Общественный порядок и общественная безопасность – категории хотя и не тождественные, но взаимосвязанные. Так, укрепление общественного порядка, безусловно, способствует повышению общественной безопасности (например, пресекая мелкое хулиганство, милиция, тем самым, нередко исключает возможность совершения данным лицом более серьезных правонарушений в настоящее время и, возможно, в будущем). Общественная же безопасность гарантирует общественный порядок, поскольку означает отсутствие условий для его нарушения как умышленными либо неосторожными деяниями человека, так и факторами природного либо техногенного характера.1
§2. Объективная сторона мелкого хулиганства
Объективная сторона правонарушения, предусмотренного ст. 20.1 КоАП России, всегда характеризуется противоправными действиями физического лица и может выражаться в любых действиях, демонстративно нарушающих общественный порядок и спокойствие граждан.
Хулигану свойственны активные волевые вредоносные поступки, безнравственность поведения, циничное отношение к гражданам. Аморальность хулигана проявляется в стремлении своими действиями оскорбить, унизить незнакомого ему гражданина (оскорбительное приставание) либо добиться того же вредоносного эффекта путем употребления ненормативной лексики, например лексических оборотов «фени», «арго1».
Одной из наиболее распространенных форм мелкого хулиганства является нецензурная брань в общественных местах.
Считается, что лексический характер нецензурной брани находится в плоскости общеизвестного сознания. Универсальное, ценностно-сознательное восприятие тех или иных слов действительно позволяет каждому объективно (независимо от субъективного к ним отношения) определить их цензовый уровень и значение. Полемика по данному поводу в принципе не существенна, если не затрагивается проблема отграничения нецензурных выражений от других неприличных форм употребления слов, которая относится к сфере филологического, нежели юридического знания. Может быть, поэтому Верховный Суд РФ в своих официальных разъяснениях не дает определения нецензурной брани2.
Термин – нецензурная брань - вызывает ряд вопросов. Во-первых, само словосочетание (нецензурная брань) выглядит непоследовательным в силу конституционного запрета цензуры (ст. 29 Конституции РФ). Во-вторых, ненормативная лексика, как известно, является в Русском языке чрезвычайно полисемичной, позволяющей выражать самую различную гамму чувств. Закон формально запрещает лишь нецензурную брань. Должно ли влечь административную ответственность употребление ненормативной лексики при выражении крайнего удивления, восторга, разочарования, радости или просто «для связки слов»? Полагаю, что во всех подобных случаях следует исходить из того, был ли реально нарушен общественный порядок или нет1. Например: в 3 часа 14 ноября 2004 года гр. В. находясь в состоянии алкогольного опьянения, в кафе «Паланга гриль», расположенное по пр. Свободный, 46, Октябрьского района г. Красноярска, выражался грубой нецензурной бранью в адрес бармена кафе гр. Ш. Прибывшие на место сотрудники милиции установили, что противоправные действия гр. В. не были вызваны личными неприязненными отношениями к гр. Ш.. Гр. В. был доставлен в дежурную часть Октябрьского РУВД г. Красноярска, где в отношении него был составлен протокол об административном правонарушении по ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ. Решением начальника штаба гр. В. объявлен штраф в размере 500 рублей.
Нецензурная брань, равно как и оскорбительное приставание к гражданам, может являться как квалифицирующим признаком, так и основным содержанием противоправных действий правонарушителя.
Противоправное употребление нецензурной лексики может выражаться в устной форме, в форме нанесения соответствующих надписей для всеобщего обозрения в общественных местах (кроме случаев, предусмотренных ст. 214 УК РФ), громкого прослушивания аудиозаписей, заведомо для нарушителя, содержащих элементы нецензурной брани и т.д.
Учитывая конституционный запрет на осуществление цензуры, термин «нецензурная брань» имеет условный характер. Важно отметить, что в правоприменительной практике используется фактическая презумпция общеизвестности нецензурной лексики и непристойных жестов. Этим объясняется отсутствие необходимости в законодательном определении данных категорий, а также непосредственной фиксации в материалах дела имевших место фраз и жестов, проведения в каждом конкретном случае филологической, культурологической и др. экспертиз. 1
Что же касается нецензурной брани в юридическом смысле, то здесь имеются не меньшие трудности. Для начала постулируем, что не всякая нецензурная брань в общественном месте может и должна быть наказуема в административном смысле (по КоАП РФ). Распространенная точка зрения о том, что для наказуемости нецензурной брани является достаточным сам факт совершения нарушителем действий лишь в общественном месте2, вне всякой необходимости установления каких-либо дополнительных обстоятельств3, на наш взгляд, представляется не бесспорной.
