пребывание Джефферсона на вершине
власти означает для него трагедию и крах его личных концепций. Вступив в
должность президента, он пренебрегает своими прежними идеалами, правилами и
представлениями, отражая интересы буржуазного государства и его правящего
класса. Не согласием управляемых, а силой государственной власти
представлен он теперь на половине территории Соединенных Штатов. Таким же
образом оказались попранными интересы гуманности в отношении индейцев
Луизианы, которая была приобретена в 1803 году. Поддержка Джефферсона
массами и политиками, а также его активная политическая деятельность
позволили ему остаться в должности президента и на второй срок. На третий
срок, несмотря на просьбы и достаточно крепкие позиции республиканской
партии, он не остался.
Оценивая годы президентства Томаса Джефферсона, Адамс писал ему в 1813
году: «Характер вашей оценки в истории нетрудно предсказать. Ваша
администрация будет подаваться философам как пример глубокой мудрости;
политикам она будет подаваться как слабая, поверхностная и близорукая».
Размышляя о том, как оценивали его управление, Джефферсон отмечал:
«Правительства, которое бы регулировало свою деятельность исходя их того,
что разумно и справедливо для многих, не подверженного влиянию местнических
и своекорыстных интересов тех немногих, кто направляет его дела, возможно,
еще не существовало и на земле. И если оно и существовало на какой-то
момент при рождении нашего правительства, то не очень-то легко было бы
определить продолжительность его существования. И все же я полагаю, что оно
существует здесь в большей мере, чем где бы ни было...»
День инаугурации Мэдисона завершил большую, сложную, противоречивую
главу в жизни Томаса Джефферсона. Он отказался проехать к месту церемонии
в экипаже Мэдисона, заявив ему: «Все почести с этого дня принадлежат вам».
Джефферсон ехал верхом безо всякого сопровождения, теряясь в толпе
поздравляющих. Он вошел под Купол Капитолия, чтобы сказать: «В этот день я
возвращаюсь к народу, и мое место среди него». Своему другу Дюпону он
писал: «Никогда еще узник, освобожденный из своих цепей, не чувствовал
такого облегчения, какое испытал я, сбросив оковы власти. Природа
предназначала меня для спокойных занятий наукой, отдав им мой высший
восторг. Но требования времени, в которое я жил, принудили меня
сопротивляться моим естественным побуждениям и погрузить себя в бурный
океан политический страстей. Благодарю Бога за возможность выйти из него».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
