Важнейшим фактором, резко политизировавшим и военизировавшим ваххабизм, стала война в Чечне 1994-1996 гг., в которой принимали участие как дагестанские, так и чеченские ваххабиты. Ряд успешных операций, проведенных ваххабитами, и так называемая «победа Чечни» создали им ореол защитников мусульман, укрепили их религиозно-политические позиции среди верующих. Воспользовавшись благоприятной для них послевоенной политической ситуацией, ваххабиты и их лидеры навязывали народам Дагестана, Чечни новые стандарты социального и духовного поведения. Под их воздействием к Чечне, а затем и в «кадарской зоне» Дагестана вводится в действие шариат, на основе норм которого предпринимались попытки регулировать быт, образ жизни и мышление мусульман. Ваххабиты высказывали идеи создания «кавказского халифата», установления «исламского порядка», «исламизации всего мира» (подобные нереальные, более того - провокационные для чеченского народа идеи, часто озвучивались в местных средствах информации М. Удуговым и его «ведомством»). Под воздействием ваххабитов в 1996 г. и.о. президента Чечни 3. Яндарбиев отменяет светские законы, распускает суды и вводит Уголовный кодекс - шариат. Взамен светским судам повсеместно создаются суды шариатские, укомплектованные исключительно ваххабитами или их сторонниками, на практике широко используется шариатская форма наказания: казни, бичевание виновных.
Укрепление ваххабизма в Дагестане проявилось в образовании исламского анклава в кадарской зоне - в селениях Карамахи, Чабан-махи в 1998 г., где также отменяется действие федеральных законов и провозглашается шариат. В Дагестане образуется новая религиозная структура - объединение ваххабитов Дагестана под названием «Исламский Джамаат Дагестана», которое имело тесную связь с полевым командиром эмиром Хаттабом. Часто в СМИ и даже о специальной литературе, последнего до сих пор считают иорданцем, этническим чеченцем. Так, В.Бобровников и А.Ярлыкапов пишут, что Хаттаб – «потомок кавказских махаджиров из Чечни, обосновавшихся в Иордании (по другим сведениям - в Саудовской Аравии)». Данное пропагандистское клише, к тому же не соответствующее действительности, - из серии античеченских. Хаттаб не является потомком тех чеченцев, которые от преследований царизма вынуждены были покинуть свою родину и обосноваться в странах мусульманского Востока. На самом деле он араб, бывший гражданин Саудовской Аравии, но не Иордании (по некоторым сведениям две его родные сестры проживают в США и являются владельцами крупных магазинов по торговле оружием). По сообщениям средств массовой информации, Хаттаб имел и имеет тесные контакты с террористом №1 – Усамой бен Ладеном.
«Исламский Джамаат Дагестана» важнейшей своей целью объявлял свержение пророссийского дагестанского правительства и освобождение Дагестана от присутствия российских войск. Этому плану предшествовали ряд кровавых столкновений между сторонниками тарикатов и ваххабизма, нападения ваххабитов на федеральные военные подразделения в Дагестане. Некоторые эксперты полагают, что действия дагестанских ваххабитов были продиктованы стремлением защитить себя от коррумпированной местной, республиканской власти и поддерживающего их федерального центра. Не отрицая этого, заметим, что деятельность ваххабитов была более обширной и разноплановой, их замыслы имели не только локальный, но глобальный акцент.
