мужество, находчивость и волю. Пока Петр отдыхал, она, не спросясь его,
собрала генералов и провела с ними совет, показавший самоубийственность
прорыва. Затем она разбудила Петра и уговорила написать его еще одно,
последнее, письмо визирю – командующему турецкой армии. К этому письму
тайком от царя она приложила все свои драгоценности – такие памятные и
дорогие для нее вещицы, подарки Петра. Возможно, это и решило дело – утром
визирь дал согласие на переговоры. Кошмар Прута кончился.
24 ноября 1714 года, награждая жену только что учрежденным им орденом
Святой Екатерины, Петр сказал, что этот орден “учинен в память бытности Ея
величества в баталии с турками у Прута, где в такое опасное время не как
жена (в смысле – женщина – Е. А.), но как мужская персона видима была
всем”.
* * *
Эти события еще больше сблизили обоих. Еще до похода, 6 марта 1711
года, Петр тайно обвенчался с Катериной, и возлюбленная превратилась в его
законную супругу.
Веселая, обаятельная, находчивая, она полностью овладела сердцем и
душой государя. Она довольно быстро и тонко разобралась в особенностях его
характера, его привычках и склонностях, умела угодить и распотешить – на
пирушке или в маскараде с князь папой и его конклавией. Главное же –
создать в доме уют, тихую и желанную пристань для отдохновения от трудов и
печалей. Всем этим и подкупила Петра, и именно потому он предпочел ее
другим женщинам, той же Анне Монс, холодной и расчетливой фаворитке.
Женщина необразованная, неграмотная, Екатерина, с ее житейским умом,
тактом, сердечностью и простотой привлекала окружающих.
Петра не беспокоило “подлое” происхождение его избранницы. Он
предпочел ее другим, не желая иметь женой знатную особу из русских или
иноземных родов.
Судя по описаниям современников, Екатерина Алексеевна отличалась
приятной полнотой, имела белый цвет лица с примесью природного яркого
румянца; черные, маленькие глаза, черные же и густые волосы, красивые шею и
руки; кроткое и приятное выражение лица. Царица отличалась высоким ростом и
крепким здоровьем. Поэтому она сотни верст ездила за своим неугомонным
мужем без особого труда.
Полгода спустя, 19 февраля 1712 года царь публично обвенчался с
Екатериной. В их честь салютовали пушки с Петропавловской и Адмиралтейской
крепостей. Торжество происходило по морскому чину. Посему случаю был
устроен обед в Зимнем дворце, танцы, длившиеся почти неделю, пускали
ракеты.
Внутренний враг.
Но жизнь Екатерины не была безоблачной. Шли годы, умирали одни дети,
рождались другие, и мать снова думала об их будущем. А оно было туманным –
официальным наследником престола считался царевич Алексей. Он родился в
1690 году и восьми лет был разлучен с матерью, сосланной в монастырь.
Мальчик жил сначала у сестры царя – Натальи, а потом один, и всегда –
особняком от второй семьи царя. Петр был суров и холоден к сыну, как к
последнему подданному. Как бы не поступал царевич, отец им вечно был не
доволен.
Надо сказать, что царевич не был расслабленным и трусливым. Он
унаследовал от отца его волю, упрямство и отвечал Петру глухим неприятием и
молчанием. Это были единокровные враги. Царевич твердо знал: за ним –
единственным и законным наследником – будущее и нужно лишь сжав зубы,
терпеть, ждать своего часа.
Но в октябре 1715 года узел трагедии затянулся еще туже – у жены
Алексея, Шарлоты Софии, 12 октября родился сын, названный в честь деда
Петром, а через 16 дней Екатерина разродилась долгожданным мальчиком,
которого также нарекли Петром – “шишечка”, как называли его родители.
С царевичем Петром были связаны и все династические надежды
родителей. После рождения Петра Петровича Алексей пишет отцу, что готов
отказаться от престола в пользу “братца”, но царь, налитый черной
ненавистью, подозревает в сыне “авессаломову злость” и требует от него
невыполнимого – “отменить свой нрав” или уйти в монастырь. Алексей согласен
на все, но оба понимают невозможность первого и малую цену второго.
Загнанный в тупик, царевич бежит за границу в Вену, под защиту императора
Священной Римской империи. Прибыв туда, 10 ноября 1716 года, он пожаловался
на отца, который задумал лишить его прав на престол, и на мачеху. Началась
эпопея по возвращению царевича на родину. Царь ложными обещаниями
выманивает царевича в Россию, в 1718 году, где его ждут пытки (Петр в
застенке сам рвет у сына ногти), скорый суд и приговор – смерть. По словам
одного из гвардейских офицеров, в ту страшную ночь 26 июня 1718 года, когда
Петр позвал их – нескольких верных людей – и, обливаясь слезами, приказал
умертвить наследника, рядом с ним была Екатерина. Она старалась облегчить
тяжкий удел царя, приносившего на алтарь Отечества страшную жертву – своего
сына, врага внутреннего. Но она рядом еще и потому, что эта кровь была
нужна и ей – матери “Санкт-Петербургского хозяина” – “шишечки”.
