Уголовная ответственность по ст. 111 УК РФ (тяжкий вред здоровью)

Как показало проведенное исследование, правоприменители испытывают определенные трудности при квалификации тяжкого вреда по указанному признаку. Сущность проблемы сводится к следующему:

1) требуется уточнить соотношение признаков неизгладимости и обезображения;

2) наполнить содержанием понятие изгладимости с учетом возможности проведения пластических операций;

3) преодолеть «неопределенность» признака обезображения;

4) установить границы лица.

Первые две задачи успешно решены в российском уголовном праве. В частности, суды рассматривают вопрос об обезображении лица лишь в том случае, когда в заключении судебно-медицинской экспертизы установлена неизгладимость повреждения. Что же касается пластических операций, то их исключительный характер, обусловленный многоэтапностью, наличием дополнительных душевных страданий, связанный с опасностью для здоровья потерпевшего и рядом других негативных факторов, не изменяет оценки повреждения лица как неизгладимого.

Сложнее обстоит дело с третьей и четвертой обозначенными проблемами. Так, в литературе справедливо отмечалось, что понятие «обезображение лица» является неопределенным, ибо решение вопроса о том, обезображивает ранение лицо или нет, представляет лишь субъективную оценку повреждения, даваемую каждым отдельным лицом (судьей).[87] Как быть в этом случае, скажем, следователям, возбуждающим уголовные дела о причинении тяжкого вреда здоровью человека по признаку неизгладимого обезображения лица, если заведомо нет никакой уверенности в том, что суд признает то или иное повреждение именно обезображивающим лицо? Чем практические органы смогут подкрепить свое мнение о наличии данного признака, чтобы не сработать вхолостую?

Думаю, что конкретизировать данный признак до уровня четкого определения вряд ли возможно, поскольку всякий раз при принятии судом решения об обезображении лица во внимание принимается целый ряд факторов: локализация повреждения, ряд эстетических представлений о нормальной внешности человека и т.д. Однако чтобы более точно выявить содержание данного признака, вполне можно выработать комплекс наиболее типичных признаков обезображения лица и закрепить их в соответствующем законе.

Что касается определения границ лица, то в судебной медицине для области лица предлагаются следующие условные границы: верхняя – край волосистого покрова головы; боковая – передний край основания ушной раковины, задний край ветви нижней челюсти; нижняя – угол и нижний край нижней челюсти.[88] Однако это определение области лица неоднозначно, так как в отдельных случаях позволяет расширить границы этого важного в данном (юридическом (судебном)) отношении образования (в частности, в случае частичного или полного отсутствия волос на голове).

Следует заметить, что уголовный закон (ч.1 ст.111 УК РФ) предусматривает ответственность за обезображение только лица человека. Между тем, как справедливо замечал О.С. Викторов, «не менее тяжкие постоянные душевные переживания вызываются у потерпевшего причинением неизгладимого обезображения и других частей тела, в особенности шеи». В этой связи ученый предлагал установить ответственность за причинение неизгладимого повреждения шеи.[89] Аналогичные суждения высказывал Ю. Юшков.[90]

Данное предложение заслуживает внимания, поскольку нередки случаи, когда повреждения шеи в передней, видимой части придают человеку не менее отталкивающий вид, чем нарушения внешнего вида лица. Схожие ассоциации, по моему мнению, вызывает обезображенное ухо.

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью человека некоторые проблемы квалификации вызывает такой признак, как значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть, т.е. не менее 33%. Между тем Правила к нанесению средней тяжести вреда здоровью относят значительную стойкую утрату общей трудоспособности от 10 до 30%. Получается, что значительная стойкая утрата общей трудоспособности свыше 30%, но не свыше 33% не относится ни к тяжкому, ни к средней тяжести вреду здоровью человека. Думается, подобное несоответствие должно быть незамедлительно устранено применительно к тяжкому вреду округлением до 35%, учитывая кратность 5 всех значений, указанных в таблице определения степени утраты общей трудоспособности в зависимости от нанесенного вреда.

Заканчивая характеристику возможных последствий причинения тяжкого вреда здоровью человека, важно обратить внимание на такой признак, как заведомо полная для виновного утрата профессиональной трудоспособности потерпевшего. Сущность данного признака раскрыта в Правилах и в теоретической литературе, однако это не снимает всех возникающих проблем. Указанный признак не вписывается в общую концепцию причинения вреда здоровью, поскольку не является ни телесным повреждением (в чистом виде), ни заболеванием, ни патологическим состоянием. Например, пианист, которому сломали пальцы рук, хотя и восстановил впоследствии работоспособность пальцев, однако навсегда утратил виртуозную технику владения инструментом. Таким образом, распространенное в настоящее время понятие «вред здоровью» требует переосмысления на социальном уровне.

