В теории советского уголовного права почти все криминалисты, занимавшиеся проблемой соучастия, уделяли вопросам классификации соучастия много внимания, однако единства взглядов в уголовно-правовой литературе по этому вопросу) к сожалению, нет. Так, например, автор первой советской монографии о соучастии А. И. Трайнин выделял следующие три формы соучастия: без предварительного соглашения (простое соучастие), с предварительным соглашением и соучастие особого рода (преступную организацию и преступное сообщество). После издания указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан» А. Н. Трайнин дополнил данную им классификацию форм соучастия четвертой формой — организованной группой В основу приведенной классификации проф. Трайниным положены, как он пишет, «характер и степень субъективной связанности соучастия», а назначение таковой он усматривает в установлении различной социальной опасности каждой из форм соучастия.1
По существу, на аналогичной позиции стоят П. И. Гришаев и Г. А. Кригер. По их мнению, «классификация соучастия на формы имеет своей целью показать степень соорганизованности преступников и соразмерить опасность отдельных случаев совместной преступной деятельности в целом»96. Материальным же критерием (основанием) такой классификации они считают «степень согласованности действий соучастников» и обусловленную этим «степень соорганизованности преступной группы». П. И. Гришаев и Г. А. Кригер, как и А. Н. Трайнин, называют четыре формы соучастия: соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором, организованную группу, и соучастие особого рода — преступную организацию. Кроме того, они подразделяют соучастие на виды, кладя в основу этого деления «характер преступной деятельности соучастников». По этому критерию все случаи соучастия П. И Гришаев и Г. А. Крнгер подразделяют на два вида: простое соучастие (соисполннтельство) и сложное соучастие (соучастие с распределением ролей) 2 .
Приведенная классификация форм соучастия имеет ряд недостатков. И вовсе не потому, что в соучастии, как едином родовом понятии, не могут быть выделены группы случаев совместного участия двух или большего числа лиц в совершении преступления без предварительного соглашения и с предварительным соглашением, в форме организованной группы или в форме преступного сообщества. Все эти подразделения, бесспорно, имеют право на существование, но они не могут быть членами единой классификации. Одним из непременных условии классификации, как и всякого деления, является общность ч единство основания, по которому деление производится. Именно это единое для всех выделенных групп основание и отсутствует в предложенной классификации. Если для первой и второй форм соучастия, входящих в эту классификацию, общим основанием деления является время соглашения (без предварительного соглашения и с предварительным соглашением), то третья и четвертая формы выделены по совершенно иному признаку — по степени соорганизованности соучастников, устойчивости субъективной связи между ними. Не выдержано в приведенной классификации и другое правило, согласно которому члены деления должны взаимно исключать друг друга. Между тем у А. Н. Трайнина и Г. А. Кригера соучастие в форме организованной группы и преступного сообщества поставлены в один ряд, как понятие одного класса, с соучастием с предварительным соглашением, разновидностями которого они являются.
Эту логическую неточность устраняет подразделение соучастия, предложенное А. А. Пионтковским. По его классификации, соучастие как родовое понятие подразделяется на соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным соглашением, которое, в свою очередь, может быть простым соучастием, организованной группой и преступной организацией или бандой . Таким образом, у проф. Пионтковского простое соучастие, организованная группа и преступная организация выступают уже как подразделения одной из двух основных форм соучастия, а именно соучастия с предварительным соглашением. В свою очередь, все эти формы соучастия, по А. А. Пионтковскому, «могут иметь место не только при соучастии в тесном смысле слова, но и при совиновничестве»1 .
Классификация А. А. Пионтковского в плане логическом — безупречна. Однако признать ее основой для подразделения совместной преступной деятельности двух или большего числа лиц также нельзя, поскольку ни время соглашения, ни степень устойчивости организационных связей между соучастниками не являются теми критериями, по которым можно провести четкий водораздел, имеющий существенное значение для практики. Бесспорно. такое деление имеет определенное значение для выяснения объема понятия соучастия. Оно помогает с большей полнотой охватить и определенным образом сгруппировать отдельные явления, образующие в своей совокупности родовое понятие соучастия, но служить базой для деления соучастия на формы не может.2
Почти аналогичное подразделение соучастия дает М. И. Ковалев. Подчеркивая, что соучастие «имеет внутреннюю и внешнюю стороны», он считает нужным проводить классификацию «на основе этих различных сторон, образующих основу соучастия». При этом «ту классификацию, которая основана на внутренней связи между участниками преступления», М. И. Ковалев относит к видам соучастия, а классификацию, вытекающую «из учета различного характера деятельности отдельных соучастников преступления» —к формам. Исходя из этих критериев, М. И. Ковалев различает два вида соучастия: соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным соглашением. Этот последний вид он считает нужным разделить еще на два вида: простое соучастие с предварительным соглашением и соучастие с предварительным соглашением, носящее характер преступной организации.
