Как видим, каноническое право являлось средством системной организации экономических отношений средневековья. Однако, оно не нашло объективных ограничительных средств для величины прибыли и не обсуждало правила развития конкуренции между средневековыми производителями, что имело свои социальные и правовые следствия. Средневековый хозяйственный уклад реализовывал принцип монополии и поддерживал свое существование за счет предотвращения конкуренции, что было закреплено в уставах городских ремесленных цехов и торговых союзов. Кроме того, система протекционизма сложилась именно в это время и быстро укоренилась в средневековой хозяйственной практике, естественным образом вытекая из стремления получить привилегии в торговле или в производстве. Законодательство было нацелено на охрану местных ремесленников и купцов от проникновения чужаков на их рынки, и субъективно оцениваемый размер прибыли.
Таким образом, каноническое право, местное законодательство средневековых городов и уставы ремесленных цехов и торговых союзов, а также практика протекционизма и привилегий определенным образом упорядочивали экономическое поведение людей и формировали хозяйственную этику ремесленников и купцов. Очевидно, что уже в средневековье мы встречаем определенным образом организованную практику правовой поддержки отдельных хозяйствующих субъектов в сфере торговли и производства. Предметно она развивается за счет выработки особых принципов политики светских властей (система протекционизма и привилегий) и направлена на регулирование размеров прибыли хозяйствующих субъектов и ограничение конкуренции между ними.
При этом хозяйственная этика не являлась каким-то случайным или стихийно сложившимся элементом экономического поведения, но последовательно вырабатывалась нормами законодательства и правилами уставов и прямо была связана с регламентом канонического права, оправданием в нем представлений о мере должного и справедливого в экономических взаимодействиях людей.
Эпоха Возрождения и последовавшая за ней эпоха буржуазных переворотов, религиозной реформации и промышленной революции в корне изменила взгляды на природу общества и человека[5], переместила центр интересов философии в сферу общественных явлений, утвердила взгляды на государство как на мощный инструмент обеспечения всеобщего мира и цивилизованного развития общества[6], не только обнажив скрытую природу стремлений человека к созданию крупных состояний и богатств, но и обнаружив проблемы социального, имущественного и экономического неравенства в развитии регионов, государств, обществ и отдельных людей.
Однако пружиной и социокультурной подоплекой такого положения вещей стали не просто изменения форм хозяйственного уклада, но прежде всего изменения в характере экономического поведения людей и отношений между ними. Возможность таких изменений была предопределена протестантской реформацией католической церкви и всех ее социальных, моральных и психологических принципов, реализуемых в отношениях человека и Бога. Соответственно кардинальным образом изменились представления о допустимом и должном (добре) и недопустимом и произвольном (зле). Главной обязанностью и долгом человека перед Богом становится исполнение своего призвания, ибо Бог дает ему способности и наклонности для определенного занятия, основной заслугой становится честное, добросовестное и старательное выполнение своего дела, а наградой, оправданной в глазах Бога, - заработанная прибыль и богатство, которым человек не владеет, а управляет. Реформация и протестантские вероучения оказали серьезное и глубокое воздействие на хозяйственную жизнь Европы[7].
Законодательство, наука о праве и государстве используют уже не нормативный, а позитивный метод, обосновывающий идеальные нормы естественного права и исходящий из порядка наблюдений за природой человека[8]. Позитивный метод познания и нормы естественного права изменяли принципы светского законодательства. Прибыль получает божественные санкции и оправдание своего роста, что находит свое выражение в совершенствовании и развитии кредита, который из потребительского кредита превращается в оборотное средство.
Соответственно именно кредит становится нормальной формой финансовой поддержки развития предпринимательства, что законодательно закрепляется в величине платы за кредит, которая постоянно оспаривается развитием деловой и финансовой практики, но не подвергается сомнению в своей необходимости[9].
Таким образом, важнейшим, но не единственным результатом выработки норм протестантской этики становится оправдание участия денег и денежной политики в развитии хозяйственной и деловой жизни, а также верификация утверждения и определения социального качества денег - быть легким, т.е. свободным средством обмена и приобретения вещей или качеств (например, образования, здоровья, т.д.)
