Этот Бисмарк не просто придерживался определенных взглядов – «он доводил
их до логического конца и высказывал их с таким бесстрашием и
откровенностью, которые шокировали его единомышленников, но зато предвещали
появление деятеля крупного масштаба, свободного от парализующих волю
колебаний и нерешительности»[5].
Уже в период революции 1848 г. у Бисмарка в полной мере обнаружились
те черты, которые в последующем оказались столь характерными для его
деятельности: уверенность в своих силах, ненависть к демократическим
движениям, презрение к «парламентской болтовне», умение довольно точно
оценить силы противника. Уже в ту пору главным аргументом для него была
сила: в ней он видел «альфу и омегу всякого политического и
дипломатического успеха»[6]. Несколько позднее он заявлял: «Германский
вопрос не может быть разрешен в парламентах, а только дипломатией и на поле
битвы»[7].
Если его взгляды на роль силы, как решающего аргумента в политической
и дипломатической борьбе, сложились еще в период революции 1848 г., то
понимание роли силы в воссоединении Германии под гегемонией Пруссии пришло
позднее. Германия была раздроблена на ряд мелких государств и княжеств.
Среди десятков раздробленных государств, главную роль играла Австрия, между
тем как Пруссия должна была довольствоваться более скромным положением. В
1948 г. Бисмарк еще не помышлял о том, чтобы одна Пруссия взяла на себя
миссию воссоединения Германии и вытеснила Австрию. Однако окончательное и
ясное понимание путей воссоединения Германии под гегемонией Пруссии за счет
вытеснения преобладающего влияния Австрии пришло после того, как ему,
наконец-то, удалось вступить на дипломатическое поприще.
Политическая карьера Бисмарка началась в мае 1851 г., когда Бисмарк
получил назначение на пост сначала советника, а затем посланника Пруссии
при Союзном сейме во Франкфурте-на-Майне. Он оказался подходящим кандидатом
на этот пост.
«Будучи на голову выше окружающих его политических деятелей юнкерской
Пруссии того времени»[8], Бисмарк понял историческую неизбежность
объединения Германии. Чтобы сохранить и расширить господство прусской
монархии и землевладельческого дворянства, нужно было, удовлетворив
интересы немецкой буржуазии в вопросе об объединении Германии, заставить ее
отказаться от претензий на самостоятельную политическую роль и руководство.
Опираясь на армию и всю систему прусского милитаризма, Бисмарк приступил к
делу. Он понял, что в ходе борьбы за гегемонию над германскими
государствами военное столкновение между Пруссией и Австрией неизбежно.
Поняв это, Бисмарк стал настойчиво и последовательно подготавливать
столкновение, которое должно было стать одним из существенных этапов на
пути к воссоединению Германии на юнкерско-династической основе, под
главенством Пруссии. По выражению Ерусалимского А.С. «Бисмарк готовился к
роли не только могильщика, но и душеприказчика половинчатой революции 1848
г.»[9].
Поставив перед собой эту задачу, Бисмарк вместе с тем понял, какое
значение для ее разрешения имеет международная политическая обстановка. К
созданию наиболее благоприятных международных условий и была направлена его
деятельность как политика и дипломата.
1.2. Роль Бисмарка в создании Северо-Германского союза.
Назначение Бисмарка на пост министра-президента и министра
иностранных дел официально состоялось в начале октября 1862г. С этого
момента он в течение 28 лет бессменно руководил политикой Пруссии, а затем
Германской империи.
В одной из первых официальных речей он произнес знаменитые, бессчетное
число раз цитировавшиеся с тех пор слова: «…не речами и постановлениями
большинства решаются великие вопросы времени…, а железом и кровью».
Между тем злополучные слова, как вскоре обнаружилось, действительно
стали программой: политика Бисмарка в последующие годы вполне отвечала
провозглашенному тезису. «Политика железа и крови», «железный канцлер» –
все эти утвердившиеся в политической и исторической литературе и навсегда
соединившиеся с образом Бисмарка понятия ведут свое начало от собственных
слов только что назначенного министра.
Дания стала первой жертвой «бисмарковской» политики. Начиная войну
Пруссии с Данией (1864г.), Бисмарк хотел предотвратить намечавшееся
превращение герцогств Гольштейна и Шлезвига в самостоятельные государства в
составе Германского союза. В этой войне он хотел испытать силу прусской
армии после реорганизации и увеличения. Он хотел, наконец, осуществить
первый этап на пути к воссоединению Германии под главенством Пруссии.
