В свою очередь Н.В. Терзиев и Л.Е. Ароцкер также предлагали выделять неидентификационные исследования, указывая, что предметом криминалистической экспертизы является не только идентификация и ссылались при этом на такие случаи, как решение вопросов о дистанции выстрела, определение системы оружия, марки автомобиля, установление механизма образования следов, выяснение состояния механизма взломанного замка и др. Один из первых Л.Е. Ароцкер сформулировал задачи неидентификационного исследования, приведя определенную систему решаемых вопросов, применительно к конкретным видам криминалистических экспертиз:[18]
1. Криминалистическое исследование документов:
· выполнен ли рукописный текст искаженным почерком, какой рукой и не с подражанием ли почерку определенного лица;
· установить факт травления, подчистки; восстановить первоначальный или залитый текст; выявить исправления или дописки, определить способ изготовления оттисков печатей и штампов.
2. Трасологическая экспертиза:
· с какой стороны и в каких условиях произведен взлом; имеются ли следы посторонних предметов на запирающем устройстве; подвергалась ли вскрытию пломба;
· какова давность обнаруженных следов пальцев рук и каковы механизм и условия их образования;
· установить по имеющимся следам направление движения транспортного средства, а также условия и механизм их образования;
· определить условия и время расчленения объекта на отдельные части.
3. Судебно-баллистическая экспертиза:
· является ли представленный на исследование предмет огнестрельным оружием и если является, то возможен ли из него самопроизвольный выстрел.
В конце 60-х годов, в период активного привлечения в судебную экспертизу методов аналитической химии, стали выделять так называемые классификационные исследования, которые не устанавливали тождество единичного материального объекта, а была направлены на определение его природы, происхождения, отдельных свойств или назначения. Эти исследования, по мнению В.Я. Колдина, «ничем не отличаются от обычных физических, химических, биологических и технических исследований и выполняются представителями соответствующих естественных и технических наук без всякой предварительной специализации в области криминалистики».[19]
Такой вывод автора, с одной стороны, если это касается исследования объектов, связанных с событием преступления, с учетом экспертных задач, не отвечает реальной действительности сегодняшнего дня. Рассмотрим, например, вопрос установления факта фальсификации пищевого продукта. Хотя это исследование и выполняется с помощью физико-химических методов, однако, получить ответ на поставленный вопрос от специалиста, не изучившего существующие способы фальсификации, невозможно. Для этого необходимо знать, что такое способ преступления, учесть все составляющие его элементы, необходимо быть компетентным в области криминалистических знаний, представлять себе, каким образом решение вопроса о фальсификации помогает раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений. Поэтому установление факта фальсификации пищевого продукта возможно только при соответствующей криминалистической оценке, полученной в ходе исследования информации.
С другой стороны, мнение В.Я. Колдина отчасти справедливо, если классификационное исследование и собственно классификацию следует понимать как специальный, не связанный с событием данного преступления, процесс познания, т.е. распределение объектов, явлений и понятий по классам, отделам, разрядам в зависимости от их общих признаков. При этом формируют соответствующие системы – классификации, представляющие собой справочники, каталоги, коллекции, атласы и т.п. Кроме того, классификациями следует считать систему упорядоченных знаний, отображенных (запечатленных) нашим сознанием.
Как следует из сказанного, очевидно наличие двойного толкования термина «классификация»: 1) процесс познания, 2) определенная сформированная система. Такие понятия, содержащие в себе двойное значение, имеют место в криминалистике. Например, использование термина «предварительное исследование» понимает под ним, во-первых, собственно исследование (исследование обнаруженных объектов непосредственно в ходе осмотра места происшествия, обыска и т.п.), во-вторых, начальную стадию всего процесса исследования (например, экспертизы). Здесь важно четко понимать о каком именно толковании в каждом конкретном случае идет речь.
Характерной особенностью объектов классификационных исследований, как это следует из самой сути процесса познания, – классификации, – является то, что они не связаны с событием расследуемого преступления. Этой точки зрения придерживается в своей более поздней работе В.А. Снетков.[20]
В этой связи следует отметить, что собственно классификационные исследования могут относиться к разряду криминалистических, но никогда не будут экспертными (в процессуальном смысле), т.к. по характеру процесса познания классификационные исследования и их объекты не связаны с событием расследуемого преступления.
