зимой и летом на торжественные празднества являлся как божество, сидя с
одною из своих жен на возвышении, украшенном массой золота и серебра. Но
оседлая жизнь в одном месте была не во вкусе монголов. Только иногда
являясь в столицу, великий хан, как и волжские ханы, проводил жизнь,
переезжая с места на место с огромным обозом: там, где ему нравилось,
располагались станом, раскидывались бесчисленные палатки и одна из них,
обитая внутри листовым золотом и украшенная драгоценностями, отнятыми у
побежденных народов, служила местопребыванием властелина. Возникал
многолюдный город и исчезал, появляясь снова в ином месте. Все носило вид
крайнего варварства, смешанного с нелепой пышностью. Безобразные и
нечистоплотные монголы, считавшие опрятность даже пороком, питавшиеся такой
грязною пищей, которой одно описание вызывает омерзение, безвкусно украшали
себя несметными богатствами и считали себя по воле Бога обладателями всей
вселенной.
Нам неизвестно, где именно князья поклонились великому хану, но они
были приняты ласково и возвратились благополучно домой. Андрей получил
княжение во Владимире, Александру дали Киев; по-видимому, в этом было
предпочтение Александру, так Киев был старше Владимира, но киевская земля
была в те времена до такой степени опустошена и малолюдна, что Александр
мог быть только по имени великим князем. Вероятно, монголы сообразили, что
Александр, будучи умнее других, мог быть для них опасен, и потому, не
испытав его верности, не решились дать ему тогда Владимир, с которым
соединялось действительное старейшинство над покоренными русскими землями.
Посещение монголов должно было многому научить Александра и во многом
изменить его взгляды. Он близко познакомился с завоевателями Руси и понял,
с какой стороны с ними возможно ужиться. Свирепые ко всему, что им
сопротивлялось, монголы требовали одного – раболепного поклонения. Это было
в их нравах и понятиях, как и вообще у азиатских народов. Чрезвычайная
сплоченность сил, безусловное повиновение старшим, совершенная безгласность
отдельной личности и крайняя выносливость - вот качества, способствовавшие
монголам совершать свои завоевания, качества, совершенно противоположные
свойствам тогдашних русских, которые, будучи готовы защищать свою свободу и
умирать за нее, еще не умели сплотиться для этой защиты. Чтобы ужиться
теперь с непобедимыми завоевателями, оставалось и самим усвоить их
качества. Это было тем удобнее, что монголы, требуя покорности и дани,
считая себя вправе жить на счет побежденных, не думали насиловать ни их
веры, ни их народности. Напротив, они оказывали какую-то философскую
терпимость к вере и приемам жизни побежденных, но покорных народов.
Поклоняясь единому Богу, с примесью грубейших суеверий, естественно
свойственных варварскому состоянию умственного развития, они не только
дозволяли свободное богослужение иноверцам, но и отзывались с известным
уважением о всех верах вообще. Проницательный ум Александра, вероятно,
понял также, что покорность завоевателям может доставить такие выгоды
князьям, каких они прежде не имели.
До тех пор князья волею-неволею должны были разделять власть свою с
народной властью вече или подбирать себе сторонников в рядах народа.
Собственно, они были только правителями, а не владельцами, не вотчинниками,
не государями. Монголы, как по своим понятиям, так и по расчету естественно
усиливали власть и значение князей на счет вече: легче и удобнее им было
вести дело с покорными князьями, чем с непостоянными собраниями вече. Вот
отчего все русские князья, побивши челом хану, получали тогда свои княжения
в вотчину и власть их в большей части русских земель очень скоро подавила
древнее вечевое право. Звание старейшего князя было прежде почти
номинальным: его слушались только тогда, когда хотели, теперь же это
звание вдруг получило особую важность потому, что старейшего сам хан
назначал быть выше прочих князей.
Александр не поехал в данный ему Киев, а отправился в Новгород Пока он
не был старейшим, еще он ладил с новгородской вольностью. Новгородцы
считали себя независимыми от татар, но через два года на Руси произошел
переворот.