Момент для удара по Дании был выбран очень удачно. Австрия, не желая
предоставить Пруссии одной воспользоваться лаврами военных побед, вынуждена
была к ней присоединиться. Заручившись нейтралитетом Франции, Пруссия
обрушилась на Данию, которая была быстро разгромлена. Великие европейские
державы, в лице Англии, Франции и России, оказались бессильны предотвратить
крах продержавшейся четыре века и признанной международным соглашением
связи Шлезвига и Гольштейна с Данией. Личный престиж Бисмарка поднялся как
в глазах иностранцев, так и в собственной стране. Особенно им был доволен
король. В письме к Бисмарку он писал: « За четыре года, которые истекли с
тех пор, как я поставил Вас во главе правительства, Пруссия заняла
положение, достойное ее истории и обещающее ей в дальнейшем счастливую и
славную будущность»[10].
Судьба отторгнутых от Дании герцогств еще не была окончательно решена.
Ее решение зависело теперь уже, главным образом, от развития отношений
между Пруссией и Австрией. От него же, как показало ближайшее будущее,
зависел ход дел в Германии в целом и в Пруссии в частности.
Прусский милитаризм продемонстрировал в войне с Данией свою
нарастающую мощь, после чего бисмарковская дипломатия направила свои усилия
на то, чтобы результаты победы превратить в повод для нового военного
конфликта – на сей раз со своим временным союзником и постоянным соперником
в германских делах – Австрией. Поводом послужило совместное управление
отторгнутых от Дании двух немецких провинций – Шлезвиг и Гольштейн. Такое
совместное управление стало источником постоянных трений между Пруссией и
Австрией и таило в себе возможность военных столкновений, что и входило в
расчеты Бисмарка.
Позиция нейтралитета, занятая царской Россией в связи с войной Пруссии
и Австрии против Дании, укрепила Бисмарка в понимании того, как важно для
Пруссии поддерживать добрые отношения с восточной соседкой. Хорошие
отношения с Россией были необходимы и для осуществления следующего этапа
воссоединения Германии, а именно для проведения войны против Австрии,
фактически из-за вопроса о том, кому быть гегемоном в Германии.
Датскую войну от войны австро-прусской отделяли всего лишь два года –
срок очень небольшой. Малая война, в которой обе державы выступили в
качестве союзников, оказалась прелюдией к большой войне между ними, более
того, дала предлог для нее. «Уже современники событий поняли, - пишет
Чубинский В.В. в своей монографии о Бисмарке, - что в первом военном
конфликте в зародыше содержался второй. И нет в сущности ничего сложного в
том, чтобы воспроизвести этап за этапом фатальный процесс, который привел и
не мог не привести к войне 1866 года»[11].
Летом 1866 г. началась война между Австрией и Пруссией. Прусские
войска, которые были лучше вооружены и подготовлены к войне, наголову
разбили австрийцев в битве при Садовой.
Важнейшим итогом австро-прусской войны было полное отстранение Австрии
от германских дел, обеспечение решающего влияния Пруссии на
северогерманские государства путем создания Северогерманского союза,
аннексии Шлезвиг-Гольштейна и присоединения к Пруссии трех государств -
Ганновер, Гессен-Кастель, Нассау, а также вольного города Франкфурта -на-
Майне. Под именем Северо-Германского союза в Центральной Европе возникло,
по сути дела, новое государство. По этому поводу Бисмарк писал в своих
мемуарах: «…я исходил из того, что единая Германия – лишь вопрос времени и
что Северогерманский союз только первый этап на пути к его разрешению»[12].
Линия на объединение Германии сверху под главенством Пруссии добилась
значительного, хотя еще и не окончательного успеха. В начале 60-х годов в
Германии сложилась ситуация, когда выполнение одной из необходимейших задач
буржуазного преобразования – создания единого национального государства –
стало неотвратимым. И в этот момент консервативный юнкер Бисмарк,
олицетворяя собой и историческую необходимость, и определенные социальные
силы, принялся за осуществление буржуазной задачи объединения страны. Он
реализовывал национальные чаяния буржуазии и тем самым спасал основы
существующего строя, перетягивал на свою сторону – на сторону монархии,
военщины, высшей бюрократии, юнкерства – крупнобуржуазные круги. Им
пришлось за удовлетворение своих национальных устремлений заплатить отказом
от либеральных иллюзий.
Австро-прусскую войну вместе с ее итогами многие историки
называют бисмарковской «революцией сверху». Во-первых, объединение
Германии, на мой взгляд, было актом прогрессивным, целью и задачей
буржуазной революции. Во-вторых, осуществлял его Бисмарк при помощи
радикальных и в этом смысле революционных по существу методов. Нарочницкая
Л.И. в своей книге «Россия и войны Пруссии в 60-х годах Х1Х вв.» отмечает,
что « стремление не допустить объединение Германии «снизу» лежало в основе
