Исторический портрет российского предпринимателя Саввы Морозова

глухой протест против того, что его гнетет и давит".

Далее выдвигались конкретные предложения:

"Во-первых. Установить равноправность всех и всякого перед прочным

законом, сила и святость которого не могла бы быть никем и ничем

поколеблена.

Во-вторых. Полная неприкосновенность личности и жилища должна быть

обеспечена всем русским гражданам.

В-третьих. Необходима свобода слова и печати, так как лишь при этом

условии возможны: выяснение рабочих нужд, улучшение быта и правильный

успешный рост промышленности и народного благосостояния.

В-четвертых. Необходимо введение всеобщего обязательного школьного

обучения с расширением программы существующих народных школ и установлением

упрощенного порядка для открытия всяких учебных заведений, библиотек,

читален, просветительных учреждений и обществ...

В-пятых. Существующее законодательство и способ его разработки не

соответствует потребностям населения и русской промышленности... Необходимо

в выработке законодательных норм участие представителей всех классов

населения, в том числе лиц, избранных промышленными рабочими. Участие тех

же представителей необходимо и в обсуждении бюджета, ибо последний является

могущественным двигателем в руках государства при разрешении промышленных

вопросов страны".

По сути дела речь шла о введении в России конституционной формы

правления. Отдавая себе отчет в том, что выдвижение подобной программы

могло бы иметь вес лишь как коллективная акция, Морозов обратился к другим

капиталистам, но поддержки не получил: записку приняли (да и то с

оговорками) лишь некоторые оппозиционно настроенные деятели в либерально-

буржуазной среде. Документ был обсужден и на заседании правления Никольской

мануфактуры. В журнале правления Никольской мануфактуры зафиксировано:

"1905 года сего 9 февраля. Слушали заявление директора правления Саввы

Тимофеевича Морозова о необходимости подачи совместно с другими

фабрикантами докладной записки по фабричному вопросу, представив содержание

ее в копии.

Ознакомившись с ее содержанием и не разделяя изложенного в ней взгляда

директора правления, М. Ф. Морозова, И. А. Колесников и А. М. Вагурин от

подписи таковой отказались, предоставив ему, Савве Морозову, право, если он

найдет нужным, подписать докладную записку на его личную ответственность,

как директора, заведующего фабриками, о чем составлен настоящий протокол.

Члены правления: М. Ф. Морозова, Савва Морозов, И. А. Колесников, А. М.

Вагурин".

В феврале 1905 г. забастовочная волна докатилась и до Никольской

мануфактуры. За 20 лет после "Морозовской стачки" 1885 г., когда к

управлению пришел Савва Тимофеевич Морозов, положение рабочих изменилось:

были отменены штрафы, повышены расценки, построены новые спальни для

рабочих, учреждены стипендии для учащихся и т. д. Однако коренного

улучшения условий труда и быта произойти не могло, потому что любые

нововведения, финансовые расходы надо было утверждать на правлении, где

требовалось большинство голосов. У многих рабочих Савва Морозов, в отличие

от своего отца и матери, пользовался доверием. Забастовав, рабочие

потребовали 8-часового рабочего дня и повышения зарплаты, но он им отказал,

так как не мог принимать подобные решения: реальным хозяином предприятия

была М. Ф. Морозова, а она категорически воспротивилась желанию сына пойти

навстречу рабочим. Савва потребовал, чтобы мать полностью передала

распоряжение делами на фабриках в его руки, но в ответ на это в начале

марта сам был устранен от управления. При этом мать пригрозила ему

учреждением опеки.

Положение усугублялось личным одиночеством, отсутствием взаимопонимания

с женой, Морозов начинает избегать людей, много времени проводит в полном

уединении, не желая никого видеть. Изоляции способствовала и Зинаида

Григорьевна, бдительно следившая за тем, чтобы к нему никто не приходил, и

изымавшая поступавшую на его имя корреспонденцию. Пополз слух о

сумасшествии. Такая версия всем "заинтересованным лицам", включая

родственников, была удобна, позволяла объяснить неожиданный отход его от

общественной деятельности. Сохранилось коротенькое деловое письмо Морозова,

датируемое 26 марта, то есть периодом полного уединения, и адресованное в

Петербург инженеру А. Н. Тихонову, работавшему у него :"Я решил прекратить

разведки (речь идет о геологических изысканиях на Урале) ввиду соображений,

которые сообщу Вам впоследствии. Когда будете проезжать Москву, заезжайте

ко мне. Мне хотелось бы пристроить Вас куда-нибудь на место". Нет нужды

доказывать, что это письмо написано вполне здравомыслящим человеком,

ощущающим нравственную ответственность за судьбу тех, кто был с ним связан.

По настоянию жены и матери был созван консилиум, констатировавший 15

апреля 1905 г., что у мануфактур-советника Морозова наблюдалось "тяжелое

общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении,

беспокойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, приступах тоски и

прочее". Рекомендовалось направить его для лечения за границу. Через

несколько дней, в сопровождении жены и врача Селивановского Савва

Тимофеевич выехал сначала в Берлин, а затем на юг Франции, в Канн. Здесь,

на берегу Средиземного моря, в номере "Ройяль-отеля", 13 (26) мая 1905 г.

он застрелился.

Многие обстоятельства этого шага до сих пор не ясны. Власти утверждали,

что виновниками его гибели были большевики, которых поддерживал Морозов и

которые начали его шантажировать. Такую версию изложил в донесении в

Департамент полиции московский градоначальник. Подобное объяснение получило

распространение и попало в мемуары Витте. По его словам, "чтобы не делать

скандала, полицейская власть предложила ему выехать за границу. Там он

окончательно попал в сети революционеров и кончил самоубийством". Внук

Саввы Тимофеевича, основательно изучивший многие перипетии судьбы деда,

задает в своей книге вопрос: зачем вообще революционерам надо было угрожать

Морозову? В подтверждение официальной версии никогда не было приведено

никаких доказательств. Истинные причины трагического решения еще

сравнительного молодого чело- века, отца четверых детей, были иными, лежали

значительно глубже, и их верно уловили хорошо знавшие Морозова люди. "Когда

я почитал телеграмму о его смерти ,- писал Горький ,- и пережил час острой

боли, я невольно подумал, что из угла, в который условия затискали этого

человека, был только один выход - в смерть. Он был недостаточно силен для

того, чтобы уйти в дело революции, но он шел путем, опасным для людей его

семьи и круга". В. И. Немирович-Данченко заметил: "Купец не смеет

увлекаться. Он должен быть верен своей стихии выдержки и расчета. Измена

неминуемо поведет к трагическому конфликту.

Смерть примирила родственников с Саввой. Согласно христианским канонам,

самоубийцу нельзя хоронить по церковным обрядам. Морозовский клан

объединился и, используя и связи и деньги, начал добиваться разрешения на

похороны. Властям были представлены путанные и довольно разноречивые

свидетельства врачей о том, что смерть была результатом "внезапно

наступившего аффекта" (следовательно, нельзя ее рассматривать как обычное

самоубийство), но в тоже время покойного нельзя считать и душевнобольным

(признание его таковым было нежелательным для престижа семьи). Личный врач

Гриневский дал следующее заключение: "Главной и вероятней всего

единственной причиной нервного расстройства было переутомление, вызванное

как общественными, так и специально фабричными делами и связанным с ним

рабочим вопросом. К началу марта, после продолжительных забастовок рабочих

на фабрике, наступил резкий упадок физических и нравственных сил". "Знал я

Морозова продолжает врач, - более двадцати лет и состоял последние десять

лет его личным врачом; я могу засвидетельствовать, что предотвратить этот

печальный исход не было никакой возможности. С одной стороны, он не был

психически болен какой-либо определенной психической болезнью, которая

давала бы право ограничивать его права и самостоятельность; с другой - при

врожденной непреклонности и упорстве в достижении ранее намеченной цели -

он не поддавался никаким убеждениям и доводам. Признавая свои поступки в

рабочем вопросе во многом ошибочными и ошибки эти непоправимыми - он видел

один выход в самоубийстве".

Получив морозовские деньги, Гриневский писал то, что требовалось.

Причиной оказалось "ошибочное" отношение к рабочим... 28 мая исполняющий

обязанности московского генерал-губернатора секретно донес в Петербург:

"Усматривая, из свидетельства врачей Селивановского и Гриневского, что

мануфактур-советник Савва Тимофеевич Морозов лишил себя жизни в припадке

психического расстройства, предложил градоначальнику сделать распоряжение о

выдаче удостоверения о неимении препятствий к преданию тела Морозова земле

по христианскому обряду". На Рогожском кладбище 29 мая ,куда с вокзала в

Покровский храм было перенесено тело почившего, состоялось заупокойное

богослужение, были организованы пышные похороны, а затем - поминальный обед

на 900 персон.

Незадолго до смерти Морозов застраховал свою жизнь на 100 тыс. руб.

Страховой полис "на предъявителя" вручил своему другую, актрисе Андреевой.

Этот факт говорит о том, что его уход из жизни был продуманным шагом.

Сохранилась предсмертная записка, пересланная из Франции по каналам

Министерства иностранных дел московскому губернатору. На клочке простой

бумаги всего несколько слов: "В моей смерти прошу никого не винить".

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать