Посредственное причинение невозможно в преступлениях, где законом предусмотрен специальный субъект (исполнитель), например в должностных и воинских преступлениях, а также в преступлениях, где субъект обладает какими-либо физиологическими свойствами, например при изнасиловании. Кроме того, невозможно посредственное причинение при так называемых собственноручных деликтах (дезертирство, уклонение от призыва на воинскую службу и т. п.). Отсюда вывод – посредственное причинение объясняется:
§ причинами, заложенными в самом исполнителе (невменяемость, несовершеннолетие);
§ ошибкой в основных элементах, образующих объективную сторону состава, если она вызвана самим причинителем или он ей воспользовался;
§ физическим или психическим насилием, заставившим исполнителя действовать помимо воли и желания;
§ отношениями власти и подчинения (исполнение приказа).
Однако не может быть посредственного причинения при неосторожных действиях, которыми созданы условия, благоприятствующие общественно опасным действиям несовершеннолетних или невменяемых.
В специальной и учебной литературе исполнителем преступления, состав которого рассчитан на специального субъекта, вполне обоснованно признается только лицо, обладающее признаками специального субъекта преступления. Уголовный кодекс в общем плане положительно решил вопрос о возможности соучастия со специальным субъектом, установив в п.4 ст.34 правило, согласно которому лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части Кодекса, участвующее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. Лицо, совершающее преступление совместно со специальным субъектом, не может быть исполнителем и даже соисполнителем такого преступления, а может играть иные роли, предусмотренные уголовным законодательством для соучастников.
Например, исполнителем должностного подлога (ст. 292 УК) может быть только должностное лицо. Ответственность других соучастников, не обладающих этими признаками, согласно ст. 34 УК, может иметь место только как подстрекателей, пособников или организаторов этих преступлений.
4.2. ОРГАНИЗАТОР.
Согласно ч. 3 ст. 33 УК «Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими».
Таким образом, наука уголовного права и судебная практика признают наличие двух форм организаторской деятельности, к которым относятся:
1) организация и руководство преступными группами:
2) организация и руководство совершением конкретного преступления.
Криминологические исследования организованной преступности, проведенные в последние годы, свидетельствуют о наличии стойкой тенденции к разграничению функций организатора преступной группы и организатора конкретных преступлений, ею совершаемых. Так, А. Волобуев и Е. Галкин, давая определение организованной преступности, в качестве одного из основополагающих признаков приводят выделение лидеров, не участвующих в конкретных преступлениях, а осуществляющих организаторские, управленческие, идеологические функции: коррумпирование, вовлечение в преступную деятельность ответственных работников аппарата, государственных ( в том числе и правоохранительных) органов для обеспечения безопасности и гарантий участникам сообщества; монополизация и распределение сфер противоправной деятельности с целью получения максимальных доходов при максимальной защищенности ее лидеров от ответственности. [17]
Необходимо отметить , что организация преступными группами – понятие современное. Определения организатора, предлагаемые юристами середины ХХ века, чаще всего относятся ко второй форме организаторской деятельности – организации совершением конкретного преступления. Например Ф. Г. Бурчак пишет : « Для того, чтобы явиться организатором, лицо должно не только возбудить в другом лице решимость совершить преступление, не только принять непосредственное участие в его осуществлении, но сделать и нечто большее. Оно должно, как говорит закон, организовать совершение преступления, т. е. разработать его план, распределить роли между соучастниками или даже точно в деталях определить роль одного исполнителя. Иными словами, оно должно не только привить исполнителю намерение совершить преступление, но и продумать за него, преподнести ему готовый план действий. При этом возможно, что сам организатор и не примет участия в осуществлении исполнительских функций ». [18]
М.И. Ковалев дает такое определение : «Организаторами являются лица, которые:
а) организуют преступление, то есть не только склоняют другое лицо к преступлению, но и сами участвуют в его совершении в качестве непосредственных исполнителей, наряду с лицами, втянутыми ими в преступление;
б) руководят непосредственным совершением преступления в качестве главарей, руководителей, распорядителей преступной деятельности, независимо от того, участвуют они при этом в физическом выполнении состава преступления или совершают только действия, которые способствуют успеху преступной деятельности физических исполнителей преступления». [19]
Как видно из этих определений, авторы стремились четко определить критерии разграничения деятельности организатора и подстрекателя, речь о котором пойдет далее. Деятельность их различается в том, что подстрекатель ограничивается лишь склонением к совершению преступления, т.е. видит свою деятельность законченной, когда он породил у исполнителя умысел и решимость выполнить задуманное им преступление. Организатор же этим не ограничивается. Он разрабатывает план, преподносит его исполнителю (или исполнителям) и, таким образом, не только порождает намерение и решимость совершить преступление, но и уверенность в необходимости действовать по разработанному им плану.
Естественно, что руководство возможно лишь в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом. Содержание умысла организатора определяется как ролью, которую он играл при совершении преступления непосредственно, так и теми руководящими функциями, которые он при этом исполнял. Известно, что он может выступать и в роли исполнителя, и подстрекателя, и пособника, совмещая их или выполняя одновременно либо последовательно. В каждом конкретном случае минимум объема знаний, образующих интеллектуальный момент умысла, может быть различным. Если же он не участвует в совершении самого преступления, а лишь организует предварительную деятельность, то, естественно, он может и не знать многих обстоятельств, но поскольку при подготовке плана реализации преступного замысла обсуждались различные варианты, то знание деталей преступления вовсе не обязательно для него лично. Если, например, организатор разбойного нападения знает, что исполнители вооружены холодным или огнестрельным оружием, то он должен нести ответственность за любые последствия, связанные с применением этого оружия, даже если он и не знал, при каких обстоятельствах это оружие было применено или, узнав о его применении, неодобрительно к этому отнесся.
Личные цели организатора могут и не совпадать с целями конкретных исполнителей; тем не менее, он должен отвечать за все, что соответствует целям, которые были внушены непосредственным исполнителям преступления. Так, лицо, организующее разбой, может лично преследовать цель мести, однако отвечать оно должно за организацию корыстного преступления. Здесь необходимо подчеркнуть, что главным признаком субъективной стороны организатора является намерение совершить преступление.
При рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних, совершенных с участием взрослых, необходимо тщательно выяснять характер взаимоотношений между взрослым и подростком, поскольку эти данные могут иметь существенное значение для установления роли взрослого в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления или антиобщественных действий. Теория и практика выделяют две разновидности вовлечения:
§ неконкретизированное. Действия взрослого лица представляют собой пропаганду преступного образа жизни, вербовку новых сторонников преступного мира, обеспечивающую пополнение преступных рядов и не направленную на привлечение несовершеннолетнего к совершению определенного преступления;
§ конкретизированное. Заключается либо в склонении подростка к участию в задуманном взрослым преступлении в качестве соисполнителя или пособника, либо в формировании у несовершеннолетнего самостоятельного умысла на совершение определенного деяния.
Именно конкретизированное вовлечение вызывает немало трудностей в квалификации, поскольку действия взрослого содержат помимо вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления признаки иных составов преступлений.[20]
Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 г. N 7 справедливо признает, что вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления или антиобщественных действий считается оконченным в момент совершения действия независимо от того, стал несовершеннолетний участвовать в подобных действиях или нет. Если не стал, то действия взрослого лица должны оцениваться по совокупности преступлений как оконченное вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и приготовление к нему группой лиц по предварительному сговору либо без этого признака в зависимости от возраста несовершеннолетнего. [21]
Одной из важных юридических проблем борьбы с организованной преступностью является законодательное оформление пределов и степени ответственности организатора. Согласно части 5 статьи 35 лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