С другой стороны, позитивный метод познания и идеально выраженные нормы естественного права неограниченно оправдывали развитие конкуренции однако, в практической жизни стимулировали образование крупных торговых домов отдельных семейств и учреждение общенациональных торговых компаний, главным образом с целью укрепления своих позиций в острой конкурентной борьбе за прибыли. Развитие в европейских странах новых организационных форм торговли, укрупнение ее размеров и объемов и совпадало по времени, и стимулировало процесс великих географических открытий, освоение морских путей в Индию, Африку и Америку, а также положило начало процессу европейской колонизационной политики. Важно отметить, что развитие колонизации обострило конкурентную борьбу между европейскими странами в сфере торговли и оспаривании своего политического и экономического первенства, но в целом саму Европу и европейские ценности жизни поставило в особое положение по сравнению с другими формами ведения хозяйства и характером культурного развития. Необходимо помнить, однако, что все это вместе взятое стало для самих европейцев условием первых контактов с иными, чем европейская, формами цивилизованной жизни, иными системами ценностей и принципиально иными природными и материальными ресурсами.
Объективно все эти процессы приобретали характерные черты монополизации торговой деятельности в государстве отдельными купцами и предпринимателями, обладавшими значительным денежными состояниями и материальным богатством и - одновременно - ставили в очень невыгодное положение купцов и предпринимателей средней руки. Именно от процветания, успеха и надежности торговой деятельности крупных предпринимателей зависела эффективность внешней торговли государства, пополнение его казны и успешность внешней политики. В глазах государства меняется поэтому сам статус и значение торговой конкуренции. И если в глазах крупного предпринимателя конкуренция является естественно-исторической формой развития его деятельности, то перед лицом государственной власти он стремится к тому, чтобы придать ей форму правил, действий по уставам торговых компаний и соответствующих правовых норм .
Так, уставом компании не допускалась внутренняя конкуренция, государственной привилегией он ограждал себя от конкуренции на внутреннем рынке, а в конкурентной борьбе с крупными компаниями других государств применялись такие средства как войны и каперство. Капер - такой же морской разбойник, как и пират. Но пираты действовали на свой страх и риск, находясь вне закона, а каперы - по лицензии от своего правительства и находясь под защитой государства. Во всяком случае, на морских торговых путях и на заморских территориях время от времени возникала острая конкурентная борьба, в которой споры часто разрешались через войны между отдельными странами. Характерно, что на внутреннем рынке, т.е. в среде мелких и средних предпринимателей, сохранялись те же средства предотвращения конкуренции, какие были уже опробованы ранее, т.е. в средневековом городе: законы, регулирующие численность и квалификацию мелких и средних предпринимателей, регулирование цен и заработной платы, регламентация приемов производства и стандартов качества продукции, порядок выдачи привилегий и предоставления монопольных прав на производство и торговлю.
Тогда же, - под влиянием осознания важности и значимости торговли для увеличения богатства и денег в отдельной стране - возникает целый поток литературы, специально посвященной проблемам организации торговли в отдельно взятом государстве, что приводит впоследствии к важнейшему идеологическому сдвигу в сознании представителей государственной власти. Этот сдвиг получил название меркантилизма и именно в его рамках находили свое идеологическое оправдание первые формы монетарной политики, монополизация внешней торговли крупными предпринимателями, а также привилегии и нормы правовой защиты крупного бизнеса и сохранения ими преимуществ и своего "status quo" на внутреннем рынке своих стран.
Конкуренция, торговля и торговые сделки, а также деньги и принципы фискальной и налоговой политики становятся не просто хозяйственной практикой и источником приобретения богатства отдельными предпринимателями и государством, но объектом пристального изучения и теоретического рассмотрения. Именно меркантилистам принадлежат заслуги в дифференциации торговли по основанию направленности денежных потоков[10], обосновании представлений о богатстве страны как об особых, идеально представленных, долях[11], введение в практику систем денежных и торговых балансов, представлений о том, что обработка сырья добавляет в цену фабриката произведенные затраты, обоснование приоритетности развития торговли и промышленности перед стимулированием занятий сельским хозяйством, т.д.
Вместе с тем меркантилизм идеологически оправдывал, а в правовом отношении - поддерживал развитие в отдельной стране торгово-промышленного монополизма и одновременно ограничивал возможности развития, стимулирования и правовой поддержки малого и среднего бизнеса. Соответственно в реальной практике это приобретало форму противоречий между крупным бизнесом и средними и мелкими предпринимателями, создавало условия для потенциально конфликтных ситуаций, стимулировало поиск альтернативных социалистических и коммунистических идеологий. Замечание одного из первых критиков идеологии меркантилизма как раз указывало на это противоречие. Н.Барбон, в частности, писал следующее: "как ни убедительны и хороши могут показаться вступительные части их доводов в пользу расширения и продвижения торговли, заключительные части, призывающие к ограничению числа лиц и мест, прямо противоположны условиями, необходимым для расширения торговли"[12] .