Такой подход к пониманию классификационных исследований представляется обоснованным и отвечает положению, традиционно сложившемуся не только в криминалистике, но и в естественных науках. Например, исследованные и обработанные данные о существующих химических соединениях (их природе, составе, связях и т.п.) широко используются при изучении новых неизвестных веществ; собранные, исследованные и обработанные соответствующим образом данные коллекций лакокрасочных покрытий, выпускаемых отечественной и зарубежной промышленностью, эффективно используются в розыске скрывшейся с места происшествия автомашины.
Нас в основном интересуют те классификации, которые получают в результате соответствующих классификационных исследований с учетом конкретных задач, направленных на раскрытие, расследование и предупреждение преступлений.
Главным отличием классификационных исследований является то, что его конечная цель состоит в создании той или иной классификации. Другие исследования не ставят перед собой такой конечной цели, хотя в некоторых случаях бывают сходны с классификационными по тем или иным промежуточным задачам; в результате их решения нередко формируются определенные классификации: коллекции пуль, гильз и патронов со следами оружия, изъятых с мест преступления, и утраченного (похищенного) оружия (пулегильзотеки); картотеки поддельных денег и ценных бумаг; картотеки поддельных документов, изготовленных полиграфическим способом и т.п. Подобные картотеки и коллекции создаются прежде всего для решения в дальнейшем идентификационных задач, но имеющаяся в них информация может использоваться при проведении неидентификационных исследований: установление природы и назначения объекта, способа и времени его изготовления, и т.д. Следует отметить, что при формировании перечисленных картотек и коллекций обязательно используются необходимые для эти целей классификации: каталоги, справочники, атласы, литературные источники, иные упорядоченные знания.
Продолжением работ по выделению теоретических основ неидентификационной экспертизы стало учебное пособие Ю.П Седых-Бондаренко, в котором раскрывались вопросы, касавшиеся понятия, сущности и видов криминалистической неидентификационной экспертизы; ее методики и роли в расследовании и предупреждении преступлений.[21]
В начале 70-х годов в арсенале криминалистических терминов появилось понятие криминалистическая диагностика, которая в широком смысле была определена В.А. Снетковым как учение о закономерностях распознавания криминалистических объектов по их признакам.
Рассуждения об обоснованности введения такого понятия имеются и в более поздних работах А.И. Винберга, считавшего, что традиционное деление экспертиз на идентификационные и неидентификационные является расплывчатым: «это все равно, что подразделение экспертиз на химические и нехимические».[22] В связи с этим автор отмечает, что все доводы в защиту сложившейся традиции «не являются убедительными, тем белее, когда на смену расплывчатому понятию приходят более четкие и определенные по своим задачам, целям и методам понятия диагностической и ситуационной судебных экспертиз». В это же время, в конце 70-х годов, Г.Л. Грановский, в своей научной публикации рассмотрел характеристику алгоритмов решения диагностических и ситуалогических задач применительно и трасологическим исследованиям.[23]
Фундаментальное развитие теоретические положения криминалистической диагностики получили в 80-е годы. Так, в работах Ю.Г. Корухова,[24] посвященных этому направлению в криминалистике, в понимание и содержание сущности криминалистической диагностики вложен более глубокий и, как представляется, цельный и правильный смысл. По словам автора «криминалистическая диагностика может быть определена как частный метод познания, позволяющий получить представление о механизме преступного действия на основе его отражения в объектах материального мира». Процесс диагностирования складывается из нескольких стадий. «Вначале, также как и при решении идентификационных задач, изучают признаки объекта (явления, события) или его отображения. После этого на основе вывода о характеристиках (свойствах) объекта или условиях события (действия) осуществляется их сопоставление с типичными ситуациями (типовой моделью) подобного события. Такое сопоставление позволяет уяснить условия отражения, правильнее понять проявление закономерностей в данном конкретном случае, объяснить наблюдаемые отклонения. В итоге формулируется вывод о причинах явления, возможности его совершения в определенной ситуации и т.д.».
Таким образом, научно перспективно мнение о существований двух процессов познания в судебной экспертизе и иных криминалистических исследованиях – идентификационного и неидентификационного (см. рис 1); последний позволяет решать самый разнообразный перечень вопросов, в том числе касающихся констатации наличия факта либо его отсутствия, а также классификационного и ситуационного характера, например, устанавливать взаиморасположение потерпевшего и автомашины в момент их контакта, место первоначального нанесения повреждений потерпевшему, направление и способ перетаскивания тела и т.п.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