Оскорбительное приставание – это навязчивый разговор, либо иное действие, умышленно унижающее честь и достоинство окружающих граждан. Как способ совершения мелкого хулиганства его следует отличать от более мирного назойливого приставания, которое является признаком административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.21 КоАП РФ (появление в общественных местах в состоянии опьянения, оскорбляющего человеческое достоинство и общественную нравственность). При этом ст. 20.1 КоАП РФ не охватывает причинение вреда здоровью. В подобных случаях требуется соответствующая уголовно-правовая квалификация.
При квалификации такой разновидности хулиганских действий, как оскорбительное приставание, следует учитывать и моральный облик потерпевшего. Например, общение двух хулиганов, когда одному из них свойствен более ощутимый потенциал безнравственности, совместимый с физическим или моральным воздействием, а другому - пассивный аморализм, проявляющийся в нецензурной брани, нельзя характеризовать как оскорбительное приставание. Подобное общение двух физических лиц свидетельствует об их взаимной духовной ущербности, существенных изъянах в культурных, образовательных, нравственных устоях жизни. Их действия следует характеризовать как мелкое хулиганство, совершенное группой лиц1.
Оскорбительное приставание характеризуется дерзкими, навязчивыми действиями хулигана, наносящего моральный или физический вред незнакомому ему лицу, несмотря на противодействие потерпевшего. Хулигану свойственна злостность противоправных проявлений, их многократная повторяемость, несовместимая с моральными устоями потерпевшего, которого подобные действия оскорбляют и унижают.
Чаще всего мелкое хулиганство совершается в присутствии посторонних лиц, однако его совершение возможно и в отношении лиц, известных нарушителю. Кроме того, признак публичности не обязателен для данного правонарушения. Так, например, мелкое хулиганство будет иметь место, когда в отсутствии людей делаются непристойные надписи либо рисунки на заборе в общественном месте.
Кроме того, одним из квалифицирующих признаков мелкого хулиганства является уничтожение или повреждение чужого имущества. Данное словосочетание появилось в тексте ст. 20.1 КоАП РФ в связи с изменением в ст. 213 УПК РФ.
Под уничтожением имущества понимается приведение вещи в полную негодность, когда она навсегда утрачивает свою хозяйственно-экономическую ценность и не может быть использована по своему назначению.
Под повреждением ‑ причинение вещи такого вреда, когда она без восстановления (ремонта) не может быть использована по своему обычному назначению1.
От правонарушений, предусмотренных ст. 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества), 7.17 КоАП РФ (уничтожение или повреждение чужого имущества), ст. 20.1 КоАП РФ следует отграничивать по субъективной стороне, размеру причиненного ущерба и наличию нарушения общественного порядка.
Статья 20.1 КоАП РФ дополнена ч. 2, устанавливающей административную ответственность за мелкое хулиганство, сопряженное с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка (например, требование прекратить противоправные действия и проследовать в орган внутренних дел).
Если относительно понятия «неповиновение представителю власти» уже сформировалась определенная практика (например – постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 г. № 9 «О применении судами законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а так же военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»), то термин «неповиновение лицу, пресекающему нарушение общественного порядка» требует дополнительного изучения. Ответ на вопрос, какие невыполненные требования и в какой форме влекут за собой административную ответственность за данное правонарушение, предлагает Н.Н. Цуканов. По его мнению - неповиновение законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка, проявляется в отказе прекратить хулиганские действия, несмотря на неоднократные распоряжения этих лиц. Неповиновением будет и отказ хотя бы на однократное законное распоряжение прекратить хулиганские действия, но выраженный в дерзкой форме 1.
В качестве лиц, полномочных требовать от гражданина прекращения его антиобщественных действий, выступают сотрудники милиции, военнослужащие внутренних войск, дружинники и другие лица, полномочные исполнять обязанности по охране общественного порядка. Пресекать нарушение общественного порядка может любой гражданин.
Неповиновением законному распоряжению или требованию работника милиции или народного дружинника при исполнении ими своих обязанностей по охране общественного порядка следует считать отказ от исполнения настойчивых, неоднократно повторенных распоряжений или требований работника милиции или народного дружинника либо неповиновение, выраженное в дерзкой форме, свидетельствующей о проявлении явного неуважения к органам, охраняющим общественный порядок2.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