Руководство Дагестана в начале 1998 г. от вербальных методов борьбы с ваххабитами перешло к физическому насилию. Правоохранительные органы разгромили ваххабитские центры в Махачкале, подвергли избиению и аресту молодых ваххабитов. В ответ разгромленные дагестанские ваххабиты совершают «хиджру» - переселение во главе со своим лидером, зачинателем ваххабизма в Дагестане Багаутдином Мухаммадом (Кебедовым), в Чечню. Багаутдин Кебедов принимал непосредственное участие в формировании ваххабитского центра в Гудермесе и организации шариатских судов в Чечне. Его активная религиозно-политическая деятельность временно была прервана в результате военного конфликта между ваххабитами и тарикатистами, происшедшего 14 июня 1998 г. в Гудермесе. Ваххабиты Кебедова были разгромлены боевиками полевого командира Сулимы Ямадаева. Указом А.Масхадова ваххабизм в Чечне был запрещен, объявлены персонами нон грата Хаттаб, Багаутдин Кебедов, Гариб Шашани (член Верховного Шариатского суда ЧРИ) и эмир ваххабитов Урус-Мартана Абдурахман. Однако ваххабиты в Чечне не были полностью разгромлены из-за вмешательства В.Арсенова и Ш.Басаева, которые практически стали на их защиту. На базах Хаттаба и Басаева в Чечне дагестанские ваххабиты совместно с чеченскими проходили военную и «идейно-политическую» подготовку. Также существовали школы подготовки ваххабитов в Буйнакском районе под руководством эмира Джураллы Раджабова. Некоторые ваххабиты были замешаны в насилии над людьми, террористических актах и в похищениях людей. В 1999 г. деятельность исламистов (в данном случае мы имеем в виду ваххабитов) приобретает угрожающий общественный характер. На президента Чечни А.Масхадова, муфтия мусульман Чечни А.-Х.Кадырова и на ряд чеченских чиновников, боровшихся с террористами, совершаются покушения, часто завершающиеся их гибелью. Когда на муфтия Кадырова было совершено четвертое по счету покушение, унесшее жизнь четверых его племянников, он по чеченскому телевидению заявил, что «у него нет иных врагов, кроме ваххабитов» [1, С. 118].
Так называемое полное шариатское правление в Чечне на деле оказалось полной дискредитацией шариата, самого президента Чечни и Конституции, на которой зиждилась его власть. А.Масхадов ничего не смог противопоставить экстремистам, начавшим открытое наступление на законную власть, традиционный образ жизни чеченцев. Несмотря на введенное шариатское правление, ничего не делалось по пресечению деятельности преступных групп, похитителей людей, краж и грабежей, совершавшихся на территории Чечни, по элементарному улучшению условий жизни людей и обеспечению безопасности их существования. Шариатские суды оправдывали преступников за взятки. Известны случаи, когда преступников, совершивших изнасилование женщин и убийство людей, осуждали на условные сроки, мотивируя тем, что преступники - мусульмане, а пострадавшие - иноверцы. Подобная «справедливость» формировала в чеченском народе резко негативное отношение к сторонникам «чистого ислама», коими считают себя ваххабиты, укрепляла в общественном мнении точку зрения, что осуществляется намеренный подрыв основ ислама.
Радикализм и экстремизм ваххабитов породили непримиримые религиозные противоречия между мусульманами Северного Кавказа и всей России, которые долго еще будут сохраняться. Политизированный ислам, в том числе его ваххабитская разновидность, - свершившийся факт и на Северном Кавказе, и в России в целом. Несмотря на разгром ваххабизма в Дагестане, он не сошел с политической сцены. Принятый дагестанским парламентом указ о запрете ваххабизма как исламского экстремизма, конечно же, будет способствовать пресечению деятельности ваххабитов, но в условиях возможного углубления демократических процессов в России подобные запретительные меры, можно предположить, подвергнутся отмене. Ваххабизм вновь займет свою нишу в религиозной и политической жизни Дагестана.
Экономическая и политическая стабилизация на Семерном Кавказе, равно как и во всей стране, также может привести к «возрождению» ваххабизма, но в специфической форме. Это будет ваххабизм, извлекший уроки из своего нынешнего поражения. В условиях кризиса общества политический радикализм ваххабитов остается привлекательным для бедных людей, маргинальной части мусульманской молодежи, оппозиционных местной пли федеральной власти сил. Современные модернизационные процессы в России не снижают рост недовольства людей своей жизнью, а, наоборот, заметно его увеличивают. Преследования сторонников ваххабизма, запретительные меры заведомо провальны и могут иметь негативные последствия. Свой внутренний мобилизационный ресурс ваххабизм не исчерпал, его демонтаж не состоялся, поэтому его активизация в несколько иной форме и иными методами вполне допустима. Кроме того, внутри российского мусульманства возможно возобновление дискуссии по фундаментальным проблемам ислама, которую могут навязать «ваххабиты», что усилит тенденцию к расколу среди мусульман.
