Проблема терроризма в Дальневосточном регионе
Реферат на тему: «Проблема терроризма в Дальневосточном регионе»
План
Введение
1. Истоки терроризма.
2. История появления терроризма.
3. Терроризм и международное право.
4. Терроризм в Дальневосточном регионе.
Заключение
Список использованной литературы.
Введение
Терроризм по своим масштабам, последствиям,
интенсивности, разрушающей силе, по своей бесчеловечности и жестокости, проблеме превратился ныне в одну из самых страшных
проблем всего человечества.
Крайне опасное социально-политическое и криминальное явление, которое
представляет собой терроризм, стало на рубеже тысячелетий глобальной угрозой
безопасности. Это зло не обошло стороной и страны СНГ. И если в прежние годы в
странах исследования терроризма носили в основном научно-теоретический характер
и ориентировались на зарубежный опыт, то к середине 90-х годов изыскания в этой
области приобрели высокую практическую значимость. К сожалению, повседневная
российская действительность в последнее время дает достаточно материала для
специалистов, обращающихся к изучению проблем терроризма. К результатам такого
изучения проявляет интерес широкий круг сотрудников отечественных органов
правоохраны и спецслужб, на плечи которых ложится основная и самая опасная
часть работы по борьбе с террористическими проявлениями. Однако совершенно
неправильно считать, что только органы безопасности и внутренних дел
ответственны за положение дел в области устранения угроз терроризма. Эта задача
многоплановая, она требует решения на общегосударственном, а по отдельным
вопросам - и на международном - уровне.
1.Истоки и история терроризма.
Терроризм как явление, обладает своеобразной притягательностью – особенно если рассматривать его с безопасного расстояния – и в то же время представляет немалые трудности для анализа. Это мрачное обаяние терроризма и трудности его интерпретации имеют общий корень: внезапность, скандальность и вопиющая жестокость – основные составляющие терроризма. Войны – в том числе и гражданские – во многом носят достаточно предсказуемый характер, они происходят, что называется, средь бела дня, и противоборствующие стороны и не думают окутывать себя и свои действия ореолом тайны. Даже гражданская война соблюдает те или иные правила, в то время как главные признаки терроризма - анонимность и отрицание каких бы то ни было норм.
Терроризм всегда
производил шокирующее впечатление на общество и вызывал самые противоречивые
отклики и оценки. Лет восемьдесят назад террорист в массовом сознании
ассоциировался со взъерошенным чернобородым чужаком-анархистом, который
швырялся бомбами направо и налево и взирал на мир с дьявольской или идиотской
улыбкой. Это был совершенно аморальный и фанатичный субъект, зловещий и нелепый
одновременно. Хотя Достоевский и Джозеф Конрад и дали в своих произведениях
гораздо более углубленные образы представителей этого движения, но отправной
точкой для них служил именно такой стереотип.
В наши дни этот образ претерпел определенную трансформацию, но все же не очень
далеко ушел от первоначального шаблона, в конечном счете не проливают света на
эту загадку. Надо сказать, что во все времена и эпохи террористы не испытывали
недостатка ни в поклонниках, ни в доверенных лицах, да и сегодня мы снова и
снова слышим похвалы в адрес новоявленных святых и великомучеников террора. Нам
говорят, что террорист - это человек, который не закоснел в равнодушии, который
посвятил себя борьбе за свободу и справедливость. Его изображают кротким
созданием, вынуждаемым равнодушным большинством и жестокими социальными
условиями сыграть роль трагического героя: добрый самаритянин, подливающий яд,
Франциск Ассизский с бомбой. Разумеется, такого рода канонизация сама по себе
нелепа, но в то же время последовательное, безоговорочное отрицание терроризма
с его бесчеловечными методами исходит лишь от тех, кто проповедует идеи
непротивления злу насилием. Как отметил еще триста лет назад полковник Сексби,
убийство – далеко не всегда преступление, а вооруженное сопротивление
превосходящим силам противника в открытом поединке и в полном соответствии с
кодексом рыцарской чести – порой заведомо обречено на провал. Шиллер напоминал
о том, что тирания не безгранична и что приходится браться за оружие, когда все
прочие доводы оказываются исчерпанными. Выдвинутое Шиллером обоснование насилия
как "последнего довода" свободных людей, не желающих мириться с
невыносимыми условиями существования, вдохновляло не одно поколение
тираноборцев. Впрочем, на одного Вильгельма Телля приходилось немало самозваных
спасителей человечества, горячих голов, фанатиков и безумцев, весьма
своеобразно представляющих себе право личности на самозащиту и видящих в оружии
не "последний довод", но панацею от всех зол – как реальных, так и
мнимых. Патриотизм с давних пор был последним убежищем негодяя. То же самое
справедливо в отношении борьбы за свободу. Так, латиноамериканские конокрады,
будучи пойманными и желая избежать повешения, объявляли, что руководствовались
в своих действиях политическими мотивами. Разумеется, большинство террористов и
не Вильгельмы Телли, и не вульгарные конокрады. Бывает, в них причудливо
сочетаются самые разные, порой противоречащие друг другу качества, что вовсе не
облегчает задачу исследователю терроризма. Можно, конечно, спорить, был ли прав
Эдмунд Берк, говоривший, что если "поскрести идеолога, то под ним
обнаружится террорист", но зато совершенно очевидно другое: если
"поскрести" террориста, то под ним совсем не обязательно скрывается
идеолог.