Царевич Алексей был задушен в Трубецком бастионе Петропавловской
крепости. Петр и Екатерина вздохнули свободно: проблема престолонаследия
решилась. Но тогда они еще не знали, что в апреле 1719 года, проболев
несколько дней, их сын умрет, не прожив и трех с половиной лет.
Коронация Екатерины.
С конца 1723 года в первопрестольной начали готовится к приезду из
Петербурга императорского двора – воздвигали триумфальные ворота, в Кремле
заново обивали стены в Грановитой, Столовой и других палатах, развешивали
украшения, делали новые ливреи прислуге. Делали также корону и всякие уборы
для супруги Петра: предстояла ее коронация, как императрицы всероссийской.
Хлопоты и приготовления, которыми заправлял П. А. Толстой,
отличившийся в деле царевича Алексея, продолжались до весны 1724года. А 7
мая состоялось коронование бывшей пленницы и портомои. В торжественном
церемониале участвовали знатнейшие и влиятельнейшие сановники, светские и
духовные, армейские части и толпы простого народа. В Успенском соборе
Кремля Петр I, возложил корону на голову колено – преклонной “Катеринушки”.
Звонили колокола, гремела полковая музыка. Манифест Сената и Синода
извещал, что короной и помазанием Екатерина удостоена за “Заслуги перед
Российским государством”. На парадном обеде слово в честь императрицы
произнес Феофан Прокопович. Он воспел ее “неизменную любовь и верность к
мужу и государю своему, неусыпное презрение к порфирородным дщерям (Анне и
Елизавете), великому внуку (Петру, сыну покойного Алексея) и всей высокой
фамилии”.
По случаю столь радостного события последовали награды, в том числе и
от императрицы. Толстого Екатерина Алексеевна возвела в графское
достоинство. Среди тех, кого она отметила, был и камер-юнкер Виллим Монс,
брат той самой Анны Монс. Ему был выдан от имени Петра I диплом на звание
камергера двора императрицы. Отвергнув в свое время недостойную, изменявшую
ему “Монсиху”, Петр I по иронии судьбы, приблизил к себе ее брата, ставшего
виновником душевных страданий царя в конце его жизни.
Дело Монса.
Молодой красавец (родился в 1688 году), ветреный щеголь и вертопрах
приблизился к Петру в 1711 году, во время Померанской компании. Благодаря
исполнительности он входит в доверие к царю. Осенью 1711 года побывала в
Эльбинге Екатерина, и сестра Виллима, жена коменданта этого города Матрена
(Модеста) Балк сумела завоевать ее расположение и дружбу. Матрена просит
брата поспособствовать переезду ее престарелого мужа в Россию. Виллим
завязал тогда уже знакомства, в том числе с П. И. Ягужинским, с кабинет –
секретарем А. В. Макаровым и другими. Сребролюбивый и сутяжный, Виллим
жаждет богатства и чинов.
Как генерал-адъютант Виллим сопровождал царя и царицу во время их
поездки за границу в 1716 году. Именно с этого времени, по указу Петра,
“Монс употреблен был в дворовой нашей службе при любезнейшей нашей
супруге”, как говорится об этом в дипломе 1724 года. Он управляет
царицыными селами и деревнями. Он – устроитель празднеств и увеселений, до
которых была весьма склонна Екатерина. Он докладывает ей о делах, о
новостях, вел ее корреспонденцию, заведовал ее казной и драгоценностями и
находился, как отмечается в том же императорском дипломе, “неотлучно” при
“Катеринушке”.
Молодой и статный, обязательный и веселый, франтовый и красивый Монс,
а ему в ту пору не было еще 30 лет, сопровождал царицу повсюду, устраивал
ее дела. Ввиду частых отлучек “старика-батюшки”, развлекал ее, чем мог, и,
как потом оказалось, не только льстивыми словами. Многие, смекнули, в чем
дело и стали искать его расположения и помощи. Баловень случая, он стал
очень богатым и влиятельным человеком, владельцем многих имений, достиг,
казалось бы, вершины удачи и счастья.
Активность Монса, вмешательство его в дела правительствующих мест,
судебных учреждений, не оставались незамеченными, вызывали толки, бросали
тень на царя и его “сердешненькую”. Даже самые близкие к царю, люди не
предупредили его; более того – “оберегали” его от правды, так как им было
выгодно пользоваться услугами фаворита царицы. А тот помогал им во всем с
помощью “премилосердной государыни”. Меншиков, попавший 1722 – 1723 годах в
немилость из-за превышения власти и неуемной страсти к чужой собственности,
спасался только благодаря заступничеству Монса и Екатерины. Светлейшему в
тот раз грозила не дубинка царева, а чуть ли не смертная казнь. Уступил
император только настойчивой просьбе жены.
* * *
В последние годы, во время переписки Петра и Екатерины, проходила
шутливая игра псевдонеравной пары – старика, постоянно жалующегося на
болезни и старость и его молодой жены.
Эта игра в старика и молодуху, пересыпанная в письмах намеками и
сомнительными шуточками, вдруг становится жизнью – Петр действительно
сдает. Долгие годы беспорядочной, хмельной, неустроенной жизни, походов,