Заключение
В мире живет около миллиарда исповедующих ислам. Общины этой религии есть более чем в ста странах мира, а в двадцати восьми ислам – государственная религия. В числе традиционных мусульманских стран или стран с подавляющим влиянием ислама – Иран, Ирак, Афганистан, Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман, Бруней, Объединенные Арабские Эмираты, Пакистан, Бангладеш, Марокко, Египет, Тунис, Ливия, Алжир, Мавритания, Сомали, Судан, Иордания, Сирия, Турция, Индонезия, автономная Палестина в составе Израиля и др. На территории бывшего СССР ислам исповедует большинство коренного населения государств Средней Азии, Азербайджана. В России огромно его влияние в Татарстане, Башкортостане, Дагестане, Чечне, Ингушетии, в других районах и республиках. Ислам имеет немалое распространение в Европе на Балканском полуострове (Албания, некоторые республики бывшей Югославии). В последние годы исламский (мусульманский) фактор в мире значительно усилился. Часто, не без некоторой опаски, в Европе и Америке говорят об исламском фундаментализме (т.е. наиболее строгом и ортодоксальном исламе). Последние события в Чечне и на Северном Кавказе нередко также связывают с исламским фактором, видя в них следствие религиозной розни. С такой точкой зрения трудно согласиться.
Дело в том, что религии мира не делятся на «плохие» и «хорошие», на «агрессивные» и «мирные» и т.п. Можно утверждать, что ни одна традиционная религия не учит злу. Зло в мире происходит не от религии, а от людей, которые отходят от идеалов этих религий, пользуются ими для достижения своих земных целей. Столкновения между людьми порождаются политическими разногласиями, экономическими противоречиями, недостатками воспитания и др. Говорят, что ислам - воинственная религия, призывающая к войне с неверными - газавату (с ар. набеги). Но, вероятно, нет религии, которая не стремилась бы охватить своим влиянием весь мир, которая не делила бы людей на своих и чужих... Воинственные черты в учении ислама безусловно существуют, но они образовались исторически и отнюдь не являются главной, ключевой его характеристикой.
Ислам - это одна из великих мировых религий, сложнейший мир неповторимой (и подчас непонятной христианам-европейцам) культуры, философии, удивительного жизненного уклада и быта, своеобразного мироощущения.
Возрождение интереса к средневековой мусульманской философии, к традициям рационализма произошло во второй половине XIX в., ознаменовавшейся коренной ломкой традиционных структур восточного общества. Арабская общественность ознакомилась с публикациями трудов виднейших философов и теологов Средневековья. Представители различных идейных направлений на мусульманском Востоке, обратившиеся к изучению духовного наследия, придавали большое значение критике европоцентристских толкований значимости арабской культуры, философии и религии, попыток отрицать самобытность арабомусульманской мысли.
Интерпретация духовного наследия мусульманского мира в настоящее время является предметом идейной полемики и острых дискуссий.
Многие мусульманские теологи и религиозные деятели традиционалистской направленности отстаивают безусловный приоритет религиозной и культурной самобытности арабов. Они сводят понятие духовных ценностей прошлого к исламской религии и призывают к возрождению «подлинного» ислама времен его основателя - пророка Мухаммеда, исходя из тезиса, что «наследие повторяет себя». Наследие ислама, по мнению традиционалистов, не может являться предметом научно-исторических исследований. Они настаивают на строгом следовании выработанным в эпоху Средневековья традиционным подходам к сакральным текстам, подчеркивают незыблемость традиции прошлого и непререкаемость мнения религиозных авторитетов. Для их позиции характерно резко критическое отношение к рационалистическому анализу религиозных догматов. Традиционалисты отвергают учения средневековых арабо-мусульманских мыслителей, ориентировавшихся на античные модели философствования, как явление, коренным образом чуждое исламу, или дают этим учениям религиозно-теологическое толкование.
Оппоненты теологов традиционалистского толка, в том числе светские, видят в наследии прошлого - и в религиозном, и в философском- действенный фактор, положительно влияющий на эволюцию общественно-политической мысли и сознание людей. Они стремятся выявить в средневековой арабо-мусульманской мысли те рационалистические тенденции, которые, по их убеждению, наиболее созвучны современности. В качестве выдающихся достижений мутазилитской традиции отмечаются признание решающей роли разума в процессе познания, оценка разума как высшей инстанции при решении мировоззренческих, в том числе религиозных, вопросов, утверждение свободы человеческой воли, призыв к активной созидательной деятельности.
Созданная законодательная база позволила несколько ограничить агрессивность зарубежных проповедников и доморощенных экстремистов в навязывании населению своих взглядов, вовлечении граждан в противоправную деятельность, включая призывы к неподчинению законным властям, а также вербовку в бандформирования, действующие на территории Чеченской Республики. В то же время, учитывая серьезность проблемы, ее тесную связь с такой весьма деликатной сферой, как права человека, вероятно, есть смысл внести соответствующие дополнения и коррективы в федеральное законодательство. С такого рода инициативой выступало, в частности, руководство Ингушетии.
