землеустроительным делам, межведомственным органом, находившимся под эгидой
Главного управления землеустройства и земледелия. Аграрные теорети-ки из
Главного управления (А. А. Кофод, А. А. Риштих и др.) мечтали о том, чтобы
разбить на квадратики, наподобие шахматной доски, все крестьянские земли.
При этом в Главном управлении мало считались со столыпинскими мечтами о
“крепком хозяине”. 19 марта 1909 года Комитет по землеустроите-льным делам
утвердил “Временные правила о землеустройстве целых сельских обществ”. С
этого времени местные землеустроительные органы всё более ориентировались
на разверстание наделов целых деревень.
29 мая 1911 года был издан закон “О землеустройстве”. В него вошли основные
положения инструкций 1909-1910 годов. Новый закон устанавливал, что для
перехода к отрубному и хуторскому хозяйству отныне не требуется предварите-
льного укрепления надельных земель в личную собственность. С этого времени
чересполосное укрепление утратило прежнее значение, реформа стала перехо-
дить из рук МВД в руки Главного управления землеустройства и земледелия.
Крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба не по темноте своей и
невежеству, как считали власти, а исходя из здравых житейских соображений.
Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды.
[pic]
[pic]
Имея полосы в разных частях общественного надела, крестьянин обеспечивал
себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах,
в дождливый – на взгорках. Получив надел в одном отрубе, крестьянин
оказывался во власти стихии. Он разорялся в первый же засушливый год, если
его отруб был на высоком месте. Следующий год был дождливым, и очередь
разоряться приходила к соседу, оказавшемуся в низине.
Вообще во всей этой затее с хуторами и отрубами было много надуманного,
доктринерского.
Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъём крестьянской
агрикультуры, и необходимость повсеместного их введения никем не доказана.
“Нигде в мире не наблюдалось такого практического опыта, - пишет америка-
нский историк Дж. Эйни, - который бы показал, что соединённые в одно целое
поля принесли с собой агрикультурный прогресс, и некоторые современные
исследователи крестьянской агрикультуры фактически отрицают подобную
причинно-следственную связь… С 40-х годов XX века в Западной Европе
прилагались мощные усилия к объединению владений, но система открытых полей
до сих пор широко распространена среди некоторых наиболее продуктивных
хозяйств”. Между тем Столыпин и его сподвижники всё более утверждались в
мысли, что хутора и отруба – единственное универсальное средство, способное
поднять крестьянскую агрикультуру от Польши до Дальнего Востока, от
“финских хладных скал до пламенной Тавриды”.
Такая ортодоксальная приверженность отчасти объяснялась тем, что многие
ведущие деятели реформы, начиная с П. А. Столыпина, были связаны с Западным
краем и наиболее близко знакомы именно с западной деревней. В. И. Гурко,
сын прославленнго генерала времён русско-турецкой войны, начинал свою
карьеру в Польше, под крылышком у отца, занявшего к тому времени пост
варшавского генерал-губернатора. Затем перебрался на службу в Петербург.
Датчанин А. А. Кофод приехал в Россию в возрасте 22 лет, ни слова не зная
по-русски, и затем долго жил в небольшой датской колонии в Псковской
губернии. Из них троих только Столыпин имел непосредственные представления
о деревенской жизни в центральной России. Хотя и он за два года в
Саратовской губернии, бывая в деревне наездами, не успел глубоко её
познать. Однако, впрочем, как раз он отличался более мягким, более терпимым
отношением к крестьянской общине. По крайней мере на словах.
[pic]
Что же касается А. В. Кривошеина, в 1908 году занявшего должность главноуп-
равляющего землеустройством и земледелием и ставшего ближайшим сподви-
жником Столыпина, то он вообще мало был связан с деревней. Карьеру он
начинал юрисконсультом Донецкой железной дороги, затем перешёл в
Переселенческое управление и стал петербургским чиновником. “Он был
талантлив, энергичен, чрезвычайно импульсивен и обладал счастливой
способностью улавливать, в какую сторону дует ветер”, - вспоминал о нём
Кофод. Витте, считавший Кривошеина “величайшим карьеристом”, отмечал, что в
1905 году он был ещё сторонником общины, но после крутого поворота
правительственной политики резко изменил свои взгляды.
Несмотря на все старания правительства, хутора приживались только в северо-
западных губерниях, включая отчасти Псковскую и Смоленскую. В южных и юго-
восточных губерниях главным препятствием для широкой хуторизации были
трудности с водой. Но здесь (в Северном Причерноморье, на Северном Кавказе
и в степном Заволжье) довольно успешно пошло насаждение отрубов. Отсутствие
сильных общинных традиций в этих местах сочеталось с высоким уровнем
развития аграрного капитализма, исключительным плодородием почвы, её
однородностью на очень больших пространствах и низким уровнем агрикультуры.