Анализ проблемы терроризма сложен еще по одной причине. За последнее столетие характер терроризма претерпел значительные изменения. Это касается не только методов, но и задач борьбы, а также личностей тех, кто принимает в ней участие. Столь же существен и второй момент: в отличие от марксизма, терроризм не является идеологией, но представляет собой бунтарскую стратегию, которая может применяться приверженцами самых разных политических течений.
В то же время
терроризм - это не набор чисто технических приемов. У тех, кто им занимается,
существует определенная мировоззренческая общность. Они могут принадлежать к
левой или правой части политического спектра, они могут быть националистами
или, что реже, интернационалистами, но в основных моментах их ментальность
выказывает удивительное сходство. Часто они гораздо ближе друг другу по духу,
чем сами подозревают и были бы готовы признать тайно или публично. Подобно
тому, как технологией терроризма могут успешно овладевать люди самых разных
убеждений, его философия также без труда преодолевает преграды, существующие
между отдельными политическими доктринами. Она универсальна и беспринципна.
Терроризм, вопреки бытующему мнению, не является подвидом партизанской
(революционной) войны, и его политические функции в наши дни носят иной
характер. Кто-то в качестве синонима к понятию "терроризм" использует
термин "городская партизанская война". Насчет эпитета
"городской" все в порядке, но вот определение
"партизанский" тут уж совсем ни при чем: ведь разница между
терроризмом и деятельностью партизана имеет не стилистический, но качественный
характер.
Особенности современного терроризма вкратце сводятся к следующему:
1. Терроризм – нечто новое, не имеющее прецедента в истории. По этой причине его предтечи, если таковые и имеются, не представляют особого интереса.
2. Терроризм – одна из наиболее серьезных, чреватых большими опасностями проблем, которые ныне встают перед мировым сообществом.
3. Терроризм – это реакция на несправедливость. Если бы в мире царила политическая и социальная справедливость, никакого терроризма не было бы и в помине.
4. Единственный способ уменьшить угрозу терроризма – борьба с теми социальными и политическими язвами, что вызывают его к жизни.
5. Террористы – это фанатики-идеалисты, доведенные до отчаяния бесчеловечными условиями существования. Они бескорыстны, и в основе их действий лежат мотивы чисто идеологического характера.
Терроризм может заявить о себе в любой точке земного шара.
2. История появления терроризма.
Понятия "терроризм" и "террорист" появились сравнительно недавно. В дополнении к Словарю Французской академии 1798 года терроризм определяется как systeme, regime de la terreur. Согласно одному французскому словарю, вышедшему двумя годами ранее, якобинцы часто употребляли это понятие устно и письменно по отношению к себе - и всегда с положительным оттенком. Однако после 9-го термидора слово "террорист" стало носить уже оскорбительный смысл, превратившись в синоним "преступника". Вскоре это понятие достигло берегов Британии. Достаточно вспомнить знаменитые слова Эдмунда Берка, написанные им в 1795 году, где он упоминал "тысячи псов ада, именующихся террористами", которых натравили на французов. Слово "терроризм" в те времена применялось к периоду Французской революции между мартом 1793 и июлем 1794 года и означало "правление ужаса". Впоследствии термин получил более расширенное толкование и стал означать всякую систему правления, основанную на страхе. Затем, до самых недавних пор, слово "терроризм" - как, кстати, и "партизанская война", употреблялось настолько широко и означало столько различных оттенков насилия, что вовсе утратило какой-либо конкретный смысл. Достаточно часто приходится слышать голоса, призывающие отказаться от изучения политического терроризма как особого явления на том основании, что на всем протяжении мировой истории в результате преступлений со стороны властей погибло гораздо больше людей, чем от рук "террористов снизу". Возможно, так оно и есть, но, тем не менее, меня здесь интересует не проблема политического насилия в целом и не ужасы отдельных политических режимов, но гораздо более специфическое явление.
Систематические террористические акции начинаются во второй половине XIX столетия. С самого начала это течение разделилось на несколько вполне отчетливых рукавов. Так, в России революционеры вели борьбу с самодержавием в 1878-1881 годах, равно как и в самом начале XX столетия. Радикальные националистические группировки: армяне, ирландцы, македонцы, сербы пользовались террористическими методами в борьбе за национальную автономию или независимость. Затем, в 90-е годы прошлого столетия, анархисты повели "пропаганду делом" во Франции, Италии, Испании и Соединенных Штатах. Отдельные политические убийства в Италии и Франции вызывали большой общественный резонанс, хотя и не являлись частью какой-то общей стратегии. Что касается терроризма в Испании и Соединенных Штатах, то он обладал своей спецификой, поскольку пользовался поддержкой определенных групп населения. Так, в Соединенных Штатах идеи терроризма брали на вооружение представители рабочего движения - "Молли Магуайрес", а впоследствии и Западный профсоюз шахтеров. В Испании терроризм был оружием как крестьянских, так и рабочих движений. При всех различиях в деталях и политической конкретике, у этих выступлений имелось нечто общее: они были связаны с ростом демократии, с одной стороны, и национализма - с другой. Тяготы существования, против которых выступали эти люди, присутствовали и раньше: меньшинства подвергались угнетению, авторитаризм был правилом, не знавшим исключений. Но, с распространением идей просвещения и ростом национализма социальные условия, которые прежде не вызывали протеста, стали казаться чудовищными. Однако, вооруженный протест получал шанс на успех только в том случае, если верхи изъявляли согласие играть по новым правилам, что прежде всего исключало расправу с инакомыслящими. Короче, террористические группировки могли одержать победу только над таким правительством, которое отвергало террористические методы. Такой вот парадокс вставал перед тогдашними террористами, а методы старых авторитарных режимов, отметаясь многими правительствами, брались на вооружение новыми тоталитарными государствами.