Кроме того, ясно, что одними запретами проблемы не решить. Необходим комплекс мер, которые, не затрагивая прав верующих, позволили бы кардинальным образом изменить ситуацию. Среди таких мер - преодоление раздробленности и узконациональной ориентированности духовных объединений, вплоть до воссоздания единого Духовного управления мусульман Северного Кавказа; упорядочение государственно-церковных отношений, включая создание для этих целей соответствующего государственного органа по примеру многих зарубежных государств, в том числе и ближневосточных, (нелишне обратиться и к опыту деятельности в советский период Совета по делам религий); оказание разумной государственной поддержки в восстановлении и строительстве культовых сооружений [1, С. 67].
Федеральной и региональным властям, а также официальному мусульманскому духовенству объективно нужно будет считаться с процессом ревивализма в исламе и сопровождающим его радикализмом, прилагать значительные усилия по нейтрализации экстремизма. Сегодня, как никогда, необходима программа включения молодых мусульманских сил в созидательный процесс. В противном случае молодые российские мусульмане легко могут пополнить ряды воюющих ваххабитов. Без взаимной толерантности, постоянно действующего диалога как внутри мусульман, так и между разными конфессиями, между властью и верующими никак не обойтись. Выработка и осуществление соответствующей политики отношения к верующим, причем разных конфессий, различимых внутри конфессиональных ориентаций, могли бы способствовать миру и стабильности в России.
Литература
1. Ахмедов А. Ислам в современной идейно-политической борьбе.- М., 1985. - 129 с.
2. Акаев В. «Северокавказский ваххабизм» - разновидность исламского радикализма.// Научная мысль Кавказа. – Ростов-на-Дону. – 2000. - № 3.- 130 с.
3. Баранов А. Ваххабиты как концептуальная угроза.// Правда. - 1999. - № 5. – 8 с.
4. Бартольд В.В. Ислам. - М., 1966.- 228 с.
5. Богдасаров С. Две стороны исламского фактора. - М., 2003. - 112 с.
6. Большаков О.Г. История халифата. Ислам в Аравии. - М., 1969. – 380 с.
7. Бородай А. Исламские угрозы - мифы, реальность. - Ростов-на-Дону, 2004.- 224 с.
8. Васильев Л.С. Религии Востока. - М., 1999. - 390 с.
9. Газизов О. Звон колоколов и призыв к намазу. - М., 2001.- 214 с.
10. Ибн Хишим. Жизнеописание посланника Аллаха. - М., 1994. – 360 с.
11. Ирвинг В. Жизнь пророка. - М., 2002. -314 с.
12. История религий Востока. - М., 1983. – 365 с.
13. Ислам в современных республиках Северного Кавказа. - Ростов-на- Дону., 2002. – 167 с.
14. Климович Л.И. Ислам. - М., 1965. – 319 с.
15. Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. - М., 1986. – 315 с.
16. Корнева Т.Р. Исламский фактор в межнациональных конфликтах. - М., 2004.- 118 с.
17. Кудрявцев Л.В. Ислам на Северном Кавказе. - М., 2001. – 204 с.
18. Лайпанов Б. Ислам в истории. - М., 2001. – 177 с.
19. Максуд Р. Ислам. - М., 2000. – 296 с.
20. Массе А. Ислам (пер. с франц.). - М., 1982. – 225 с.
21. Михайлов П. Ислам в России. - М., 2993. – 164 с.
22. Панова В. Жизнь Магомета. - М., 2003. – 516 с.
23. Пиатровский Б.М. Коранические сказания. - М., 1997. – 318 с.
24. Поликарпов В.С. История религий. - М., 1994. – 230 с.
25. Сандбаев П.С. Ислам и общество. - М., 1975. – 185 с.
26. Смирнов Н.А. Мюридизм на Кавказе. - М., 1963. – 224 с.
27. Смирнов Н.А. Пятьдесят лет исламоведения .Т. 4. - М., 1973. – 516 с.
28. Тишков В.А. О природе этнического конфликта.- М., 2003. -246 с.
29. Токарев С.А. Религии в истории народов мира. - М., 1976. – 414 с.
30. Хапаху П.А. Религия и Кавказская война. - М., 1996. – 214 с.
31. Шидфар Б.Я. Очерки арабо-мусульманской культуры. - М., 1971. – 614 с.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