Причинение тяжкого вреда здоровью в любом его проявлении считается оконченным преступлением при наступлении одного из перечисленных последствий. Между деянием и наступившим вредом в каждом конкретном случае должна быть установлена причинная связь.

2.3. Субъективная сторона


Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной виной. Умысел при этом может быть прямым или косвенным. Лицо осознает, что совершает деяние (действие или бездействие), опасное для здоровья другого человека, предвидит возможность или неизбежность причинения тяжкого вреда его здоровью и желает (при прямом умысле) либо сознательно допускает причинение такого вреда или безразлично относится к факту его причинения (при косвенном умысле).

Умысел здесь чаще всего неопределенный (неконкретизированный). Действия виновного в таких случаях квалифицируются по фактически наступившим последствиям.

Уголовный кодекс РФ в части четвертой ст. 111 выделил в особо квалифицирующий признак умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, предусмотренное частями первой, второй или третьей, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. На практике вопрос о квалификации содеянного по ч. 4 ст. 111 УК РФ и об отграничении данного преступления от умышленного убийства и неосторожного причинения смерти решается далеко не просто. Трудности обусловлены, во-первых, установлением признаков, описанных в ч. 1, 2 или 3 этой статьи, во-вторых, различным пониманием термина «повлекшие» и, в-третьих, наличием конкретных признаков, характеризующих субъективную сторону данного вида преступления.

В теории уголовного права случаи неосторожного отношения к квалифицирующим обстоятельствам в умышленном преступлении именуют двойной формой вины.[91] Такой подход возможен не только в случаях, когда речь идет об умышленных преступлениях, но и по отношению к умышленным преступлениям, влекущим два последствия – непосредственное (первичное) и отдаленное (вторичное, более тяжкое), которые взаимосвязаны и взаимообусловлены.

В соответствии со ст. 5 УК РФ привлечение к уголовной ответственности можно признать обоснованным лишь при условии, что виной субъекта охватываются все обстоятельства, свойственные данному преступлению. Это и конструктивные, и квалифицирующие его признаки. Многие криминалисты полагают, что по отношению к последствиям, имеющим в умышленных преступлениях значение квалифицирующего признака, вина может выражаться только в неосторожности.[92]

Основа для существования двух разных форм вины в одном преступлении заложена в характеристике субъективной стороны сложного составного преступления, каковым является умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Анализ такого преступления показывает, что законодатель, моделируя его, прибегает к объединению умышленного и неосторожного преступления, учитывая существующие в действительности устойчивые связи и зависимости. Эти преступления могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом они образуют качественно иное преступление со специфическим субъективным содержанием. Следует согласиться с А.И. Рарогом, что идея раздельного анализа психического отношения к деянию и его последствиям плодотворна лишь в том случае, если сами деяния преступны, а последствия являются квалифицирующим признаком преступления.[93]

Преступления с двойной формой вины предполагают жесткую причинную связь между выполнением виновным действий, содержащих признаки основного преступления, и наступлением дополнительных, производных последствий. Эти последствия могут быть вменены в вину лицу лишь в случае, если они обусловлены совершением основного преступления. Если основное преступление – материальное (ч. 1 ст. 111 УК РФ), то причиной преступления является не само действие, а наступившие после его совершения последствия. В рассматриваемом преступлении причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, и является причиной смерти потерпевшего. Если эти последствия не укладываются в единую линию развития причинной связи, то содеянное следует квалифицировать по совокупности статей, а не по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Например, по приговору суда Эдильханов осужден по п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В надзорной жалобе осужденный Эдильханов поставил вопрос о переквалификации его действий с п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку умысла на убийство потерпевшего у него не было. Он не желал и не предвидел возможности наступления смерти потерпевшего при нанесении тому удара кулаком в шею.

Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил надзорную жалобу, указав следующее.

По смыслу уголовного закона при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следовало исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, учитывая способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Осужденный Эдильханов в ходе предварительного следствия и в судебных инстанциях последовательно утверждал, что, нанося в темноте удар кулаком потерпевшему, он не предвидел возможности наступления от этих действий его смерти. О том, что он не желал и не предвидел наступление смерти потерпевшего, свидетельствовали обстоятельства совершения преступления.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать