Махатма Ганди
МАХАТМА ГАНДИ
(МОХАНДАС КАРАМЧАНД)
РЕФЕРАТ
ученика 10-В класса средней школы №6
Шеянова Виктора
г. Сосновый Бор
1999
«Возможно, грядущие поколения не поверят, что такой человек из обычной
плоти и крови ходил по этой земле», — сказал Альберт Эйнштейн о Махатме
Ганди. История действительно знает немало людей, которые смогли изменить
мир. Но лишь немногие из них несли в себе дух, настолько чужеродный
царствующему в этом мире, что казались пришельцами из мира другого.
Первая половина XX века... Вместо царства разума, свободы и
справедливости, которого ждали люди XIX века, наступила эпоха невиданного
насилия и бессилия.
Циничные или безумные вожди отдают приказы — и миллионы людей с
готовностью идут убивать друг друга на мировых войнах. Несколько
автоматчиков ведут на смерть колонну из тысяч взрослых людей — и никто не
пытается сопротивляться. Восторженные толпы приветствуют палачей. Бездумное
подчинение, предательство, жестокость становятся высшими добродетелями.
Насилие стало повсеместным и будничным, стало нормой, смяло в человеке
веру в собственную значимость, в способность что-либо изменить. Людям уже
нечего противопоставить произволу, и их бессилие утверждает возрастающее
могущество насилия.
Как разорвать замкнутый круг насилия и бессилия? Возможна ли теперь
вера в человека и что может стать её основой?
Ответом на эти вопросы стала вся жизнь Махатмы Ганди.
ЮНОСТЬ ГАНДИ
Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 г. в одном из маленьких
княжеств Западной Индии.
Древний род Ганди принадлежал к купеческой касте бания, однако и дед, и
отец Ганди были главными министрами небольших княжеств. В семье Ганди
строго соблюдались религиозные обряды — мать была глубоко верующей. Отец
Ганди был почитаем за справедливость и неподкупность и, несмотря на высокий
пост, оставался небогатым человеком. Он был противником религиозно-общинных
распрей, уважал людей независимо от их религиозной и кастовой
принадлежности, что нечасто встречалось в Индии в то время.
Мохандас был самым младшим ребёнком в семье и о своём детстве вспоминал
так: «Я был очень робок и избегал общества детей. Единственными друзьями
были у меня книги и уроки... Я в буквальном смысле слова убегал домой (из
школы), так как терпеть не мог с кем-нибудь разговаривать... Кроме того, я
был трусом. Я боялся воров, привидений и змей... Темнота приводила меня в
ужас... Насколько помню, сам я был не очень хорошего мнения о своих
способностях. Я обычно удивлялся, когда получал награды или стипендии. При
этом я был крайне самолюбив, малейшее замечание вызывало у меня слезы».
Робкий, застенчивый мальчик отличался недетской твёрдостью и
независимостью мысли. Ему было 11 лет, когда он понял, что не может
согласиться с одной из индийских традиций. Издавна в Индии существовало
сословие «неприкасаемых» — людей, выполняющих самую грязную работу. Им
запрещалось посещать индуистские храмы, пить воду из одного источника с
кастовыми индусами. Они должны были носить на шее колокольчик,
предупреждающий об их появлении. Неприкасаемость передавалась от родителей
к детям, и покинуть это сословие было невозможно.
Как и всем индийским детям, родители запрещали Мохандасу общаться с
«неприкасаемыми». «Я, естественно, подчинялся, но возражал с улыбкой, что
неприкасаемость не освящена религией и не может быть освящена. Я был очень
послушным ребёнком, но, насколько позволяло мне почтение к родителям,
вступал с ними в спор по этому поводу», — вспоминал Ганди. Через много лет
именно он сумел убедить индийцев отказаться от этого жестокого
предрассудка.
Одним из самых сильных потрясений детства стала ранняя по индийской
традиции женитьба — в 13 лет Мохандаса женили на девочке-ровеснице
Кастурбай. К счастью, дети полюбили друг друга, и Кастурбай до конца жизни
была другом и помощницей мужа.
В 1888 г. Ганди по совету друзей семьи и родственников решил поехать в
Англию, чтобы получить серьёзное образование и профессию адвоката. Это
решение вызвало резкий протест старейшин его касты. Религия запрещала
покидать Индию, кроме того, старейшины были уверены, что в Европе
невозможно жить, не нарушая заветов веры. Ганди не подчинился их
требованиям. За это он был отлучён от касты и не мог больше рассчитывать на
её помощь и поддержку.
В Англии он чувствовал себя очень одиноким, всё вокруг было чужим.
Вместе с тем общение с европейской культурой открыло для него новые
горизонты. Он познакомился с буддизмом, был потрясён Новым Заветом и мечтал
объединить индуизм с учениями Будды и Христа.
В 1891 г., получив высшую адвокатскую степень, Ганди возвращается в
Индию. Однако надежды родственников на его высокое положение и солидный
доход не оправдались. Честность и ответственность Ганди не способствовали
его карьере.
Вскоре молодой адвокат принимает предложение индийской торговой фирмы
вести её дела в Южной Африке. Его привлекает возможность увидеть новую
страну и приобрести опыт.
ЮЖНАЯ АФРИКА
Отправляясь в 1893 г. в Южную Африку, Ганди не подозревал, что едет
навстречу своему подлинному призванию и своей судьбе.
С первых дней пребывания в Южной Африке ему пришлось столкнуться с
откровенным расизмом. Его силой выволокли из вагона первого класса, не
позволили сесть в дилижанс, где ехали белые;
полицейские сталкивали его на мостовую с тротуаров, предназначавшихся
только для белых. Ганди узнал, что в этой стране унижения и притеснения —
судьба всех индийцев (и всех «цветных»), независимо от их образования и
статуса.
Немедленно вернуться в Индию? Смириться на время пребывания здесь
подобно остальным индийцам?
«Лишения, которым я подвергался, были проявлением серьёзной болезни —
расовых предрассудков. Я должен попытаться искоренить этот недуг, насколько
возможно, и вынести ради этого все предстоящие лишения», — решает Ганди.
Ганди начинает с того, что вырабатывает личные принципы поведения при
столкновении с проявлениями расизма. Он решает всякий раз оказывать
произволу вежливое, но непреклонное сопротивление и никогда не требовать
возмездия за оскорбления, касающиеся лично его.
Постепенно Ганди осознаёт, насколько безысходно положение индийцев в
Южной Африке. Возвращение на родину было невозможно: в Индии миллионы таких
же безземельных крестьян ежегодно умирали от голода. Здесь они были
обречены на нищенскую жизнь в грязных резервациях и на рабский труд; их
ежедневно унижали, могли бросить в тюрьму за отказ от работы и безнаказанно
избить до смерти. Безысходность порождала покорность и чувство полного
бессилия.
Стремление изменить это положение вещей и борьба за права индийцев
становятся основным содержанием жизни Ганди.
В мае 1894 г. Ганди созывает собрание всех индийцев Претории. Впервые в
своей жизни он произнёс публичную речь, в которой обрисовал положение
индийцев в Трансваале. Он подчеркнул необходимость забыть всякие различия
между индийцами разных каст, вероисповеданий и национальностей и предложил
объединиться в ассоциацию, от имени которой можно было бы обращаться к
властям по поводу притеснений.
«Я... изъявил готовность отдать этому делу столько времени и сил,
сколько смогу... Вскоре в Претории не было ни одного индийца, которого бы я
не знал и с условиями жизни которого не был бы знаком».
Созданный Индийский конгресс южноафриканской провинции Наталь ставил
своей целью, действуя в рамках британского законодательства, добиться
равенства прав индийцев и европейцев. Его члены собирали и распространяли
информацию о бедственном положении индийцев, обучали грамоте детей и
занимались улучшением санитарных условий жизни индийцев.
Ганди решает остаться в Южной Африке надолго и едет в Индию, чтобы
забрать свою семью — Кас-турбай и двоих детей.
В Индии Ганди опубликовал работу о положении индийцев в Южной Африке —
«Зелёную брошюру». Её обсуждали в Индии и в Англии, а в Южной Африке власти
распространили слухи, что Ганди отзывается о европейцах предвзято и
оскорбительно.
Когда два парохода с индийскими переселенцами, на одном из которых был
Ганди с семьёй, прибыли в порт Дурбан, белое население было одержимо одной
идеей: «Сбросим цветных в море!» Власти предложили пассажирам вернуться
обратно, если им дорога жизнь. Индийцы сплотились вокруг Ганди,
противостояние длилось 23 дня, пока наконец белые не уступили. Дождавшись,
когда все пассажиры и его семья окажутся в безопасности, Ганди один
появился на берегу и был сразу же окружён разъярённой толпой белых. Он был
зверски избит, и только вмешательство отряда полиции предотвратило расправу
и спасло его от смерти.
Дело получило широкую огласку, Лондон настаивал на наказании участников
избиения. Один из членов правительства Наталя (который сам был
организатором расистских митингов и распространял клевету), теперь
пригласил Ганди к себе и заявил, что арестует виновных, если Ганди опознает
их. «...Я считаю, что осуждать следует не тех, кто нападал на меня...
Осуждать надо их руководителей и, прошу прощения, Вас», — ответил Ганди.
Принципиальный отказ Ганди привлечь к суду людей, напавших на него,
произвёл сильное впе-| чатление на население Дурбана; у многих теперь он
сам и борьба индийцев за свои права вызывали уважение и понимание.
Последующие годы стали для Ганди временем углублённого самопознания,
поисков смысла жизни и формирования принципов. «Если я оказался всецело
поглощён служением общине, то причина этого заключалась в моём стремлении к
самопознанию. Я сделал своей религией религию служения, так как чувствовал,
что только так можно познать Бога... Я обрёл себя в поисках Бога и в
