районе Волоколамска, и первым пришлось встретить врага солдатам 316-
й дивизии.
С наблюдательного пункта Панфилова следили командарм и Лобачев за
тем, как после сильной артиллерийской и авиационной бомбардировки
рванулись к позициям панфиловцев десятки вражеских танков, а вслед
за ними — немецкие автоматчики. Противотанковая артиллерия 316-й
дивизии открыла огонь, немецкие танки стали вспыхивать один за
другим, останавливаться с разбитыми гусеницами. По мере того как
сражение нарастало, командарм убеждался, что здесь оборона находится
в надежных руках. Панфилов руководил боем уверенно, твердо. Поэтому
Рокоссовский решил возвратиться на свой КП в Устинове. Следовало
быть в курсе всех событий, происходивших на фронте армии. В дороге
он говорил Лобачеву:
— Нам пока здесь делать нечего. Панфилов сам справится. Если уж
будет очень трудно, то надо давать ему подкрепления. Как их
использовать, он знает, в подсказках, думаю, не нуждается.
Командарм был прав. На участке 316-й дивизии ни в этот, ни в
последующие дни враг не прорвался. И если Рокоссовский мог
положиться на Панфилова, на его умение и решительность, то Панфилов,
в свою очередь, безраздельно мог рассчитывать на своих солдат, на их
стойкость и мужество. Именно в этот день, 16 ноября, на высоте 251-й
у железнодорожного разъезда Дубосеково 28 солдат — истребителей
танков 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка во главе с политруком
В. Г. Клочковым вели неравный бой с несколькими десятками немецких
танков.
Подвиг 28 героев-панфиловцев хорошо известен. Но так сражались
под Волоколамском сотни и тысячи советских людей. Часто о бое
Клочкова и его солдат у Дубосекова говорят лишь как о подвиге
мужества. Бой имел и серьезное тактическое значение, так как герои
на несколько часов задержали продвижение противника и дали
возможность другим частям 16-й армии занять оборонительные позиции и
не допустить врага к Волоколамскому шоссе. В итоге боя 16 ноября
врагу удалось потеснить части 316-й стрелковой Дивизии, но фронт
нигде не был прорван.
С утра 17 ноября гитлеровцы возобновили наступление, и в течение
всего дня, сосредоточивая танки и пехоту; на узких участках, при
сильной поддержке артиллерии и пикирующих бомбардировщиков
настойчиво атаковали боевые порядки 16-й армии, стремясь прорвать
оборону и развить наступление на Волоколамско-Истринском
направлении. Бойцы проявили беспримерную стойкость и мужество. По-
прежнему героически сражались бойцы и командиры 316-й дивизии. 17
ноября Президиум Верховного Совета СССР наградил ее орденом Красного
Знамени, а на следующий день, 18 ноября, дивизия получила
наименование 8-й гвардейской. Однако ее командиру не пришлось водить
в бой гвардейцев. В бою у населенного пункта Гусенево 18 ноября
Панфилов был убит осколком мины.
Этот день оказался чрезвычайно тяжелым для 16-й армии и ее
командующего. Как он и предполагал, гитлеровцы, воспользовавшись
тем, что земля замерзла, маневрировали танками вне дорог. Они
стремились обойти населенные пункты, двигались перелесками и
мелколесьем. Тогда Рокоссовский противопоставил врагу маневр
кочующими батареями и отдельными орудиями и танками, которые
перекрывали дорогу танкам противника и в упор расстреливали их.
Встречать врага приходилось теперь на самых различных направлениях.
У командарма-16 не хватало сил и средств.
Его воиска оборонялись все так же стойко, и глубокий оперативный
прорыв гитлеровцам не удавался. Решительные контратаки частей и
соединений, героические действия саперов, минировавших под огнем
танкоопасные направления, меткий огонь противотанковой артиллерии —
все это задерживало и изматывало противника. Неся большие потери в
людях и технике, гитлеровцы продвигались в день по 3—5 километров.
Немецко-фашистские танковые клинья вместо предполагаемых быстрых
оперативных прорывов и стремительного продвижения оказались
втянутыми в затяжные кровопролитные бои за отдельные, хорошо
укрепленные пункты обороны 16-й армии.
В эти дни Рокоссовский сутками находился либо в частях, либо на
командном пункте, и вздремнуть удавалось лишь в машине при переездах
с одного участка обороны на другой. Эти поездки были небезопасны:
гитлеровские летчики патрулировали над дорогами, охотились за
отдельными автомашинами, и ЗИС-101 командарма-16 многократно служил
объектом такой погони. Бои не только не ослабевали, они разгорались
с еще большей ожесточенностью. 19—20 ноября 3-я и 4-я танковые
группы гитлеровцев продолжали настойчиво наступать против 16-й армии
и ее соседа справа — 30-й армии. С утра 19 ноября противник ослабил
нажим в центре армии Рокоссовского, но продолжал наращивать удары на
обоих ее флангах.