Формами же соучастия, по М. И. Ковалеву, «должны считаться два различных характера преступной деятельности: а) совиновничество и б) соучастие в тесном смысле слова»3.
В уголовно-правовой литературе предлагаются и другие критерии подразделения соучастия на формы. Так, В. Г. Смирнов «в зависимости от характера субъективной связи между лицами по поводу совершения преступления» выделяет три формы соучастия: простое соучастие (или совиновничество), соучастие при наличии односторонней субъективной связи и соучастие при наличии взаимного соглашения по поводу совершения преступления между исполнителем преступления, с одной стороны, и соучастниками преступления—с другой .
И. П. Малахов в основу подразделения соучастия на формы кладет наз-ванную в законе деятельность соучастников и, в соответствии с этим, формами соучастия считает сводничество, подстрекательство и пособничество.1
М. Д. Шаргородский выносит за пределы института соучастия соисполнительство и формами соучастия считает сводничество, простое соучастие и преступную организацию2.
В. С. Прохоров полагает, что, «поскольку содержанием соучастия является общественно опасная деятельность двух или более лиц, формой соучастия может быть названа только форма деятельности, а критерий разграничения соучастия на формы заключается в типовом различии характера совместной деятельности соучастников». В. С. Прохоров различает три формы соучастия: соисполнение, соучастие в тесном смысле слова и преступную организацию.
Аналогичное деление соучастия, отличающееся от приведенного только терминологией, предлагал и М. А. Шнейдер . Однако «смысл и основания классификации форм соучастия», но М. А. Шнейдеру, «определяются их зависимостью от структуры взаимоотношений соучастников и от условий, порядка и пределов их ответственности с учетом степени и характера участия в совершении преступления».
Н. Д. Дурманов предлагает различать «две основные формы соучастия»: соисполнительство и соучастие в тесном смысле слова. В рамках соисполнительства Н. Д. Дурманов выделяет организованную группу и преступное сообщество.
Изложенный выше перечень точек зрения по вопросу о том, что считать критерием классификации соучастия и на какие формы его следует подразделять, можно было бы продолжить. Но уже и сказанное со всей определенностью показывает, что мнения отечественных криминалистов по названной проблеме весьма противоречивы.
Прежде чем изложить положительную конструкцию решения вопроса о формах соучастия, необходимо четко определить, что является объектом классификации и, исходя из этого, установить тот признак, который позволит четко размежевать отдельные разновидности соучастия как родового понятия, т. е. определить основание деления.
Согласно ст. 32 УК РФ соучастие в качестве родового понятия может быть определено как совместное участие двух или более лиц в совершении преступления. Иными словами, соучастие — это совместная общественно опасная деятельность, и, как таковая, она может быть подразделена на формы.
Любая, в том числе и общественно опасная, совместная деятельность может характеризоваться различными признаками. По каждому из этих признаков (безразлично, относится ли он к объективной или к субъективной сфере человеческого поведения) можно провести, придерживаясь законов логики, более или менее четкое деление. Возможно также подразделить и совместную общественно опасную деятельность нескольких лиц, образующую соучастие. Однако для того, чтобы деление являлось классификацией по формам, необходимо в основание такого деления положить наиболее существенный, коренной признак.
Изучение общественно опасной деятельности вообще и совместной преступной деятельности, образующей соучастие, в частности, является средством для решения главного вопроса уголовного права — назначения справедливого наказания за совершенное преступление. Назначение же наказания неразрывно связано с вопросом о составе преступления, за который каждый из соучастников несет уголовную ответственность. Из сказанного вытекает, что наиболее общим признаком, по которому следует проводить деление соучастия на формы, является конструкция состава преступления каждого из соучастников, предопределенная законом.
И действительно, обращаясь к нормам Уголовного кодекса, мы видим, что в одних случаях (при однотипной с исполнителем индивидуально совершаемого преступления) деятельности соучастников законодатель не считает нужным регулировать вопрос об уголовной ответственности за нее иначе, чем это предусмотрено для индивидуально действующего лица. В других — при распределении функций между соучастниками—законодатель вводит особую конструкцию состава, создает специальный институт Общей части уголовного права. В третьих — прямо в нормах Особенной части предусматривает ответственность за групповую деятельность или деятельность в составе преступного сообщества, т. е. предусматривает в Особенной части Уголовного кодекса специальный деликт.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