Андрей не удержался на владимирском княжении. Этот князь не мог так
скоро изменить понятия и чувствования, свойственные прежнему русскому строю
и шедших в разрез с потребностями новой политической жизни. Ему тяжело было
сделаться рабом. В 1250 году князь Андрей Ярославович женился на дочери
Даниила Галицкого, заключив направленный против Золотой Орды династический
союз. Батый отправил свои войска одновременно против Даниила и Андрея.1
Летописные известия об этих событиях до того сбивчивы, что не дают
возможности понять, как и чем Андрей вооружил против себя победителей. Но
известно, что в 1252 году Александр отправился в волжскую орду и там
получил старейшинство и владимирское княжение от Сартака, управлявшего
делами за дряхлостью отца своего Батыя. Андрей, посоветовавшись со своими
боярами, счел лучшим бежать в чужую землю, нежели «служить царю». Но татары
уже шли на него под начальством Неврюя и других предводителей, догнали его
под Переславлем и разбили. Андрей убежал в Новгород, но там его не приняли;
изгнанник через Псков и Колывань убежал с женой в Швецию. Татары опустошили
Переславль и рассеялись по земле, истребляя людей и жилища, уводя пленных и
скот, так как по правилу монгольскому, да и вообще как везде делалось в те
времена, за вину князя должна была расплачиваться вся земля. В это время
была схвачена и убита жена князя Ярослава Ярославовича. Александр, получив
старейшинство, сел во Владимир и на первый раз пришлось ему отстраивать
церкви и людские жилища, разоренные полчищем Неврюя.
С этих пор Александр, чувствуя свое старейшинство и силу, готовый найти
поддержку в Орде, поднял голову и иначе показал себя, что в особенности
видно в его отношениях к Новгороду. Живя во Владимире, Александр поставил
князем в Новгороде сына своего Василия. В 1255 году новгородцы невзлюбили
Василия и прогнали его, призвав вместо него брата Александра Ярослава,
князя тверского, жившего тогда в Пскове. Явление совершенно обычное,
множество раз повторявшееся; и сам Александр, испытывая тоже в былое время,
уходил из Новгорода, когда его прогоняли, и опять являлся в Новгород по
призыву и мирился с новгородцами. Но на этот раз Александр уже не спустил
Великому Новгороду. Василий убежал в Торжок, где жители были за него. Отец
тотчас собрал в своей владимирской земле рать и отправился в Торжок с тем,
чтобы по своей воле опять восстановить сына на княжение. Призванный князь
Ярослав убежал из Новгорода. Новгород остался без князя, об этом дали знать
великому князю. Александр с Василием пошел на Новгород.
Между тем внутри Новгорода происходила неразбериха. Прорвалась не раз
проявлявшаяся в его истории вражда лучших или вящих людей и меньших, -
иначе бояр и черни. Посадником был тогда Анания, представитель и любимец
меньших людей, прямодушный ревнитель новгородской старины и вольности.
Ожидая приближения великого князя, новгородцы вооружились, выставили полки
за церковью Рождества и от св. Ильи против Городища, ограждая Торговую
сторону, которая была, главным образом, местопребыванием меньших людей. Но
некоторые вящие люди замышляли иное: из них составилась партия под
начальством Михалки Степановича, человека коварного и корыстного,
смекнувшего, что наступают иные времена, и сообразившего, на чьей стороне
сила. В тревоге собрались новгородцы на вече на обычном месте у св. Николая
(Дворищенского). «Братья – говорили они между собою – а что если князь
скажет: выдайте моих врагов?» Тогда меньшие по прадедовскому обычаю
«целовали Богородицу» на том, чтобы стоять всем на живот и на смерть за
правду новгородскую, за свою отчизну. Но Михалка, замышлявший убить Ананию
и какими бы то ни было путями сделаться самому посадником, убежал со своими
единомышленниками в Юрьев монастырь. Разнеслась весть, что вящие хотят
напасть на Новгород и бить меньших. Новгородцы кричали, что нужно убить
Михалку и ограбить его двор, но тут заступился за него посадник Анания. Он
послал предостеречь своего тайного врага и когда рассвирепевшие новгородцы
кричали: убить Михалку, Анания сказал им: « Братья, если его убьете, убейте
прежде меня».
Приехал в Новгород посол от Александра с такими словами: « Выдайте мне
Ананию посадника, а не выдадите, я вам не князь: иду на город ратью!»
Новгородцы послали к Александру владыку Далмата и тысячского Клима: «князь,
иди на свой стол, а злодеев не слушай; не гневайся на Ананию и на всех
мужей новгородских».
Владыка и тысячский возвратились с отказом. Александр упорно добивался
своего. Тогда новгородцы приговорили на вече: «Если князь такое задумал с
нашими клятвопреступниками, - пусть им судит Бог и св. Софья, а на князя мы
не кладем греха!» Все вооружились и три дня стояли наготове. Выдавать миром
своих было для новгородцев неслыханным бесчестным делом. Александр
рассудил, что раздражать далее народ и доводить дело до драки нет нужды,
когда главная цель его может быть достигнута более мирным соглашением, и
послал сказать новгородцам: «я не буду держать на вас гнева; пусть только
Анания лишится Посадничества».
Анания лишился посадничества и новгородцы примирились с Александром.
Александр прибыл в Новгород и был радушно встречен народом, издавна знавшим
его. Василий был восстановлен на княжении. Новгородцы в угодность
Александру поставили посадником Михалка.
Это событие, слишком обычное в новгородском строе жизни, имело однако