Удерживая рвущегося к Москве врага, истребляя его танки и солдат,
16-я армия и сама теряла очень много людей. К исходу 20 ноября по
приказу командования фронта (подчеркину — по приказу командования
фронта) она организованно и в полном порядке отошла на новый
оборонительный рубеж: Павельцово, Морозове, Аксенове, Ново-
Петровское, Румянцеве. Отход носил характер заранее подготовленного
маневра, имевшего целью не допустить прорыва фронта противником и
заставить его остановиться для подготовки наступления на новом
рубеже обороны. Четкое осуществление такого маневра в невероятно
сложной обстановке доказывало большое искусство как командарма и его
штаба, так и войск 16-й армии.
Убедившись, что на Волоколамском направлении прорвать оборону
советских войск очень трудно, гитлеровское командование перенесло
свои усилия на правый, северный фланг 16-й армии, намереваясь
осуществить прорыв на Клинском направлении, в стыке 16-й и 30-й
армий. Благодаря превосходству в силах фашистским танковым дивизиям
удалось продвинуться к Клину.
Тяжело было и на юго-западных подступах к столице: гитлеровцы
рвались здесь уже к Туле. Поэтому обстановка на подступах к Москве
стала чрезвычайно грозной. В своих воспоминаниях бывший командующий
Западным фронтом Жуков пишет, что в это время ему позвонил Сталин и
спросил:
«_ Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью
в душе. Говорите честно, как коммунист.
— Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и
хотя бы двести танков.
— Это неплохо, что у вас такая уверенность, — сказал И. В.
Сталин. — Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две
резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце
ноября, но танков пока мы дать не сможем».
Солнечногорск также был занят противником. Обойдя Истринское
водохранилище, гитлеровцы стали продвигаться на юг, в сторону
Москвы, по Ленинградскому шоссе. Для того чтобы прикрыть
Солнечногорское направление, командарму пришлось направить туда с
другого участка кавалеристов Доватора, усилив их двумя танковыми
батальонами и двумя батальонами пехоты из дивизии Панфилова. Других
резервов в его распоряжении не было.
Так как Солнечногорское направление было кратчайшим на пути к
Москве, Рокоссовский решил перенести временный КП армии поближе к
этому городу, в деревню Пешки, а основной КП расположить в Льялове.
Ехать пришлось кружными путями, чтобы не напороться на немецкие
танки. В Пешки добрались лишь к вечеру 24 ноября. В каменном доме,
около которого стоял танк Т-34, Рокоссовский нашел группу командиров
во главе с генералами А. В. Куркиным и И. П. Камерой, посланными
сюда командованием фронта для выяснения обстановки. Некоторое время
Рокоссовский прислушивался к спорам, бушевавшим в комнате, а затем
обратился к генералу Куркину:
Товарищ генерал, я направлен сюда по распоряжению командующего
фронтом. Генерал Жуков поручил мне организовать взаимодействие
армейских и фронтовых частей. В такой обстановке это сделать
невозможно. Прошу вас оставить вас, предварительно сообщив, что
происходит на фронте и какими силами мы располагаем.
«Все мы, от солдата до командарма, чувствовали, что наступили те
решающие дни, когда во что бы то ни стало нужно устоять. Все горели
этим единственным желанием, и каждый старался сделать все от него
зависящее и как можно лучше. Этих людей не нужно было понукать.
Армия, прошедшая горнило таких боев, сознавала всю меру своей
ответственности.
Не только мы, но и весь Западный фронт переживал крайне трудные
дни. И мне была понятна некоторая нервозность и горячность наших
непосредственных руководителей. Но необходимым достоинством всякого
начальника является его выдержка, спокойствие и уважение к
подчиненным. На войне же в особенности. Поверьте старому солдату:
человеку в бою нет ничего дороже сознания, что ему доверяют, в его
силы верят, на него надеются...
После выхода немецких войск непосредственно к предместьям Москвы
командование Западного фронта стало присылать в таявшую с каждым
днем 16-ю армию пополнения, но много сделать не могло. Штаб фронта
буквально «наскребал» резервы для 16-й армии. К примеру, для
пополнения 8-й, 9-й гвардейских и 18-й стрелковой дивизии 16-й армии
от каждой стрелковой дивизии других армий фронта в это время было
выделено по одному полностью укомплектованному стрелковому взводу
(одному стрелковому взводу!), которые срочно на автотранспорте были