Крестьянин, почти не затратив на улучшение своих полос труда и средств, без
сожаления их оставлял и переходил на отруб.
В центрально-нечернозёмном районе крестьянин, наоборот, много сил должен
был вкладывать в возделывание своего надела. Без ухода здешняя земля ничего
не родит. Удобрение почвы здесь началось с незапамятных времён. А с конца
XIX века участились случаи коллективных переходов целых селений к много-
польным севооборотам с высевом кормовых трав. Получил развитие и переход на
“широкие полосы” (вместо узких, запутанных). “Самый факт глубокой
интенсивности полевого хозяйства… уложившейся в систему общинно-
чересполосного землепользования, не только не вызывает потребности, но даже
служит препятствием к переходу, на участковое землепользование”, - писал П.
Н. Першин, автор одной из лучших книг по этой проблеме. Деятельность
правительства принесла бы гораздо больше пользы, если бы в центрально-
нечернозёмных губерниях оно, вместо насаждения хуторов и отрубов, оказывало
помощь интенсификации крестьянской агрикультуры в рамках общины. Первое
время, особенно при князе Васильчикове, такая помощь отчасти оказывалась.
Но с приходом Кривошеина землеустроительное ведомство повело резко
антиобщинную политику.
[pic]
[pic]
В итоге коса нашла на камень: крестьяне сопротивлялись насаждению хуторов и
отрубов, а правительство чуть ли не открыто препятствовало внедрению
передовых систем земледелия на общинных землях.
В центрально-чернозёмных губерниях основным препятствием к образованию
хуторов и отрубов на общинных землях было крестьянское малоземелье. Побывав
в Курской губернии, Кофод жаловался, что так и не смог найти общий язык с
местными крестьянами: “Они хотели помещичью землю немедленно и даром”. Из
этого следовало, что прежде чем насаждать хутора и отруба, в этих губерниях
надо было решить проблему крестьянского малоземелья – в том числе и за счёт
раздутых помещичьих латифундий.
Были задуманы и другие реформы, как следствие аграрной реформы.
Это: 1). Земская реформа.
2). Судебная реформа.
3). Военная реформа.
4). Реформа образования.
КИЕВСКОЕ ПОКУШЕНИЕ
Было высказано много разных точек зрения на покушение, я хочу привести
здесь статью из газеты “Русское Слово” в № от 3/16 сентября: “Безумие.
Покушение на убийство П. А. Столыпина с любой точки зрения является актом
безумия, стоящим за пределами здравого смысла. Нет надобности говорить о
том, что убийство есть всегда убийство. Стреляние из-за угла в беззащитного
человека на всех языках заклеймено одним и тем же термином. Мы не будем
углубляться в обстановку безумного покушения, учиненного агентом сыскной
полиции, не порвавшим своих связей с террористами. Моральное уродство людей
выступает во всей своей наготе. Афишируя это уродство такими позорными
актами, террористы выдают себе заслуженную аттестацию, против которой люди
здравого смысла возражать не станут. Россия не нуждается в проявлениях
дикого варварства. Наша родина стремится к мирному и безостановочному
развитию своей внутренней жизни. Террористы являются закоренелыми врагами
нашего прогресса. Они очень хорошо знают, что их дикие, безумные
выступления открывают дорогу реакции. И эти люди говорят, что они геройски
приносят себя в жертву высшим интересам родины!…
[pic]
[pic]
Пусть же они знают, что на их безумие Россия ответит гневным негодованием,
которое выразится в общем осуждении кровавой мести и варварской расправы.”
Безусловно смерть Столыпина связана с его деятельностью на посту
председателя Совета министров. Мне кажется, что этот конец был уготовлен
ему ещё тогда, когда он стал саратовским губернатором. Интересно мнение В.
И. Ленина по этому вопросу:
”Умерщвление обер-вещателя Столыпина совпало с тем моментом, когда целый
ряд признаков стал свидетельствовать об окончании первой полосы в истории
русской контрреволюции. Поэтому событие 1 сентября, очень маловажное само
по себе, вновь ставит на очередь вопрос первой важности о содержании и
значении нашей контрреволюции.
Столыпин был главой правительства контрреволюции около пяти лет, с 1906 по
1911 год. Это – действительно своеобразный и богатый поучительными
событиями период.
Политическая биография Столыпина есть точное отражение и выражение условий
